А теперь поглядим на казармы. На мой взгляд, помещений с пленными слишком много. Где нам столько людей взять, чтобы все сразу охранять? А вдруг пленные взбунтуются, и через окна полезут на улицу? Остров-то приспособлен только для обороны от внешнего врага, да и то неважно. Тут даже ходов сообщений нет! Хотя кое-как укрепить позиции финны все же пытались. Вон, к примеру, валяются пулемётные бронеколпаки. Но они так и лежат без дела, никуда не установленные.
В общем, для удобства охранения, придется финнам немножко потесниться. Посовещавшись со взводными, мы решили всех пленных из маленьких домиков согнать в солдатскую столовую, разрешив взять с собой одеяла. Исключения, несмотря на возмущенные протесты политрука, не сделали даже для женщин из обслуги. Впрочем, мужчины-финны против такого подселения не возражали.
Вот, теперь уже гораздо лучше. Вокруг казармы и столовой будет ходить усиленный патруль, а в домиках с двух сторон засядут наши пулеметчики.
Так, а теперь пойду дальше. Вот ввысь уходит пятнистая башня артиллерийских наблюдателей, к самой макушке которой тянутся длиннющие провода антенн. А вот тут, судя по схеме, должна находиться электростанция, а ничего нету. Ага, вот с этой стороны виднеется бункер, над входом в который нависают гранитные скалы. Понятно, русские инженеры строили на совесть, и сразу упрятали важное помещение глубоко под землю.
А здесь виднеется что-то громадное. Любопытно, что это такое? Я пригляделся внимательнее, а когда разглядел, то буквально подпрыгнул от ужаса. На земле, а точнее, на низеньких деревянных подпорках, лежала огромная ракета, длиной метров пятнадцать, а то и больше. Если такую поставить вертикально, то она будет высотой с пятиэтажный дом. А за ней высились технологические фермы и кабель-мачты. Но откуда здесь этот анахронизм? И не взорвется ли ее боеголовка от шальной пули?
Я благоразумно попятился назад, но остановился, когда Авдеев радостно присвистнул:
— Так вот как выглядит двенадцатидюймовый ствол! Даже не думал, что он такой огромный.
Ах, вот он что. Ну подумаешь, принял в темноте ствол мегапушки за ракету, очертания-то у них похожи. С кем не бывает. А те штуки за ним, вероятно, домкраты. Но почему ствол лежит здесь, а не установлен в башне? Наверно, запасной. Ну да, вот рядом вырыт большой ровик, а рядом лежат камни для его облицовки. Значит, работы начались недавно, раз еще не закончены. Видимо, этой зимой финское командование всерьез решило, что скоро придется оборонять столицу, и недавно прислало на остров запасной ствол.
Пока я так рассуждал, Павел уже посветил на казенник и прочитал, что там было написано:
М.А. N96ОБУХОВ. СТАЛЕЛИТ. ЗАВОДЪ1914 г.Очевидно, что "М.А." означает "морская артиллерия". Значит, эта пушка когда-то была установлена на броненосце. Довольно любопытно, но в общем, этот ствол пока не актуален. Лежит себе, и пусть дальше лежит.
Далее мой путь вел к бункеру, а орудийную башню я решил оставить на сладкое. После долго пребывания на морозе очутиться в бункере оказалось приятно. Воздух здесь был теплый и сухой. Миновав тамбур, я после пары поворотов оказался в предлинном коридоре, уходящем вглубь земли. У дверей слева дежурили автоматчики, охраняя казармы, а рядом находился центральный командный пост батареи, так сказать, самое сердце острова.
Именно здесь, как я понял, собираются все данные для стрельбы – местоположение цели, ее скорость и курс, направление и скорость ветра на разных высотах, температура и влажность воздуха, тип снаряда, износ ствола, температура пороха и, наверно, еще всяческие нюансы, неизвестные нам, простым пехотинцам. После сбора всех этих сведений производятся расчеты и определяются цифровые величины наводки орудий. Наводчики, получив указания, устанавливают углы горизонтальной и вертикальной наводки, и производят выстрел. Наблюдатель на башне следит за результатами стрельбы, определяя отклонения разрывов от цели, и по его докладу планшетисты делают поправки. Словом, примитив, и никакой автоматики.
Лично меня этот пост, не имеющий даже самой простейшей электроники, абсолютно не впечатлил. А вот Леонов с Авдеевым благоговейно ахали, рассматривая помещение, заполненное картами, планшетами, таблицами стрельбы, различными приборами, столами с циферблатами и логарифмическими линейками. Для переговоров с постами здесь имелись старинные гарнитуры в виде наушников и древних микрофонов в раструбах.
Полагаю, для того, чтобы вести цели столь примитивными методами, составляя на карте динамическую схему движения вражеских кораблей и обновляя информацию в реальном времени, требовалось целое отделение планшетистов. Да, нелегко приходилось людям без компьютеров.
После осмотра центрального поста я мельком оглядел расположенную рядом трансформаторную подстанцию, для чего сначала пришлось отодвинуть пулеметчика, установившего свой машингевер на стол прямо в проходе. Трансформаторная находилась в режиме ожидания, потому что электропитание исправно подавалось с центральной электростанции острова, и генератор не работал. Но все оборудование было целым. Захват бункера произошел столь стремительно, что финны не успели в нем ничего испортить.
