После сытного ужина стали собираться в дорогу. Здоровяк подошел с ножными кандалами к девушке. Постоял в раздумьях и, смущаясь, обратился к Рабэ:
– Льерина, пообещайте, что не будете пробовать убегать. И мы не станем надевать на вас эти кандалы.
– Куда убегать? – рассмеялась Рабэ. – Оглянитесь, лер. – Она обвела рукой окрестности. – Мы находимся на землях лесных эльфаров… – Она насмешливо посмотрела на еще больше смутившегося эльфара.
Рабэ понимала, что он чувствует. Ему сказали, что они повезут врага и с ней нужно быть очень осторожными. Но девушка ломала стереотипы и оказалась простой и неприхотливой снежной эльфаркой, каких полным-полно у них дома. И его решимость точно исполнять приказы дала трещину. На это Рабэ и надеялась, заставляя себя готовить, чистить и проявлять немыслимую для нее хозяйственность.
– Вы уверены, что они за нами не следят? – спросила она. – Хотя если вам прибавят уверенности мои слова, что я не буду совершать глупые поступки, то да, обещаю, я не буду убегать.
Эльфар облегченно вздохнул. Он видел, что она говорила правду. И в самом деле, куда ей бежать?
– Тогда залезайте в повозку, – после небольшой заминки произнес он, – и мы тронемся в путь, скоро стемнеет.
– Я могу посидеть рядом с возницей? – поинтересовалась Рабэ. Она хотела знать, насколько ей теперь доверяют.
Здоровяк недолго думал:
– Можете. Пока не станет совсем темно.
Рабэ улыбнулась и забралась на козлы. Посмотрела на разинувшего рот возницу и скомандовала:
– Чего рот раскрыл? Дорога долгая, проверь упряжь. Совсем не следишь за лошадьми!
Возница соскочил и остановился. Растерянно посмотрел на девушку.
– Так это… я проверил уже, – недоуменно отозвался он.
– Проверь еще раз! – настаивала Рабэ.
Ей пришел на помощь здоровяк. Он кратко приказал:
– Проверь!
Недовольный возница обошел коней, подергал на всякий случай постромки, и один неожиданно оборвался.
– Эх ты! Надо же! – удивленно и огорченно произнес он в сердцах. – Ведь еще утром целый был.
– А говорил, проверил. – Рабэ сурово посмотрела на возницу.
Снежный эльфар под ее взглядом стушевался:
– Так говорю же, целый был.
– Менять есть чем?
– Менять? Нет. Нету чем менять. Я свяжу концы.
– Сам себе конец завяжи, – двусмысленно отозвалась Рабэ. И те, кто слушал их разговор, тихо прыснули в кулаки. – Дай сюда, я сошью.
– Странный надрыв, – пробормотал возница, подавая ремень Рабэ, – словно кто разгрыз.
Они задержались на полчаса и с закатом тронулись в путь. Возница опасливо косил глазом на строгую эльфарку и не старался завести разговор.
Дорога, извиваясь змейкой, шла в гору, на перевал.
С темнотой Рабэ, не дожидаясь указаний, перебралась в повозку. Сегодня она очень хорошо поработала. Добилась уважения и некоторого послабления. Она немного покомандовала эльфарами и заложила основу будущей свободы. Ей стали доверять почти как своей. Хитрая демоница хорошо знала, что длительное путешествие сближает.
Рабэ опустилась на четвереньки, зашуршала коленями по сену, уползая, и уперлась головой во что-то мягкое. Подняла взгляд и чуть не вскрикнула. В повозке сидел ее хозяин.
Открытый космос. Материнская планета
В облаке пыли, с грохотом отгребая от себя камни, кто-то вылезал из-под кирпичей, как из преисподней. Вид его был страшен. Открытый в немом крике окровавленный рот. Без лица, без глаз, без носа – кровавая маска с выпирающими костями приводила в ужас. Человек под скрежет падающих с него камней сел и стал медленно крутить головой.
Уставившись на восставшего из смерти, от нереальности происходящей картины все трое разинули рты. Щетина опомнился первый и вскочил.
– Дед, вставай! – заорал он. – У нас есть секунд десять.
Он нагнулся, помогая подняться старику, а мальчик спешно выстрелил в человека из станера.
– Бежим! – еще громче закричал Щетина и потащил Рамсаула из развалин машинного двора. – Быстрее! – убеждал он с отчаянием, и этот страх в голосе и ужас на лице обычно невозмутимого дона подхлестнули старика.
Он вырвался из захвата Щетины и припустил со всех ног. Несмотря на возраст, бежал он впереди него. Прыткого старика обогнал лишь мальчик.
– В канаву… быстрее… И не дышать! – орал, задыхаясь от быстрого бега, Щетина.
Он лет тридцать не бегал столько, сколько пробежал за последние полчаса. Первыми упали и скрылись в придорожной канаве Рамсаул и внук. Следом упал туда словно сбитый пулей Щетина. Падая, успел прохрипеть:
– Не дышать!
И тут же в машинном дворе раздался приглушенный взрыв.
Щетина лежал и мысленно считал: один, два, три…
Досчитав до ста, он тяжело и сипло вздохнул, а затем с громким хрипом усталых бронхов выдохнул. Сделал пару вздохов и еле слышно прошептал:
– Все… Дышите.
Он уселся в канаве, оперся о стенку спиной и положил руку на грудь. Сердце бешено стучало, отдаваясь стуком в ушах.
