Преподобного Серафима Саровского православные ныне чтут особо. Его икона есть, пожалуй, в любом современном храме, а ведь святых – тысячи. Даже в самом кратком молитвослове, где есть молитвы лишь трем конкретным святым, имя преподобного Серафима стоит рядом с именами преподобного Сергия Радонежского и великомученика целителя Пантелеимона.
Всего полторы сотни лет отделяют нас от кончины преподобного, сохранились его прижизненные портреты, напечатаны воспоминания людей, лично знавших саровского подвижника, а своими духовными подвигами он не уступает многим прославленным древним святым. Человеческая близость и недосягаемая святость, соединившись в одном угоднике Божием, сделали его не просто высокочтимым, а воистину родным для многих миллионов православных.
Прохор Мошнин (в монашестве – Серафим) родился в 1759 году в Курске, в купеческой семье. Приняв монашеский постриг в Саровском монастыре после многих лет иноческих подвигов батюшка Серафим стал служить людям, способствуя спасению многих душ. Скончался он в 1833 году, а в январе 1903 года появилось постановление Святейшего Синода: "Старца Серафима, почивающего в Саровской пустыни, признать в лике святых, благодатию Божиею прославленных".
Дивеевская община существовала, когда Прохор Мошнин еще только стал послушником. А в 1826 году по распоряжению иеромонаха Серафима в Дивееве было положено начало второй общине, куда принимали только девушек, отделив их от монахинь-вдов. В 1829 году генеральша Постникова пожертвовала новой общине три десятины земли. Число сестер, как их называли "серафимовых сирот", к моменту кончины преподобного выросло до 73-х, а вначале их было только семеро. В 1842 году обе общины были слиты в одну.
За несколько лет до смерти преподобный велел своим "сиротам" обрыть землю, которую пожертвовала генеральша, канавкой трех аршин глубины. Скончался он сразу же, как только эта работа была закончена сестрами. Отец Василий Садовский, духовник обители, вспоминал в своих записках: "Много чудного говорил батюшка Серафим об этой канавке. Так что канавка эта – стопочки Божией Матери, тут ее обошла сама Царица Небесная. "Эта канавка до небес высока… Тут у меня, батюшка, и Афон, и Киев, и Иерусалим. И, как антихрист придет, везде пройдет, а канавки этой не перескочит".
В обители установился обычай: вечерами все ходили по канавке и читали полтораста раз молитву "Богородице", на каждый десяток – "Отче наш", поминали живых и умерших. Этот обычай сохранился по сей день, хотя ныне в пределах киновии (девичьей общины) размещаются и школа, и детский сад, и кочегарка, а сама канавка сравнялась с землей.
Вечером мы видели, как четыре монахини, следуя одна за другой на равном расстоянии, обходили киновию. Их черные силуэты в полумраке, казалось, плыли, не касаясь земли, и медленная поступь, и длинные рясы, делавшие шаги невидимыми, усиливали это впечатление. Они шли и над канализацией, проложенной по канавке, и мимо нечистых мест, и рядом с убогими сарайками, но не видели ни чего, способного оскорбить глаз, на время словно покинув мир земных несовершенств, отрешившись от него. Конечно, они ни на секунду не сомневаются в том, что по этому самому пути каждые сутки проходит Святая Дивеевская Игумения – Царица Небесная. Шествуя по следам Владычицы мира, они верят, что находятся внутри незыблемой нерушимой стены, и стена эта – не поэтический образ, не метафора, а вполне реальная твердыня, только невидимая, но для них – ощутимая. Эта твердыня – самая надежная во всем мире, ведь даже антихрист, распространившись по всей планете, сюда проломиться не сможет. Значит они чувствуют себя в своей киновии – в сердце вселенной.
Даже у человека, далекого от веры, дивеевские монахини, словно неземные тени, могли пробудить желание заглянуть в тот духовный мир, где они пребывают. Желание узнать, хорошо ли там, мирно ли, спокойно ли? Или страшно и нестерпимо? Но чтобы понять это, надо жить их жизнью. Проникнуть в тайный духовный смысл монастырского житья очень непросто.
2. Лавра
В конце 1989 года главный монастырский храм, Троицкий собор, был возвращен верующим. А 31 марта 1990 года состоялось освящение собора. На первое богослужение возрожденной обители попали тогда 5 тясыч человек. И вот случилось настоящее чудо: в январе 1991 года произошло второе обретение мощей преподобного Серафима, которые 60 лет считались утраченными. Батюшка словно скрывался в неизвестности до тех пор, пока не будет освящен собор в его любимом Дивееве. В июне этого же года крестный ход с мощами преподобного прибыл из Москвы через Владимир, Нижний Новгород и Арзамас в Дивеево, где мощи были поставлены в Троицком соборе. Для православных это было исполнением пророчества батюшки Серафима, который говорил: "Убогий Серафим ляжет в Сарове, а плоть свою перенесет в Дивеево".
В ноябре 1991 года в Дивеево прибыли три монахини Рижского монастыря. Одна из них, назначенная настоятельницей мать Сергия, была возведена в сан игумении. Так было положено начало возрождению Серафимо-Дивеевской обители. До второго рождения монастыря дожила одна из прежних дивеевских сестер – схимонахиня Маргарита.
