— И ты знал. Ты предвидел будущее. Ты специально отправился за ним…
— Ну да.
— А… остальные дети? — забеспокоился Кай.
— Просто его друзья. Не одаренные. Выкупил их заодно с ним.
— Так… Еще что? — в голосе джедая прозвучало подозрение. — Договаривай.
— У него не было отца. По-видимому, зачат Силой или мидихлорианами, что, в общем-то, одно и то же.
— Избранный… — внезапно охрипшим голосом произнес Нарек.
— Да.
— Надо немедленно сообщить Совету Ордена!
— Ни в коем случае! — поспешно ответил я. — Дело в том, что я знаю и то, что было бы в том случае, если бы его нашел Орден. Сначала им пренебрегали бы и опасались бы его учить из-за того, что он слишком взрослый и слишком любит мать, потом, когда все же позволили бы ему учиться — запрещали бы ему вспоминать о ней. Но он не создан для обычного обучения джедаев в Ордене, и такое вызовет только ответное недовольство. Все бы знали, что он Избранный, и постоянно ожидали бы от него исполнения пророчества, а он в результате возгордился бы и из-за этого произошли бы многие беды… Сейчас я перехватил его раньше Ордена. И если теперь он не будет с детства лишен матери, и если с ним не будут носиться, как с писаной торбой, одновременно требуя слишком уж соблюдать правила Ордена…
— Да, пожалуй, ты в чем-то прав насчет Ордена. Но ты хочешь, чтобы я взял на себя ответственность обучать самого Избранного…
— Да. Энакин будет жить и учиться здесь, находясь рядом с Шми. И вы никогда никому не скажете, что он Избранный! Это должно остаться тайной.
— Понимаю, ты уже все рассчитал… Но ты уверен, что такие меры позволят избежать этих твоих бед в будущем? — осторожно спросил Нарек.
— Не то чтобы уверен, но думаю, хуже того, что стало бы с ним в альтернативном будущем, просто быть не может.
— Избранный, павший на темную сторону… — Кай, конечно, догадался, о чем я не упомянул. — Действительно, хуже и быть не может. Что ж, я готов рискнуть. Возьму еще одного ученика. Обещаю, что никто не узнает его тайну.
Глава тридцать вторая
Еще два года спустя…
— Мы победили! Победили-победили-победили!! — сообщила мне Асажж, ворвавшаяся в штаб. Похоже, примчалась она прямо с передовой. Вся грязная, закопченная, чем-то перемазанная, но очень веселая. — Они сдались! Последние бойцы волликов сдались! Ты понимаешь!
— Конечно. Поздравляю! — как можно солиднее ответил я.
— Мне надо сделать заявление! — победительница кинулась прочь. — Где мой мобильный пресс-центр?!
— Умойся сначала! — крикнул я ей вслед.
Вентресс победила, да. Разгромила волликов и, наверное, водрузила свое знамя над их последней крепостью. А мне, как исполняющему обязанности начальника штаба ее армии, надо было продолжать работу. Следить за продолжающимся потоком сообщений и составлением ответных приказов, сбором данных об обстановке (обстановка-то после победы никуда не исчезла!), учетом потерь, трофеев и пленных, организацией взаимодействия подразделений… В общем, поддерживать везде порядок, пока она будет ликовать.
И как я только дал себя уговорить принять эту должность?..
Впрочем, вскоре стало ясно, насколько я был несправедлив к Асажж. Закончив свое историческое выступление, в котором объявила о полной победе, распространении власти Станджера на всю планету и переименовании самого государства в Объединенный Раттатак — она не улеглась почивать на лаврах, а вместе с Нареком вернулась в штаб и честно принялась помогать мне.
Все вместе мы разбирались с организационными проблемами еще несколько дней, пока Вентресс не назначила местную администрацию, а армию — не направила в места постоянной дислокации. За исключением частей, оставленных наблюдать за новоприсоединенными территориями, конечно.
Убедившись, что механизм отлажен и работает, завоевательница решила, что пора и нам вернуться в столицу — чтобы отпраздновать уже как следует, а потом приступить к строительству мирной жизни — пусть Асажж пока и плохо понимала, что это вообще такое, но не сомневалась, что и тут хорошо справится. Тем более, что я и Нарек уже подготовили программу этого самого строительства.
И был, разумеется, Парад, и праздник, нет — Праздник! И все вокруг были счастливы, хотя тоже не очень хорошо соображали, что будут делать дальше: никто из ныне живущих не застал времен «до войны», поскольку войну считали попросту вечной. Вентресс обещала всем скорое процветание и торжество гуманизма в своей политике.
Правда, уже на следующий день гуманная политика Асажж наткнулась на первое препятствие…
— Сколько?! — удивилась бывшая главнокомандующая, услышав мой отчет о доходах, которые воллики еще недавно получали от гладиаторской арены «Котел». Арену мы захватили вместе с их последним оплотом, и уже вновь объявились пропавшие на время сражения представители галактического криминала, интересующиеся, когда продолжатся бои.
