Через минуту подбежал связной с устным сообщением от Стрелина. Зенитная батарея из двух орудий обнаружена. Дежурный расчет в количестве пяти рыл найден неподалеку в домике, где и заперт до поступления дальнейших указаний.
Обрадованный донесением, я бегом припустился посмотреть на свою новую батарею, чтобы узнать, нельзя ли ее как-нибудь использовать.
Накрытые белыми чехлами пушки можно было разглядеть только вблизи, а рассмотрев их, я возмущенно фыркнул. Это были вовсе не немецкие ахт-ахты, а 75-мм конструкция полувековой давности. Сбить что-нибудь летающее, размером чуть меньше аэростата заграждения, этот раритет мог лишь в исключительных случаях при невероятном везении. Для этих древних орудий никто так и не сподобился создать приборы управления зенитным огнем, так что зенитками они считались лишь номинально. Ну да ладно. В такую погоду все равно никто не летает. Главное, что для пехоты даже эти старинные пушечки являются серьезной угрозой, и хорошо, что эту угрозу мы обезвредили. На огневой позиции нашлось по ящику снарядов для каждого орудия, и при необходимости можно будет пальнуть из них по финнам. А для серьезного боя боеприпасы для пушечек наверняка можно найти в расположенном по соседству старом минном складе, превращенному в артбогреб. Дверь в него мы пока взламывать не будем, чтобы не шуметь, но потом обязательно его вскроем.
Но спрашивается, отчего расчет насчитывает лишь пять человек, ведь этого явно маловато? Видно, у финнов действительно стало туго с кадрами.
Так, ну а теперь можно двигаться дальше, и лучше по дороге, чтобы вызывать меньше подозрений. Жаль только, что старая схема острова устарела. В тридцатых годах финны здесь многое перестраивали. Они увезли старые десятидюймовые пушки, и соорудили большой бетонный артблок для двенадцатидюймовок. Здесь были возведены временные бараки для строителей, часть из которых осталась, ну и наверно, еще кое-что переделано. Но общая планировка застройки осталась неизменной. Справа, на западе острова, находятся орудийный блок, склады боезапаса, позиции зениток. Посредине жилые помещения, а слева, на востоке, технические. И везде пока тихо. А раз в финском гарнизоне тревогу пока еще не подняли, продолжим выполнение прежнего плана по замирению противника.
От пристани прямо на юг вела старая, мощеная булыжником, дорога. Построена она была на совесть, и даже в суровом балтийском климате с его постоянными дождями и заморозками не осела и не развалилась, хотя по ней возили тяжеленные пятидесятитонные орудийные стволы и материалы для строительства. Через сотню метров дорога раздваивалась. Один путь постепенно заворачивал вправо и вел к батарее, а второй шел влево в сторону казарм. Значит, Стрелин ведет своих бойцов направо, а Свиридов, к которому я откомандировал нашего "обера", налево. Ротный же в моем лице останется пока вместе с радистом у зениток, спрятавшись за мешками с песком. Рисковать надо в меру. Когда нужно – вести роту в атаку, а когда такой надобности нет – сидеть на КП и руководить боем оттуда.
Первое, что Свиридов с Леоновым сделали, это заняли караульное помещение. На этот раз не было никаких попыток уговоров. Обер-лейтенант Хонка просто проинформировал финнов, что Вермахт берет остров под свою охрану, и начальник караула вместо того, чтобы задержать нас, сам попал под арест, причем даже не пикнув. И правильно, нечего спорить с целым взводом, вооруженным автоматическим оружием.
Затем без единого выстрела под наш контроль перешла большая казарма и несколько жилых помещений поменьше. Захаров же, незаметно перехвативший у своего сержанта командование штрафным взводом, отчитался о захвате офицерского клуба, сарая и бани. При слове "баня" бойцы, бывшие при мне, заметно оживились, предвкушая парилку. Похоже, о бое они уже не думали.
Но и в самом деле, доклады о новых взятых рубежах поступали один за другим, и самым значимым из очередных достижений был захват башни артиллерийского НП. Высоченная тридцатиметровая башня была трудным орешком. Она стояла на широком каменном основании, сооруженном еще в царское время, и представляла собой массивную бетонную конструкцию, внутри которой пряталась узенькая шахта с винтовой лестницей. Правда, еще можно было забраться на крышу по вделанным в стену железным скобам, наверняка обледеневшим, но этим опасным путем, к счастью, пользоваться не пришлось. Бронированная дверь башни была открыта, и группа захвата беспрепятственно поднялась почти до самой дальномерной рубки. Наверху, как и ожидалось, дежурил наблюдатель ПВО. Но, вопреки ожиданиям, наблюдатель оказался не хрупкой девушкой, а дюжим парнем. Винтовки у него с собой, к счастью не было, ведь пост воздушного наблюдения находился посреди гарнизона, а не где-нибудь в лесу. Но он, услышав топот ног по железной лестнице и не получив ответ на свой вопрос, схватил тяжелый табурет и начал активно сопротивляться, пиная нападавших, и лупя их по голове своим деревянным оружием. Стрелять красноармейцы не могли, а навалиться на противника вдвоем на узенькой лесенке было нелегко. Но все-таки бойцы исхитрились схватить пвошника за ногу, сдернуть вниз, и ударом в висок утихомирить буяна. Вот дурень, не сообразил, что нужно было оптику на дальномере разбить, да и телефон заодно, а не играть в "царя горы". В результате, наши солдаты, оснащенные толстой зимней одеждой и стальными шлемами, отделались лишь ушибами, а дальномерный павильон достался нам в целости и сохранности.
