— Мёртвый огонь, — узнал редкое заклинание тёмной магии Армандо, — будьте вы прокляты, чёрные монахи! Он рухнул там, где и стоял, упав лицом в большую лужу, скопившуюся у его ног.
Дождевая вода смердела конским навозом, человеческими испражнениями и неизвестным ему острым запахом то ли благовоний, то ли алхимических компонентов. — Мальчишка, наверное, уже мёртв, — успел подумать Локк, перекатываясь в сторону и собираясь забрать с собой на тот свет хотя бы ещё одного из представителей Ордена Кающихся.
Резко прогремевшие ещё два выстрела застали врасплох не только его, но и обоих магов. Никто не мог предположить, что у какого-то подростка оказались сразу четыре пистолета, и все они были заряженными. Это незнание стоило жизни ещё одному магу, вооруженному кривой саблей.
Последний маг, оставшийся в живых, тут же нанёс удар шпагой подростку. Сделав двухтактный маятник, тот смог уйти от удара, давая возможность Локку вытащить свой кошкодёр и снести им голову упорному магу, который всё никак не желал умирать.
А дальше началось представление. Четыре выстрела переполошили всю округу. И ночная стража, не очень любящая патрулировать тёмные переулки, всё же решилась выйти из караульного помещения, чтобы узнать, что происходит в городе, если уже на его улицах началось настоящее сражение.
К постоянным мелким разборкам уголовных элементов стражи порядка давно привыкли, считая их неизбежным злом, также никто не удивлялся найденным поутру полураздетым трупам, с обчищенными карманами. Всё это было обыденным, как и мелкая мзда, получаемая от мелких торговцев каждый день.
Но несколько пистолетных выстрелов, это уже было похоже на нападение отряда разбойников, и мэр города уж точно за это не погладит по головке, а то и лишит положенной зарплаты, за разгильдяйство и трусость.
Наскоро напялив на себя короткие кольчуги и кирасы, а также надев разномастные шлемы на головы, пятёрка караульных, во главе со старым и опытным сержантом ван Берве, быстрым шагом направилась в сторону раздававшихся выстрелы.
Глава боевой тройки отряда деликатных операций ордена Кающихся, Хугадор бешено отбивался теперь сразу от двух противников, используя всё своё мастерство. Неизвестный, помешавший им разобраться и допросить давно разыскиваемого наёмника, оказался всего лишь подростком.
Да, подростком, на чьё лицо он обратил внимание ещё в корчме, слишком оно было запоминающимся. Худое, загорелое до черноты, с выделяющимся кривым, словно клюв, носом, под которым только начинали пробиваться еле заметные щёточки будущих усов, оно привлекало к себе внимание, но так же и отталкивало его.
Мальчишка сидел в компании двух моряков, но не пил с ними, а только ел, укутавшись в короткий, дешевый, сделанный из грубой парусины, плащ. Да и моряков, по внешнему виду типичных зеландцев, он видимо знал плохо и сидел с ними скорее за компанию, чем по хорошему знакомству.
Сейчас Хугадор жалел, что не обратил более пристального внимания на этого юнца, когда заметил его. Кто бы мог подумать, что у него окажется и боевой амулет, и четыре пистоля, да к тому же он сносно владел абордажной саблей, и, не дотягивая до его уровня, защищаться умения и сил у мальчишки пока хватало.
Если бы не этот наёмник, которого надо было допросить и который сейчас своим кошкодёром крутил вокруг его шпаги финты, он уже давно разобрался бы с этим юнцом. Но бывший ландскнехт был очень неудобным противником. Очень… неудобным… противником.
Тем временем, из корчмы, услышав выстрелы, стали выглядывать люди, но они не торопились выходить в ночь, собираясь атаковать только все вместе, когда настанет благоприятный момент.
С Орденом старались не связываться, но и прощать открытое нападение на обычных граждан никто бы не стал. Вслед за этой неожиданной помехой зазвучали торопливые шаги и звяканье алебард городской стражи, спешащей сюда, и дожидаться появления которых у мага не было никакого желания.
Надо было отступать, а с наёмником и этим подростком они ещё успеют разобраться. Никто ещё не смог укрыться от чёрного крыла ордена Кающихся, недаром их девиз был — «неумолимы, как ночь, быстры, как ветер, вездесущи, как дух!».
Быстро прошептав арию света, Хугадор рассек дагой воздух перед собой и зажёг яркое пламя, которое осветило всё вокруг, ослепив врагов на несколько мгновений. Закрывая лица руками, оба отшатнулись назад. Дверь корчмы захлопнулась, и из-за неё послышались вопли ужаса, а спешащий на звуки борьбы отряд стражников ощутимо замедлил шаги, чтобы не рисковать.
Воспользовавшись этим, Хугадор быстро подхватил простреленное тело своего собрата и бросил его на плечо, спрятав шпагу и дагу в ножны. Затем подхватил тело другого мага и забросил его на другое плечо, не обращая внимания на хлещущий поток крови. А отрубленную голову мага он, без всякого замешательства, схватил за волосы и, напрягая магическое ядро, прошептал быструю арию экстренного портала, шагнув в который сразу исчез, оставив после себя только круги перед глазами и кровь, быстро смываемую безучастным дождём.
