— Вы хорошо владеете оружием, барон?
— Достаточно хорошо, чтобы убить десяток врагов, меня обучал имперский специалист по стрельбе.
— Интересно, хоть и жестоко так поступать.
— Мне не оставили другого выбора: либо убьют меня, либо я, и я защищал других.
— Да, эту вашу способность я знаю и понимаю. Вы и награды получили за свой подвиг?
— Да, орден Анны четвёртой степени «За храбрость» и орден «Белого орла».
Женевьева, которая уже успела быстро закончить все необходимые манипуляции с одним револьвером (её дар явно прогрессировал), и принялась за другой, сразу же насторожилась, и я в который раз убедился в том, что девушки, даже занимаясь чем-то другим, успевают слышать то, что говорят рядом с ними.
— Ты получил орден «Белого орла» из рук самого императора? — перебила она меня.
— Нет, — стушевался я, — вернее, да, получил, но не из рук императора, а из рук вашего отца, графиня, император уполномочил его вручить мне этот орден, так как мне внезапно стало плохо на вручении и…
Взгляды, которыми обменялись мать с дочерью, могли стать достойны пера любого из великих художников современности, а то и уже прошедших веков. Во взгляде матери читалось: «Я и не знала, какой, оказывается, достойный юноша», а во взгляде дочери читалось очень многое: «Нет, ты знала, но не говорила! Я знала, что он такой, а ты мне не верила!», много чего в этом взгляде имелось ещё, и не всё могло понравиться матери, но она сделала вид, что не поняла его смысл.
— … и вот, — неловко закончил я фразу, не зная, что сказать дальше, и чувствуя возникшее напряжение между графинями.
Они это тоже поняли, и оно буквально за секунду полностью исчезло, и снова на меня смотрели, как ни в чём не бывало, две пары похожих друг на друга женских глаз, только с совершенно разным выражением. Я затруднился бы ответить, что именно они обо мне сейчас думали, но скорее всего, только хорошее, по крайней мере, я на это искренне надеялся.
— И вот вы получили орден «Белого орла», — за меня досказала старшая графиня.
— Да.
— Отлично, если же император вас так отметил, то вы надёжный человек, что и доказали в прошлый раз, когда привели мою дочь домой в целости и сохранности. Я должна позвонить мужу, чтобы узнать у него, стоит ли нам пытаться возвращаться или лучше пока подождать здесь. На это требуется время, а кроме того, мне необходимо узнать, смогу ли я купить билеты на нужный нам поезд, и когда он отправляется с вокзала. Всё это требует определённых усилий и времени, и я не хочу вас отпускать одного обратно, раз вы уже столько всего для нас сделали. У вас есть кто-то, кто вас ждёт в академии?
— Нет, но…
— Я найду в нашем доме квартиру и оплачу ваше проживание, здесь имеются не только пустующие, но и те, где живут одинокие люди. В столь неспокойной и опасной ситуации найдутся те, кто не откажется сдать на пару дней одну из своих комнат человеку, который сможет их защитить с оружием в руках. Кроме того, в этом посодействует наш дворник. А если таких вдруг не окажется, то мы разместим вас у него, если вы окажетесь готовы потерпеть несколько стеснённые для себя условия.
— Я готов, — не задумываясь, ответил я, втайне надеясь, что не придётся спать в дворницкой.
— Тогда вы отдыхайте, а я направлю Питирима к дворнику и попрошу гувернантку узнать, не сдаст ли кто вам комнату на пару дней, за неё заплачу я, так что, вы можете не волноваться.
— Как вам угодно, Ваше сиятельство, я могу переночевать и в дворницкой, но желательно не больше одного раза.
— Больше не придётся, я найду, где вас разместить, а пока вы можете попить чаю с моей дочерью, она, я вижу, уже закончила работу с вашими револьверами, и у неё должен появиться просто зверский аппетит после всех манипуляций с даром.
— Да, мама, и, если можно, что-то мясное?
— Конечно, дочь, сейчас всё принесут, я пока дам указания и позвоню.
Графиня царственно встала и проследовала на кухню, а мы с Женевьевой уставились друг на друга, не в силах ничего сказать. Сейчас я смог детально рассмотреть предмет своей любви, что сидел напротив меня и крутил в руках один из моих револьверов.
— Вы уже справились?
— Да, можете убедиться в этом, — и Женевьева пододвинула ко мне оружие.
Взяв в руки первый из револьверов, я сразу ощутил, насколько он стал легче, то же самое случилось и со вторым. Теперь их вес абсолютно мне не мешал, и я даже смогу стрелять с обеих рук, нисколько не напрягаясь от их веса, да они, должно быть, и точнее стали, а то и дальнобойнее, хотя, нет, не стали.
— Вы волшебница, графиня!
— Для вас я не графиня, а Женевьева, барон. Вас я буду называть бароном, так лучше и вам, и мне. Графиня здесь моя маман, а я всего лишь её дочь.
— Я понял вас, Женевьева.
— А расскажите, как вас награждал мой отец?
— Ну, обычно, как и всех.
— А я не участвовала никогда в награждении, страшно было или интересно?
— Интересно.
— А что ещё тебе подарил император?
— Деньги.
