— Барон, меня направил за вами император, как вы себя чувствуете?
Юноша встал и, оправив студенческий мундир, ответил.
— Передайте императору, что я чувствую себя хорошо и прошу простить меня за минутную слабость.
Граф пристально посмотрел в лицо юноше и только сейчас осознал, насколько поменялся этот человек. Внешне он приобрёл пока только шрам и худобу, а вот внутренние изменения его воли и духа хорошо читались в его глазах, в ранних морщинах на лбу, да в жёстких складках ещё немного по-детски пухлого лица.
— Обязательно передам, а сейчас прошу вас пройти в тот же зал для завершения процедуры награждения вас высшим орденом Склавской империи. К сожалению, император не смог вручить вам его лично, в связи с вашим недомоганием, но процедура должна быть завершена.
— Я готов!
— Тогда прошу следовать за мной.
Через несколько минут граф вошёл в зал награждений в сопровождении барона и, подойдя к камергеру, встал рядом. Камергер, который уже ждал обоих, деловито открыл коробку из резного дерева и достал великолепный орден, сделанный из серебра и золота с вкраплением нескольких мелких бриллиантов.
Подойдя к юноше, он сказал.
— Наградную реляцию уже озвучили, поэтому позвольте мне поместить орден на ваш мундир.
Юноша выпрямился, и камергер многократно отработанным ловким движением прикрепил орден на мундир. Отойдя, он вложил в коробку все прилагающие к ордену ленты и документы и, закрыв, вручил её барону.
— Премиальные десять тысяч злотых, о которых сказал император, перечислят вам на счёт в течение недели, и дальше вы вольны распоряжаться ими, как вам будет угодно.
— Благодарю Вас!
— Меня благодарить не надо, благодарите императора.
— Я благодарю его и прошу передать ему мои слова.
Камергер кивнул и улыбнулся такой детской непосредственности и юношеской наивности. Император действительно умел удивлять, как своих поданных, так и своё близкое окружение. В этом же случае камергер в глубине души с ним согласился.
— Ваши слова благодарности будут переданы императору. Мой помощник поможет вам выйти из дворца, а автомобиль дворцовой охраны доставит вас по вашему домашнему адресу. Если у вас нет собственной квартиры, то я бы советовал вам взять в аренду личную ячейку в банковском сейфе и хранить все значимые награды только там, во избежание их утери. Орден Белого орла — высший орден Склавской империи и, поверьте, найдётся много желающих заполучить его с целью дальнейшей перепродажи за границу. Вы должны это иметь в виду. Что касается наградной сабли, которую вы заберёте у охраны, то её желательно также хранить пока в сейфе, но это уже на ваше усмотрение. У вас есть ко мне вопросы по поводу награждения?
— Нет, Ваше высокопревосходительство!
— Ну и славно, ещё раз поздравляю вас со значимым награждением. Желаю вам всего хорошего.
Юноша понял, что ему пора, а подошедший помощник камергера сделал приглашающий жест рукой в сторону выхода. Юноша-то ушёл, а граф остался наедине со своими мыслями. У него возникла необходимость с кем-то посоветоваться, и больше всего для такого разговора подходил военный министр.
Попрощавшись с камергером, граф Васильев направился на поиски и нашёл министра в фуршетном зале. Император уже покинул собравшихся, но в зале ещё находились почти все, участвующие в награждении, в том числе и военный министр.
Граф взял с подноса официанта бокал, но на этот раз не с шампанским, а с лёгким белым вином и, найдя военного министра, подошёл к нему.
— Господин военный министр!
— Владимир, брось ты официоз.
— Мы на приёме, но я понял. Как тебе награждение?
После обмена приветствиями и обсуждения награждения, они постепенно перешли к нужной теме, отойдя подальше от остальных чиновников.
— Как тебе показанный бароном Дегтярёвым фильм о нападении, Болеслав?
— Реалистично и правдиво, да и сам барон не притворялся и весьма упорен в своей правде.
— Гм, не спорю. Не понимаю только, когда он успел понравиться императору?
— Не интересовался этим вопросом, Владимир, но император благоволит храбрецам, а храбрецам, стоящим на страже имперских законов, вдвойне, если не втройне.
— Это понятно, но…
— Ты же знаешь, что отец императора рано умер, оставив его управлять государством фактически в юном возрасте.
— Ты думаешь, что он видит…
— Да, думаю, что император видит в этом юноше самого себя, к тому же, того есть за что уважать, не каждый станет в подобной ситуации рисковать и настолько наплевательски относиться к собственной жизни.
— Это минус.
— Не спорю, особенно для того, кому придётся выдать за него свою дочь.
— Ты думаешь, что император напрямую приказал мне?
— Нет, я так не думаю, он просто сделал весьма прозрачный намёк, ведь в зале присутствовали и другие, у кого есть дочери на выданье. Дело твоё: принять его предложение или нет, но это у твоей же дочери помолвка с князем Юсуповым?
— Да.
— Понятно. Князь подозревается в государственной измене, поэтому я бы тебе посоветовал, как можно быстрее, разорвать с ним помолвку, а что касается дочери, то тут ты волен поступать в соответствии с её желанием, учитывая определённые перспективы, озвученные императором.