О бесчувственном теле нанятого вора, игравшего роль посредника, он не позаботился, это было ни к чему. Его сердце они остановили сразу, как только поняли, что он выполнил свою миссию и стал больше не нужен. А мёртвые не умеют ничего рассказывать.
Вряд ли святая инквизиция опустится до некромантии, чтобы допросить мертвеца, для этого и существует их Орден Кающихся. Орден, давно уже поставивший перед собой другие цели и успешно претворяющий их в жизнь. Они давно уже каются не за чужие грехи, а за свои, и конца и края этому в ближайшее время не предвидится. Сейчас на кону стоит слишком многое, чтобы отступить, слишком многое… А о Боге… они вспомнят потом!
Глава 2 Азорские острова
Медленно разворачиваясь, искалеченный барк подплывал к Белой бухте острова Флореш, лежащего несколько в стороне от других островов Азорского архипелага, самым крупным из которых был остров Сан-Мигель. Но Сан-Мигель располагался намного дальше, там же был и самый крупный на островах порт — Понто-Делгада.
С трудом немногие оставшиеся в живых матросы убрали паруса, и барк «Чудеса» наконец смог бросить якорь в этой небольшой бухте. В ней в это время находилась лишь пара португальских небольших каравелл, да голландский флейт, не считая рыбацких баркасов.
Азорские острова принадлежали Португалии. Здесь останавливался для пополнения запасов продуктов и воды «золотой» флот, после перехода через Атлантический океан. Но его корабли, включая отставшие от каравана, уже месяц как покинули бухты всех островов, отправившись в Испанию, до которой оставалось всего две недели пути.
Барк застыл напротив причала, подставив легкому бризу уныло повисшие и кое-как свёрнутые паруса. На корабле находилось всего двадцать два человека, именно столько осталось в живых после боя с пиратами и тягот перехода через океан. И все моряки были измучены голодом, болезнями и бессонницей.
Спущенная на воду шлюпка приняла в себя капитана, юнгу, кока и ещё троих матросов. Заработав вёслами, команда «Чудес» направилась к причалу, на который, помогая друг другу ослабевшими руками, вскоре все и высадились.
Хосе де Ломо, кряхтя и ругаясь вполголоса по-испански, подошёл к ожидавшему его портовому чиновнику, тяжело ступая скрюченными от ревматизма и авитаминоза ногами. Нужно было решить вопрос с таможенной пошлиной, организовать закупку продовольствия и доставку его и воды на корабль.
Капитан Хосе Гальярдо де Ломо всё для себя решил. Его истасканное судно уже не в состоянии было преодолеть оставшуюся тысячу с лишним миль до Испании вместе с грузом, а значит, наступает момент, когда нужно будет продавать и груз, и судно. Кораблю требовался ремонт, на который у капитана просто не было денег.
Продать груз на этом острове было проблематично, но на Сан-Мигеле, расположенном немного дальше, был большой порт, прикрытый двумя фортами от нападения с моря английских и берберийских пиратов, и там это можно было сделать без особых проблем. А его команде сейчас нужен был просто отдых и качественная пища.
Мартин ван Белевер, стоя на палубе своего флейта, в числе первых заметил, как в бухту неуверенно входит испанский корабль, как его паруса медленно и неловко сворачивают немногочисленные марсовые.
Весь внешний вид пришвартовавшегося старого барка просто кричал о том, что он только чудом дошёл до берегов этого острова и не сгинул навечно на просторах Атлантического океана, что и случалось до этого со многими.
Ещё более странно выглядела его команда, когда, завершив необходимые манипуляции с пришвартовыванием корабля, сошла на берег. Среди моряков, обтрепанных и битых жизнью, затесалась тощая фигура четырнадцатилетнего подростка, несомненно, голодавшего и смертельно уставшего, очень похожего на пернатого хозяина леса. Этого необычного сходства ему добавлял загнутый крючком нос, очень бы подошедший старой ведьме.
Вспомнив о ведьмах, Мартин ван Белевер поневоле перекрестился и зло сплюнул. Воспоминания были далеко не самыми приятными, и он хотел бы забыть о них навсегда, но не получалось. Хорошенько все рассмотрев и дождавшись, когда эта команда, словно снятая с креста, вооруженная оружием не хуже пиратов, займётся своими делами, он направился в портовую таверну.
Рано или поздно, капитан, либо кто-нибудь из прибывшей команды, дойдёт до неё и там можно будет обсудить с ними все дела. Дело в том, что Мартин ван Белевер направлялся на Кюрасао, а до этого намеревался посетить Гавану и Картахену, чтобы закупить там нужные ему товары, намереваясь сделать это гораздо дешевле, чем они стоили в Амстердаме.
Сейчас же ему представлялся отличный шанс перекупить весь товар у измученного испанца и вернуться в Амстердам с прибылью. Всё для себя решив, он запасся терпением и стал ждать.
Хосе де Ломо усталый, но довольный, завалился в корчму и уже с порога не прокричал, а прорычал: — Жареного поросёнка, жирного каплуна и самого лучшего вина для меня и моей команды, — грохнув кошелем с серебряными монетами на первый попавшийся стол.