— Много? Ой, прости, о деньгах не спрашивают.
— Десять тысяч злотых, — не стал скрывать я.
— Хорошая сумма, — в голове у Женевьевы стал складываться какой-то пазл, о котором я не имел никакого понятия.
— А дальше ты что собираешься делать?
— Учиться и служить империи.
— Кем?
— Не знаю, инженером сначала, а дальше видно.
— Ясно, — Женевьева, казалось, о чём-то задумалась, а я молча рассматривал её, пользуясь тем, что в этот момент девушка оказалась полностью погружена в свои мысли.
Наш разговор прервала гувернантка, которая вошла и стала расставлять на столе чашки, а затем принесла самовар с кипятком, и больше не уходила, не оставляя нас одних, а чуть позже подошла и сама графиня Васильева.
Глава 21Расставание
Ротмистр Радочкин, прибыв в академию, с неудовольствием узнал о том, что Дегтярёв покинул её в неизвестном направлении, буквально несколько часов назад, не оставив адреса. Это значительно затрудняло его поиски, и ротмистр переключился на Ефима Трутнева, организовать встречу с которым оказалось намного проще. К тому же, у Радочкина оставалась надежда, что пока он найдёт и поговорит с Трутневым, Дегтярёв к этому времени уже вернётся.
Ефим нашёлся в одной из лабораторий, где он совершенствовал навыки своего дара. Его дар, заключающийся в умении нагревать воду, при должной сноровке мог использоваться и как боевой, но для этого рядом постоянно должна находиться вода. С собой он тоже мог унести какое-то её количество, для задействования дара, но весьма ограниченное. В общем, при штурме Кроншлота его использовать можно и даже нужно, о чём Радочкин и заговорил, как только обнаружил Трутнева.
— Завтра планируется сбор команды из дароносцев, верных империи, для штурма Крошлота, и вы, господин Трутнев, в неё включены в обязательном порядке, о чём я вас и уведомляю.
— На штурм Кроншлота? Но это же верная смерть! — эмоционально отреагировал Трутнев на слова ротмистра.
— С вашим даром — нет, и вы будете действовать не один, а в составе группы, которых сформируются десятки, и это помимо обычных гвардейских полков. Воды вокруг полно, и вы сможете полностью задействовать свой дар и проявить его себе на пользу. И да, вы можете не согласиться, но это приказ, от которого не отказываются.
— Я так и подумал, — скривился Ефим, — а что я за это получу?
— Деньги и статус.
— Личное дворянство? — тут же оживился Ефим.
— Возможно, — не стал кривить душой ротмистр, — но всё зависит от ваших заслуг при штурме. Император лично заинтересован в эффективных действиях и не станет скупиться на награды. А если удастся захватить Кроншлот без значительных разрушений, то экономия на восстановлении окажется более, чем существенна, и с лихвой покроет любые денежные вознаграждения участникам штурма.
— Понял, не дурак, от академии только я один пойду?
— Нет, ещё несколько человек, в том числе и барон Дегтярёв.
— Какой он барон⁈ — скривился Ефим, — выскочка он. Из грязи да в князи, да ещё и карьерист, и жиголо.
— Жиголо? — удивился ротмистр.
— Да, вьётся вокруг графини Женевьевы, которая неизвестно отчего вдруг к нам в группу перевелась, и теперь он ходит постоянно возле неё, ходил, вернее.
— Я его не могу найти сегодня, — не стал акцентировать внимание на отношениях Дегтярёва с графиней Васильевой ротмистр, но отметил данный факт для себя, а также реакцию Трутнева и сам возможный вариант таких отношений. — Вы знаете, где он сейчас находится?
— Не знаю, наверное, ушёл куда-то.
— В данный момент Дегтярёв отсутствует в академии, но куда он пошёл? Его уже долго нет.
Трутнев, который немного успокоился, пожал плечами. — Да куда угодно, он всё время с дружком своим фон Биттенбиндером ходит, а на днях тот, вроде как, к сестре перебрался, и Дегтярёв один остался. Нас сейчас не задействуют для охраны академии, потому как спокойнее стало, и баррикад рядом нет, поэтому каждый своими делами занимается. Не знаю, где он, не удивлюсь, если пошёл графиню навестить.
Радочкин внимательно выслушал Трутнева, и его последние слова отчего-то отложились у него в сознании.
— Хорошо, оставим Дегтярёва и перейдём к нашим делам. Сбор боевых групп завтра в девять утра, вот по этому адресу. Возьмите пропуск, на нём прописан адрес и ваша фамилия, по нему вас опознают и примут, — протянул ротмистр Ефиму небольшой тёмно-синий бланк в виде прямоугольника, — а дальше разберутся. Также все свои документы возьмите с собой, там их и оставите, в атаку пойдёте все инкогнито. Это краткая инструкция, вот подъёмные, сумма небольшая, но существенная, сто злотых на дороге не валяются и вам пригодятся.
— Оружие своё или там дадут? — деловито спросил Ефим, пряча во внутренний карман кителя деньги.
— Да, вы вроде им пользоваться умеете, насколько я знаю, только учтите: в атаку пойдёте не с пистолетами.
— Учту, — буркнул Ефим, — ещё будут задания?