— Я бы не хотел себе подобного зятя.
— Понимаю, но тебе всего лишь порекомендовали, а дальше ты волен поступать, как тебе заблагорассудится.
Васильев кивнул и допил своё вино.
— Ладно, мне пора.
— Так ты вручил орден мальчишке?
— Да, он уже уехал с ним домой.
— М-да, интересный парень, очень интересный, с таким не заскучаешь.
— Вот этого я и боюсь.
— А с другой стороны, всегда будешь на виду у императора, а уж Дегтярёв столько всего пережил, что даст фору многим. Просто нужно помочь ему, договориться, чтобы его обучили военному делу и поднатаскали, как профессионала. Могу направить его на курсы снайпинга, пусть занимается в свободное от учёбы время. Каждый день по паре часов, раз в три дня, и вскоре получится из него отличный стрелок. Также могу переговорить с министром внутренних дел, он направит его по своей линии на дообучение. Глядишь, окажется сыскарем, каких поискать.
— Зачем мне сыскарь? Он дворянин и если допустить вероятность его женитьбы на моей дочери, то зачем аристократу ловить уголовников?
— Уголовников нет, а вот ренегатов и предателей среди дворян достаточно, и в скором времени подобные сыскари окажутся очень востребованы, как ты понимаешь.
— Понимаю, но не хочу, тогда проще обратиться к жандармам.
— Проще, но я бы тебе не советовал. Пусть лучше по военному делу идёт, а дополнительно набирается сопутствующих навыков, что пригодятся ему в жизни. Глядишь, со временем отдельную службу придумает и возглавит. Кто их знает, эту молодёжь, особенно в наше-то время…
— Сказки это всё, Болеслав, сказки…
Военный министр пожал плечами и отхлебнул из своего фужера, в котором плескался тонкий выдержанный коньяк, а не вино.
— Ты спросил, я ответил.
— Спасибо! Мне, пожалуй, уже пора. Сегодня переночую здесь и поеду обратно.
— До встречи!
Пожав друг другу руки, они распрощались, и граф покинул зал, более ни с кем не разговаривая и нигде не задерживаясь. Сейчас он торопился к жене. Они приехали сюда всей семьёй, решив, что дочь должна, всё же, продолжить обучение на втором курсе академии, конечно, с охраной, и проучиться хотя бы несколько месяцев, а дальше будет видно.
Жена сопровождала его в эту поездку, чтобы остаться на некоторое время с дочерью и посмотреть, как она живёт, и вот ему теперь есть, что обсудить с обоими.
— И как же всё это неожиданно, совсем неожиданно, — покачал головой граф.
Нет, с Женевьевой он ничего обсуждать не намерен, а вот с супругой ему придётся разговаривать очень долго, нужно многое обсудить: и разрыв помолвки (это дело решённое), и как поступать с прозрачным намёком императора. И главное, а этому Дегтярёву интересна ли его дочь вообще? Вот ведь вопрос…
С супругой графу удалось поговорить в тот же день, благо они, оставив недовольную этим Женевьеву дома одну, поехали в один из самых дорогих ресторанов Павлограда, чтобы отметить радостное событие — получение ордена Станислава II степени.
Жена жаждала подробностей награждения, а также хотела, чтобы он поделился своими впечатлениями от встречи с императором. Что же, впечатлений он получил более, чем достаточно, и есть чем поделиться, супруга, несомненно, останется довольна.
Как только стол, за которым они разместились, сервировали и, отпив великолепного вина, они принялись за еду, граф начал рассказывать, делая это короткими фразами, в перерывах между едой. Начал он с краткого рассказа, как всё происходило, и по мере завершения праздничного ужина переходил к более конкретным вопросам, которые волновали его и скоро смогут заставить волноваться и супругу.
— И что, там вновь оказался Дегтярёв?
— Представь себе, да! Он вновь в центре внимания и показывает картину своего собственного боя императору!
— Как тот его наградил? — живо переспросила супруга.
— Как? По-императорски. Наградил десятью тысячами злотых и орденом Белого орла, и это, не считая ордена Анны четвертой степени за храбрость, от военного министерства.
— Орден Белого орла безвестному юноше⁈
— Представь себе, император был сегодня в ударе, но это ещё не всё, самое интересное я оставил рассказать на потом.
— Что-то случилось?
— У тебя бокал пуст, дорогая, советую наполнить его и выпить, а потом я тебе расскажу.
— Ты хочешь напоить меня, дорогой? Но дома нас ждёт Женевьева, стыдно появляться перед дочерью сильно навеселе!
— От такой новости, моя дорогая, ты быстро протрезвеешь.
— Ты меня пугаешь, Вова.
— Ну почему же, пока нет.
— Хорошо, тогда налей мне! — граф наполнил её бокал и графиня, отпив ровно половину, молча уставилась на супруга, ожидая рассказа о самом интересном.
— Так вот, — начал граф, — император намекнул мне в личном разговоре на фуршете о том, что над князем Юсуповым нависла угроза опалы.