— Раздевайтесь! Вилли, ты ещё не забыл, где находится колодец? В пристройке найдёте бочки, в них можно славно помыться и смыть с себя все ваши приключения и грязь. Цени материнскую доброту и заботу, бессовестный интриган.
Дальнейшее было не сильно интересно. Натаскав из колодца воды, каждый в свою бочку, и разбавив её горячей, нагретой на костре, мы смогли помыться. Вместо мыла воспользовались песком и куском коричневого щёлока. Им же выстирали свою одежду. Чистые, в мокрой, но чистой одежде, надетой на побитые тела, мы явились снова под очи целительницы, усевшись перед очагом. Одежда стала парить, но Аерин не собиралась нас жалеть. Видимо, это был один из этапов перевоспитания, впрочем, абсолютно бесполезный.
— Кто вы? — обратилась она ко мне.
— Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро, идальго, моряк и потомственный навигатор. В подтверждение своих слов я показал висевшую на моей шее астролябию.
— Я почувствовала её, малыш, я верю тебе, и верю, что ты идальго. Но как тебя угораздило связаться с моим непутёвым сыном?
— Цепь случайных событий, уважаемая донья. Абсолютно случайных и абсолютно непреодолимых. Дело в том, что я направлялся в Испанию, но пути Господни неисповедимы, и видно так было угодно Богу, чтобы я оказался на пути у вашего сына и с ним вместе подвергся разнообразным приключениям, смысл и эпизоды которых были крайне неблагоприятны, и я не хотел бы с вами ими делиться. Слава деве Марии, мы смогли добраться до вас.
— И что же вам от меня надо?
На этот вопрос уже ответил Вилли.
— Мы прибыли к тебе за помощью, матушка. Эрнандо нужно выправить нос, залечить его раны и немного поменять внешность.
— С чего бы такая забота о младшем товарище, а Уильям?
— Я должен ему!
— А я, значит, должна делать это бесплатно? Только лишь из любви к своему непутёвому сыну, и далеко не единственному моему отпрыску, — фыркнула ведьма.
— Тебе заплатят! К графу Клэнбрасиру должен на днях прибыть казначей, с крупной суммой денег, из них ты и получишь причитающиеся за лечение деньги.
— С каких это пор ты стал знаком с Гамильтонами, мой непредсказуемый сын?
— Я с ними и не знаком. С ними знакомы люди, на которых я работаю, матушка.
— Гхм, тогда завтра с утра и займёмся вашими телесными и душевными ранами. Спать будете на чердаке, заодно и ворон погоняете, а то устраивают у меня там переговоры друг с другом поутру. Завтра поговорим! — резко оборвала она разговор, и мы, послушные как овцы, поплелись на пресловутый чердак почивать, захватив с собой два одеяла и большой пучок сена, вместо подушек.
Глава 9 Элис
Утро началось с невыносимого карканья. Не знаю, что забыли на этом чердаке лесные вороны, но эти большие и умные птицы, действительно, по утрам постоянно наведывались на чердак старого дома. Возможно, их привлекали мыши, в изобилии водившиеся здесь и скакавшие всю ночь по нам, в надежде найти в складках нашей одежды пару крошек съестного.
Это громкое карканье нас и разбудило, но, как в сказке, разговаривать с воронами я не умел. Я же морской, а не сухопутный маг, язык финфолков знаю, а птичий — нет. Вороны ещё немного возмущённо покаркали и, попрыгав на чердаке, исчезли, отправившись в недалёкий лес, оставив нас одних.
После того, как вороны улетели, и стало тихо, во дворе послышался голос Аерин.
— Уильям, где ты, разгильдяй, марш во двор, и товарища своего забирай. Давно уже пора уборку здесь навести. Да ТЫ наводи, идальго не трогай, я ему другую задачу найду.
Голос её стих, но сон пропал, как не бывало. Кряхтя и почёсываясь от соломенной трухи, набившейся под одежду, мы нехотя стали спускаться с чердака вниз, к Аерин.
— Уильям, помоги Грэхэму, он покажет, что нужно сделать, а твоего собутыльника я заберу с собой, — и она лукаво посмотрела на меня, ожидая моей реакции.
А я что? Я ничего! Надоело мне разговаривать ни о чём. Надо куда-то идти — пойду. Не заманивает же она меня, чтобы убить! Других мыслей у меня и не было. Спорить и доказывать, что я не алкаш, не было никакого желания. Вздохнув и приведя себя в минимальный порядок, я заявил, что готов идти за ней, хоть на край света. За что в ответ получил искреннюю улыбку и заинтересованный взгляд немолодой женщины.
Вилли уже не слышал этого, ворча, он принялся помогать немому Грэхэму, растаскиватьбрёвна и ремонтировать старый дом.
— А ты ещё не знавал девичьей любви, — констатировала целительница, для неё очевидное.
Я, было, вскинулся, чтобы резко ответить, видя ущемление моего чувства мужского достоинства, но внезапно понял, что она права. О девушках я стал думать недавно, да и то, из — за постоянного недоедания и прочих приключений, организм отторгал ненужные и мешающие ему гормоны. А в прошлой жизни я и не знал никакой любви, только половой инстинкт, ради удовольствия, временами туманил мне мозги, но настоящей любви не было, увы. И я промолчал.
Прочитав на моём лице все промелькнувшие мысли, Аерин расхохоталась.