— Ну-у… — Асажж задумчиво полистала отчет. — Рабство теперь на всем Раттатаке под запретом, как я сказала. Без исключений. И гладиаторские бои — это, конечно, не гуманно. Но если в них будут участвовать только добровольцы или, скажем, осужденные преступники — вместо того, чтобы проедать казенные деньги — то почему нет? С теми космическими уголовниками я сама поговорю — пусть знают, что мы не воллики, отныне все будет по-нашему!
— Теперь, что касается наемничества, — продолжила она. — Услуги наших раттатаков неплохо оцениваются в близлежащих регионах галактики. Пора обложить этот доход налогом. У нас сейчас возникнет некоторый… излишек солдат, которым некуда девать силы, сколько там процентов должны оказаться крайне неприспособленными к мирной жизни?
— Пять или десять… — осторожно ответил я. — Или даже пятнадцать!
— Хорошо. А то я думала — все тридцать. Вот их — исключительно добровольцев — теперь будем регистрировать, они будут считаться законными представителями Раттатака и часть своих доходов уплачивать в наш бюджет. И если их обманут и не заплатят за работу — то мы за это будем наказывать! Так, тут все ясно… Перейдем к сельскому хозяйству…
Последующие несколько недель Асажж вполне неплохо исполняла свой долг правительницы. Недовольных не было, демобилизованные раттатаки по ее приказу бодро принимались за изучение мирных профессий, а у немногих уцелевших волликов и выхода-то другого не было — их разоружили полностью и надолго, расселили в различных регионах планеты и внимательно следили, чтобы они не устроили что-нибудь нехорошее. Вентресс и так, по мнению многих, была к волликам слишком добра — потому что не устроила массовый геноцид. Она, впрочем, считала, что и этих ребят еще можно будет перевоспитать и сделать нормальными раттатакскими гражданами.
Словом, для Асажж все сложилось вполне удачно. Что же до остальных из «нашей» компании, то Шара, как всегда, не тужила, Мол улетел к Зейсон-ша и учился там очень даже удачно, а Избранный потихоньку обучался под руководством Кая Нарека, который, правда, частенько за последние два года вынужден был отвлекаться на участие в боях. Шми при поддержке дроида Д9 воспитывала Эни, а кроме него еще и Китстера с зелененькой твиллекой Палой.
Конечно, я пробовал найти настоящих родителей Китстера Банаи и Палы, фамилия которой оказалась Квиʼтекса. Но не очень удачно.
Мать Китстера продали в рабство, как и его, и он не знал, куда и кому. А об отце мальчик рассказал фантастическую историю, здорово смахивавшую на выдумку. По его словам, Ракир Банаи был благородным контрабандистом и пиратом, который грабил только корабли работорговцев, освобождал рабов и раздавал награбленное хорошим людям. Поэтому работорговцы его очень не любили, и перед расставанием мать велела Китстеру молчать и не выдавать тайну своего происхождения кому попало. Но я ведь и не был кем попало, не так ли?
Впрочем, рассказ не очень-то помог — легче найти иголку в стоге сена, чем одного контрабандиста-пирата во Внешнем Кольце. Я предпринял кое-какие поиски, но успеха не достиг.
С Палой получилось и лучше, и хуже. Она знала, что ее родной мир называется Рилот и что ее деревня подчинялась тойдарианцу Бигаббу, который собирал с твиллеков регулярную дань спайсом. Когда однажды они не смогли уплатить дань полностью — тойдарианец объявил, что родители слишком много проводят времени с детьми вместо того, чтобы добывать спайс — и забрал в рабство каждого десятого ребенка, отобрав самых умных и симпатичных.
Асажж слетала на Рилот и смогла найти семью Квиʼтекса. Увы, Бигабб по-прежнему правил их деревней, потому родители Палы, уразумев, что их дочь живет теперь на планете без рабства и нашла неплохих покровителей, сами принялись уговаривать Вентресс оставить ребенка на Раттатаке. Ведь в их деревне мерзкий тойдарианец мог в любой момент снова продать ее куда угодно! А так — Пала будет прилетать и навещать их… Сами сбежать на Раттатак ее родители не могли, так как у них в деревне были родственники, с которых бы бандит спросил за беглецов, а у родственников — свои родственники… в общем, нам пришлось бы перевозить целый клан.
Асажж согласилась, но вернулась с Рилота жутко недовольной — не родителями Квиʼтекса, а несправедливой галактикой вообще. Но что поделать — Пала также осталась на попечении Шми Скайуокер.
Та, впрочем, на трудности нисколько не жаловалась, почти всегда пребывая в хорошем расположении духа. Мало того, в последнее время мне даже стало казаться, что между ней и Каем Нареком что-то есть.
Я, однако, был недоволен куда больше, чем Асажж, и куда чаще. Потому что за пределами Раттатака все действительно было плохо. И становилось еще хуже.
Год назад начался Йинчоррский кризис — и пошел, кажется, даже сильнее, чем в известной мне истории ДДГ…
Ситуация с Йинчорром стала зеркальным отражением калишского кризиса. Йинчорри тоже были отсталым народом, которому неизвестно кто тайно поставлял современное оружие (только тут это был Дарт Сидиус, а не я) — но вовсе не для обороны, а для нападения. Йинчорри тоже вторглись на соседние планеты — но не в ответ на атаки этих соседей, как к