«Не дай космос помру», – подумал Щетина. Посмотрел на спутников и нервно рассмеялся.
– Мы живы… Это чудо…
Первым пришел в себя мальчик. Он вытер рукавом измазанное землей лицо и несмело спросил:
– Дон, что там произошло?
– Хе-хе… Что произошло, – повторил Вейс. – Я же говорю, чудо. Сейчас отдышусь и все расскажу.
Через пару минут он справился с сердцебиением и посмотрел на внимательные лица своих товарищей.
– Значит, слушайте. Я сам поражен… Вот что произошло. Из дока сделали бомбу с нервно-паралитическим газом. Это запрещено конвенцией. Производить и использовать боевые отравляющие вещества и тем более использовать человека в качестве бомбы – преступление, не имеющее срока давности. И скорее всего, док сам не знал, что из него сделали бомбу. Те, кто делал закладку… а это научный отдел АДа – закрытая структура… надо сказать, перешли все рамки допустимого. За такие дела грозит пожизненное заключение и оправка сюда, на материнскую планету… Я им преподнесу еще сюрприз, дайте только добраться до базы.
В общем, в дока вложили посмертную программу и капсулу с газом. Сдетонировать она должна, когда наступит физическая смерть. Нам повезло, что док был смертельно ранен, но не убит… И Самсул молодец, вовремя применил станер, отсрочив момент смерти на десяток секунд… Мои враги предусмотрели многое, в том числе и неудачу группы агентов-чистильщиков. Надо же какое старание! – Он покачал головой, показывая свое крайнее удивление. – Неужели они думали так замести следы? – Он вновь сокрушенно покачал головой. – Падает профессионализм. Нет тех старых кадров, на которых держался АД. Одни политики, космос их забери.
Щетина замолчал, уставившись на дрожащие руки. Не поднимая головы, устало продолжил:
– Но если честно… Нам сказочно повезло. Просто невероятно… Сперва чистильщики разделились. Уж очень были уверены в своих силах. Найти и обезвредить одного старика они посчитали плевым делом. Это их и погубило. Тогда я убрал двоих. – Щетина говорил так, словно рассуждал сам с собой. – Потом еще двоих с вашей помощью, и мы спаслись от неминуемой смерти от дока…
Он надолго замолчал, разглядывая и потирая сухонькие руки в коричневых пятнах – сказывался возраст. Старик и мальчик не мешали ему и тоже молчали.
Затем Рамсаул стал говорить, мягко и рассудительно:
– Я понимаю, дон Щетина, о чем ты думаешь. Что мы исчерпали свое везение и дальше будут одни неприятности?.. Не спорю. Но посмотри на меня. Я стар, беден и скитаюсь по миру. Моя жизнь – полоса сплошных неприятностей, но они не были для меня фатальными. Я до сих пор жив и воспитываю внука. Многие, с кем я начинал, уже почили и стали кормом зверью и червям. А я жив. Жив, потому что не отчаиваюсь и потому что стараюсь быть осторожным. Будь и ты осторожен, не поступай так неосмотрительно, как эти люди, и будешь жить долго. А теперь хватит сидеть. Пошли. Дорога долгая, и ночь не должна застать нас на развалинах. Сюда придут хищники за поживой.
Вейс улыбнулся.
– Спасибо, Рамсаул.
– Не за что, дон. Все через это проходят. Пошли.
– Сейчас, – отозвался Вейс. – Только посмотрю, что в сумке дока.
Он передвинул ее на живот. Простая на вид холщовая сумка, ничем не примечательная. Не привлекающая внимания ни воров, ни грабителей.
Он открыл клапан и стал копаться в содержимом. Вскоре его лицо прояснилось.
– Тут есть все, чтобы не умереть, – довольно произнес он. Закрыл сумку и вернул на прежнее место, на бок. С кряхтеньем поднялся. – Нам долго идти?
– Надо идти быстро! – не раздумывая ответил старик. – Через четыре часа начнет темнеть. Мы должны дойти до первого поселка на реке. Это места одного из речных баронов. Заплатим за ночлег, или ты починишь им что-нибудь. Оставаться ночью на открытой местности очень опасно.
– Тогда возьмите эти конфеты. – Щетина протянул старику и мальчику по конфете. – Они придадут нам силы и выносливость. На четыре часа точно хватит.
Он развернул конфету и положил себе в рот. Подмигнул Самсулу, стоявшему с открытым ртом, и махнул рукой:
– Пошли. Но сначала я сниму показания с дока. Газ уже не опасен, он нестоек и при соприкосновении с воздухом уже разложился без следа.
Щетина вернулся на разрушенный машинный двор. На битых кирпичах, раскинув руки, лежал док с развороченным животом. Щетина брезгливо поморщился и сделал несколько снимков. Он знал, что специалистам будет понятно, что произошло. Он сделал снимки всех убитых агентов и хищно упер взгляд в небо.
– Скоро вы попляшете у меня, – погрозил он кулаком.
Выйдя с машинного двора, маленький отряд ушел с дороги и направился в сторону пустыря.
– К кочкам не приближайся, – предупредил Рамсаул Щетину. – Там живут прыгучие пауки. Укусят, потом это место долго нарывать будет, или ноги откажут. Обходи их стороной, а еще лучше иди по моему следу. Я пойду первым, за мной ты, и замыкающим пойдет Самсул.
На пустыре в отдалении стояло несколько развалин. К ним вели разрушенные от времени бетонные дороги. Но сейчас бетон треснул, а кое-где исчез совсем.