Мать Маргарита вспоминала о том, что в 1927 году, когда монастырь был закрыт, сестры расселились в округе, тайно собираясь для молитвы. Так продолжалось до 1937 года, когда монахинь начали арестовывать под разными предлогами. Отбыв свои срока, они стали возвращаться в Дивеево, устраиваясь на работу, кто куда. Молитвенная жизнь в Дивееве все эти десятилетия не прекращалась ни на один день. Постепенно "серафимовы сироты" умирали. До открытия собора и второго обретения мощей дожили только двое – кроме схимонахини Маргариты, монахиня Серафима, скончавшаяся на 88 году жизни в марте 1991 года.
Мать Серафима так же оставила воспоминания, в которых рассказала о закрытии Саровского монастыря: "Приехало много начальства. Сгребли все святыни: гроб-колоду, в котором 70 лет лежал в земле батюшка Серафим, кипарисовый гроб, в котором покоились мощи, и другое. Устроили костер, зажгли. Мощи положили в ящик, повезли прямо в Москву. Но когда вскрыли ящик, мощей в нем не оказалось".
До сих пор не известно, какими судьбами мощи ушли от разорителей святынь и где странствовали до того момента, пока не были обнаружены в Казанском соборе Санкт-Петербурга. А монастырь после своего второго рождения начал расти, как на дрожжах. Не прошло и трех лет, а здесь уже 26 монахинь, вместе с послушницами – 100 сестер (в послушницы принимают после не менее, чем годичного испытания) и на испытании еще три десятка сестер. Вокруг Дивеева есть 4 скита, созданных на базе восстанавливаемых церквей, в скитах живут еще 60 сестер. Между тем, во многих других монастырях, открытых примерно в то же время, проживают лишь около десятка насельников.
Такая разница с другими монастырями для Дивеева традиционна. В начале ХХ века, в период повсеместного упадка монастырской жизни, Серафимо-Дивеевская обитель насчитывала без малого тысячу сестер. Цифра фантастическая по тем временам. Тогда даже в самых крупных монастырях едва насчитывалось до двухсот насельников.
Неверующий разум будет оценивать этот сверхъестественный рост Дивеевской обители, судорожно пыталась отыскать естественные причины. Но для православных тут нет ни какой тайны, потому что она давно раскрыта. Еще матушке Александре Мельгуновой было видение Божией Матери, сказавшей: "Как звезды небесные и как песок морской умножу я тут служащих Господу Богу и меня, Матерь Света, величающих". Просто Царица Небесная исполнила свое обещание.
Преподобный Серафим предрекал: "Не было от века женской лавры, а в Дивееве она будет". Сегодня же Серафимо-Дивеевский монастырь можно назвать большим лишь по числу насельниц. Раньше и по территории он был весьма обширен. В монастыре было 9 храмов, без малого 70 корпусов. Кажется, на Руси не бывало таких огромных обителей. Митрополит Иоаникий сказал даже: "Это область, а не монастырь".
Ныне же Дивеевская обитель имеет два храма, один из которых – действующий, и колокольню с приделами, в которых живут монахини. Все это обнесено невысокой стальной оградой. Больше ни чего нет. Десятки послушниц расселены по квартирам в Дивееве. Многочисленные монастырские корпуса давно уже заняты светскими организациями, о том, чтобы освободить их, в ближайшее время говорить трудно.
Сейчас монастырь не в состоянии обеспечить своим насельницам тех элементарных удобств, на которые могут рассчитывать монахини в старых благоустроенных обителях, и это прекрасно знают те, кто стекается сюда ради иночества. Конечно, со временем Дивеевская обитель вполне может решить свои материальные проблемы, но устав был и будет неумолимо суров.
Подъем в 5 утра, многочисленные богослужения, остальное время заполнено трудом. Полный отказ от мясной пищи. Выходных нет. Отпусков нет. Даже за ограду нельзя выходить без благословения. И все-таки в мир возвращаются не многие. Что удерживает их здесь? В миру суровые условия жизни принято оправдывать объективной необходимостью или важной целью. Какая необходимость, какая цель заставили этих женщин и девушек бросить дом, родню, оставить мирские привычки, отречься от житейских удовольствий?
В храме, во время крестного хода, на водосвятном молебне на источнике мы всматривались в лица инокинь – иногда молодые и симпатичные, иногда – изрезанные морщинами, иногда улыбчивые и приветливые, иногда суровые и отрешенные от всего внешнего, но всегда одухотворенные, скрывающие за собой непонятную глубину, некую внутреннюю тайну. В чем она?
Очень хотелось поговорить об этом с дивеевской игуменией, но как ее найти, как подступиться? Решил спросить у одной монахини средних лет – лицо ее было суровым и неподвижным, создавая между нами незримую преграду. Не обратив ни малейшего внимания на мой вопрос и даже не повернув головы, она прошла мимо. Обиды не было, но появилось очень острое ощущение своей чужеродности. Куда я лезу? Как я могу разговаривать с людьми из другого мира?
Утвердившись уже в этой мысли, я подошел к свещному ящику, где торговала пожилая, очень улыбчивая монахиня. Она была словно переполнена тихой мирной радостью, которую не могла скрыть. Инокиня настолько дружелюбно и приветливо помогла выбрать все необходимое, что сам по себе навернулся на язык вопрос о том, как найти игумению, и как подойти к ней. Ответ был очень доброжелательным, а главное – мудрым: "Игумения – та, которая с крестом. Сейчас, когда закончится служба, она выйдет из храма в окружении целой толпы и направится к своему корпусу. Толпа будет понемножку редеть и, еще не дойдя до корпуса, мать игумения останется одна – тут и подходите к ней".