Затем Стрелин объяснил, куда вел боковой коридор, который держали под прицелом МГ:
— Справа там кухня и проход, ведущий наружу, а слева энергетическая установка, санузел и большая казарма расчета артиллерийской башни.
Идти к мини-электростанции пришлось под прицелом пулемета, смотрящего мне прямо в спину, и ощущение это было не из приятных. Поэтому я постарался как можно побыстрее прошмыгнуть за угол.
В дизельной мы обнаружили два здоровенных генератора с масляным охлаждением. Все оборудование было ухоженным, хоть сейчас запускай… только сначала требовалось разобраться с иностранными надписями.
Из бункера мы потерной перешли в огромную шахту орудийной башни, и обследовали все ее уровни. Осмотром я остался доволен. Все узлы и механизмы блестели смазкой, индикаторы и шкалы на контрольной панели в электрощитовой показывали, что все нормально. В общем, хоть сейчас стреляй. Вот ведь обидно, у меня имеются грандиозные орудия, полностью исправные и готовые к бою, а воспользоваться ими нельзя. Ну и ладно, сейчас следует проверить, как расположились солдаты.
Большинство бойцов было занято охранной военнопленных, которые могли, выломав окна или двери, вырваться на свободу. Свободных же от караульной службы бойцов устроили на отдых в офицерском клубе, заодно разрешив растопить баню. Из большой кухни солдатской столовой притащили караваи вчерашнего хлеба, кастрюли с компотом, консервы и пачки маргарина, а у финских офицеров были припрятаны бутылки лимонада, запасы натурального кофе и банка сравнительно свежего молока. В Финляндии кофе считается национальным напитком, хотя в военную пору его мало кто мог себе позволить, и теперь трофейный кофейник готовил кофеек для нас.
Еще, конечно, нашлись немалые запасы водки. В мирное время финские офицеры не дураки выпить, а здесь, в глубоком тылу, войны для них до сегодняшнего дня, почитай и не было. Конечно, водку красноармейцам пить пока рано, сражение-то еще не закончено, а вот чашки с дымящимся кофе, да еще беленным молоком, их после похода по снегам и льдам должны утешить.
И вот бойцы, похлебывя кофе и жуя бутерброды, в ожидании своей очереди в парилку, развалились на отдых, кто сидя на стуле, а кто улегшись на пол и положив под голову вещмешок.
Я тоже наскоро перекусили, а вот Авдеев, к моему удивлению, не съел ни крошки, и лишь сидел с грустным видом над блокнотом.
— Кому пишешь? — сочувственно поинтересовался я. — Ландышевой?
— Ага, Наташе, — печально вздохнул Паша. — Только не знаю, как начать.
Писать письма я тоже не очень-то умею, но тут мне вспомнились письма товарища Сухова:
— Паша, я тебя научу. Записывай! Незабвенная Наталья Евгеньевна, пишу вам из захваченного вражеского дота. Пришлось нам нынче штурмовать большой объект с сильным гарнизоном, но операция прошла гладко. Бункер неприятельский мы сожгли, и все фашисты там пропали, как тараканы в горящей избе. И вот теперь сидим мы у берега моря, ни в чем беспокойства не испытывая, и ни о чем не вздыхая, кроме, как о вас, единственная и незабвенная Наталья Евгеньевна…
Поняв, что я просто пытаюсь шутить, Павел отложил трофейную ручку и обиженно засопел. По его лицу было понятно, что он пытается придумать какую-нибудь колкость в ответ, но от его язвительности меня спас нечаянный случай.
Пока все нормальные бойцы заваливались на отдых, замполитрука Михеева все подмывало устроить какое-нибудь полезное мероприятие. Осмотрев кинопроектор, и решив, что тот вполне исправен, он предложил устроить киносеанс.
— Все фильмы, наверно, на финском, — скептически отозвался я. — Ну, пожалуй, еще немецкая кинохроника завалялась, но ее точно не стоит демонстрировать.
— Надо какую-нибудь комедию показать, чтобы можно было смотреть без перевода, — не сдавался политрук. — Вот товарищ Леонов по-фински немного понимает, пусть найдет что-нибудь подходящее. — Называть моего охранника по званию все старательно избегали. Вся рота, кроме штрафников, знала, что Алексей аж целый лейтенант госбезопасности, то есть капитан по армейским меркам, но все понимали, что это страшная тайна. Но и красноармейцем его называть стеснялись, и потому все старались именовать гэбэшника по имени или по фамилии.
Леонов отказываться не стал и, покопавшись в стопках цинковых коробок, наши самозваные кинопрокатчики отыскали желаемое:
— Вот, нашли комедию, — радостно провозгласили они. — Называется "Забрать спички".
— "За спичками" – обрадовался я. — Хороший фильм, смешной. Мне нравится.
— Не помню, чтобы его дублировали, — удивился замполитрука, но тут же все понял. — А, так вы его в зарубежной командировке видели. Вот пусть и бойцы его посмотрят.