— Забавно, я давно не чувствовала себя настолько женщиной, как рядом с тобой, испанец. Твоя непосредственность и наивность делает тебе честь, чтобы вы не говорили о своей чести. По тебе видно, что ты не так относишься к женщинам, как все остальные, за редким исключением.
— Мы пойдём с тобой в лес и к озеру. Ходить придётся весь день, ведь я не была готова к вашему приезду и к таким делам.
— ???
— Ты удивлён и не понимаешь, зачем? Ха-ха, неужели ты думаешь, что целитель — это тот, кто всё делает с помощью магии?
— Но я же смог, — не выдержал я.
— Тааак, — протянула она, — ты уже спасал человека. И как ты смог? — и она, приблизив ко мне своё лицо, впилась в мои глаза своими тёмными глазами, отбрасывающими лёгкую рыжинку.
И я как будто нырнул в тёмный омут этих нечеловечески спокойных и мудрых глаз, плавая в них, как в море, ныряя и плескаясь, словно дельфин. Через несколько минут я очнулся, а Аерин, уже отстраняясь, спокойно и задумчиво смотрела на меня.
— Всё намного лучше, чем я думала! Это радует, значит, я смогу сделать для тебя намного больше, чем планировала. Но нам для этого нужно собрать много трав. Мне нужно сделать сонный отвар и приготовить много зелий, которые пригодятся тебе и моему сыну. Целитель — это не просто магия, это и знание многого, разных веществ, помогающих нам в работе. Но тебе это неинтересно, а потому, пошли. И ты должен делать только то, что тебе говорят. И ни шагу от меня. Всякое тут происходит.
Дальше мы медленно направились по зелёным красивым лугам и берегам огромного озера, временами останавливаясь и обрывая листья и цветки. Там, где надо было собрать корешки, я подкапывал их обломком ножа, выданного мне матерью Вилли, и выкапывал требуемое.
Так мы неспешно бродили по лугам и берегам, пока не вышли на просёлочную дорогу, ведущую к ближайшему лесу. Плотная растительность неторопливо взбиралась на небольшую возвышенность, которую назвать горой просто не поворачивался язык. Отсюда был виден тот замок, к которому мы изначально шли. Принадлежали эти владения сэру Генри Гамильтону графу Клабрассила, который перестроил его и воздвиг вторую башню.
Мы шли по лесной дороге, направляясь, по словам Аерин, к заветной поляне, на которой росли нужные ей лекарственные растения, как вдруг издалека послышался глухой топот многочисленных копыт.
— Кто-то из замка, — решила Аерин, — прячься, давай. Не хватало мне ещё неприличных моему возрасту вопросов. Да и тебе они не нужны. Вот там возле бука есть небольшая рытвина, в ней и укройся.
Давать себя упрашивать я не собирался и, быстро отступив с дороги и сделав несколько шагов к необходимому мне дереву, укрылся у его корней, обнаружив упомянутую рытвину. Буквально через пару минут из-за близкого поворота выскочили несколько всадников, восседавших на лошадях, которые передвигались неторопливой рысью.
Впереди скакал колоритный черноволосый мужчина, за ним — небольшого роста всадник на пегой кобыле, и замыкали этот небольшой отряд трое вооружённых всадников, похожих на солдат или наёмников. Мужчина резко осадил коня перед Аерин, которая неподвижно стояла на краю дороги, возле раскидистого дуба.
— Приветствую тебя, ведьма!
— И тебе не хворать, граф!
— Это звучит весьма двусмысленно из уст старой целительницы.
— Ты назвал меня ведьмой, граф!
— Это всего лишь фигура речи, и так называют тебя глупые и недалёкие крестьяне, я всего лишь повторил за ними.
— Граф не должен повторять слова глупых крестьян!
— Я не собираюсь перед тобой отчитываться, что я должен или не должен. Ты поняла, целительница?
Граф ощутимо разозлился. Это было видно по его напыщенному взгляду и налитым кровью глазам. Из рытвины был неплохой вид на дорогу, поэтому я спокойно мог наблюдать за всем происходящим. Рядом с графом осадили коней и все остальные всадники, одним из которых оказалась девушка.
В это трудно было поверить, ведь все подъехавшие были в мужской одежде. И я заметил это лишь тогда, когда неизвестная всадница пожелала снять со своей головы треуголку и густой водопад ярко-рыжих волос, скрывавшихся под ней, рассыпался по её плечам, закрытым охотничьей курткой.
— Здравствуй, Элис! — проговорила Аерин, приветствуя молодую девицу.
— Папа, я прогуляюсь рядом, пока ты разговариваешь?
— Не отходи далеко, Элис, тебе скоро ехать в Испанию, — сказал отец, внимательно глядя на девицу, бывшую на голову ниже меня.
Та только дёрнула плечиком и взяла наперевес небольшой охотничий арбалет, намереваясь поохотиться на белок, чьи серо-рыжие шкурки мелькали между сплетенными ветками.
В голове наклюнулись строчки известной шуточной песни.
А кто такая Элис? А кто она вообще? А где она живёт? И зачем она едет в Испанию?
Из рытвины я наблюдал за девчонкой, уверенной упругой походкой шедшей по лесу и искавшей себе цель для выстрела. Временами она останавливалась и, глядя вверх, на кроны деревьев, высматривала там белок, либо птиц.