Вот и прекрасно. Теперь даже если личный состав тяжелой батареи и запрется в своих казематах, то ничего нам сделать уже не сможет. А на то, что часовые артиллеристов ничего не заметят, надеяться уже не стоило. Свиридовцы такой шум подняли, захватывая казармы, что никакой ветер не мог его заглушить.
Итак, взводу Стрелина предстояла нелегкая задача захватить сразу два серьезных объекта – и саму забетонированную батарею со всеми ее снарядными погребами, и бункер, в котором располагались командный пост и казармы батарейцев. Часть бойцов, рассыпавшись по местности, пыталась окружить строения, а одно отделение продолжало маршировать по дороге, как ни в чем не бывало. Однако, эта затея едва не закончилась печально. Финский часовой, охранявший орудия, окликнув непонятный отряд, и не получив вразумительного ответа, немедля открыл огонь, причем сразу на поражение. Второй часовой, торчавший у входа в бункер, услышав выстрелы, бросился к двери. Не будь наши красноармейцы настороже, он успел бы улизнуть и запереть бронированную дверь. Но к счастью, ураганным автоматическим огнем оба противника были убиты, а через несколько секунд проворные бойцы уже овладели входами в казематы. Война под землей много времени не заняла. Пока враги спали, наши солдаты один за другим захватили все подземные галереи и этажи орудийной башни, не встретив сопротивления. Виной тому были сами же финны, проектировавшие свою батарею. Как оказалось, в казарме не было предусмотрено комнаты для хранения оружия. Оружейная пирамида находилась в каземате у башни главного калибра, рядом с дежурным по батарее. Чтобы добраться до нее, артиллеристы должны были пробежать от своих казарм через длинные потерны, и подняться наверх. Но лишь единицы успели выглянуть в коридор, да и те после длинной пулеметной очереди, особенно гулкой в бетонных коридорах, попрятались обратно. Кое у кого из финских сержантов имелись при себе пистолеты, однако ввязываться в перестрелку они благоразумно не стали. Впрочем, наши бойцы строго выполняли приказ не говорить по-русски, и пользоваться лишь немецкими словами. Когда финны поняли, что мы вовсе не дорогие союзники, они уже оказались запертыми под замком. После этого Стрелин снова тщательно проверили все закоулки, высматривая, не притаился ли где вражеский солдат. А то ведь финны народ несознательный, не посмотрят, что орудия наши, российского производства, и попробуют вывести их из строя.
Пока первый взвод занимался батареей и обыскивал подземные галереи, второй продолжал зачистку местности. Как выяснилось, еще один финский пост оказался на юге острова, и с той стороны тоже послышалась стрельба, правда, беспорядочная. Это уже было серьезно. Мы знали, что там должны находиться доты и бетонированные огневые точки, и я уже собирался вызвать по рации огневую поддержку. Осталось только уточнить координаты противника. Остров-то маленький. Если саушки начнут по нему лупить, то мы все можем попасть под дружеский огонь.
Однако, Свиридов и сам управился с неприятелем. Как он объяснил, финский часовой дежурил у забетонированной площадки с 75-мм орудием. Но он то ли не умел стрелять из пушки, то ли просто не догадался открыть из нее огонь, и, расстреляв наугад в темноту обойму, юркнул в пулеметный дот. Но прочный бетонный дот, с двух сторон обвалованный и выложенный камнями, оказался беззащитен перед пехотинцами, зашедшими к нему с тыла. Пока пулеметный расчет неторопливо решал, стоит ли подождать развития событий и дождаться указаний от командования, или же стоит снять пулемет и выйти с ним наружу, наши бойцы уже подобрались вплотную. Сначала они бросили перед дотом гранату, отвлекая противника, а потом, подскочив к амбразуре с двух сторон, закинули еще пару лимонок внутрь. Напоследок красноармейцы щедро выпустили в амбразуру по длинной очереди, не оставляя финнам никаких шансов на спасение.
На этом сражение за Куйвасаари закончилось и, как оказалось, очень вовремя. Комдив дал нам немного времени, чтобы мы постарались управиться без драки, но когда у нас раздались первые выстрелы, одновременно начался и штурм Исосаари. С той стороны появились строчки трасс и вспышки взрывов. Через десять минут поднялась такая канонада, что куйвасаарский гарнизон стал бы на уши, если бы уже не сидел запертый в своих казармах.
Ну, а у нас весь остров уже захвачен, и мне можно, отправив в полк победную реляцию, вылезти из убежища и осмотреть территорию. Перво-наперво, проинспектируем военный городок. Так, вот этот большой дом справа от дороги, вероятно, принадлежал местному комбату. Полагаю, три просторные комнаты с кухней слишком шикарно для одного человека, и здесь мы разместим перевязочный пункт. У нас трое раненых – у одного пулевое ранение, а у двоих ушибы, заработанные при штурме казематов. Когда стремительно бежишь по бетонным переходам, или карабкаешься по железным лестницам, то даже без противодействия со стороны противника можно с непривычки неслабо шандарахнуться.