В конце концов, и Бунин сто лет назад не на верблюдах путешествовал («…на остановке поезда стоят недолго, только успеешь с прилавка ухватить апельсин и пачку папирос, как уже захлопали дверцы поезда…»). Не будем Бога гневить — зачем-то же Он привел нас к цивилизации.
Типовая экскурсия? Туристский ширпотреб?.. Кому как.
Пустыня, пирамиды, небо, Нил, коптские церкви, изысканная и при этом — величественная, строго и властно выстраивающая тебя изнутри мечеть Мухаммеда Али — все это настоящее. И всему этому миру дела нет до нас и наших комплексов. Хотите — смотрите и проживайте увиденное, хотите — нет. Ему все равно. Он — есть. А увидишь ты его или нет — это уже твои проблемы.
Магриб в тунисском варианте(Отчет о поездке друзьям)
Соображения, по которым осенью выбирают Тунис, просты: а куда еще? В Испании, Греции, Турции конец сезона — остывает море, закрываются отели; в Египте, с которого большинство из нас осваивало заграницу, уже побывали, всякие Сингапуры и Карибы чересчур уж экзотичны и далеки. Да и перед стылым ноябрем, а далее — бесконечной зимой хочется напоследок именно средиземноморской неги. И потому — Тунис.
Для большинства из нас Тунис — это нечто неопределенно-африканское: пальмы, солнце, море, верблюды, арабы и минареты и при этом — если верить рекламным проспектам — европейский лоск туристского сервиса. Проспекты не обманывают. Все так. И пальмы, и арабы, и море. Хотя на «европейский лоск», особенно в трехзвездочных отелях, слишком не рассчитывайте. Европейский стандарт комфорта — чистый номер, полотенца, кондишен, работающий телевизор — вот это будет. И вполне достаточно для тех, кому интересно путешествовать, а не смаковать себя, заграничного, на фоне вышколенной прислуги. Тунис — это, прежде всего, Африка. Но — в мягком ее варианте. Сугубо национальное органично сочетается с западной цивилизацией. Сужу по хладнокровию, с которым гуляющие по набережной Суса арабы в развевающихся на ветру джаляби оглядывают пляж с практически обнаженными для загара европейскими девушками. Ажиотажа вид их не вызывает. И забавно наблюдать, как мимо кажущих себя городу и солнцу европеянок пробегают облепленные мокрым платьем молоденькие мусульманки — не положено им принародно обнажать тело, и потому купаются они в одежде, а потом торопятся в свой отель на набережной переодеться. К таким сценам быстро привыкаешь, как и к легкости, с которой тунисцы переходят с арабского языка на французский, — «салям» и «бонжур» звучат у них абсолютно естественно, ну а самой частой из обращенных к вам фраз будет: «Коман сова?» Тунис — страна двуязычная, сохранившая память не только о временах, когда она была французской колонией, но и более отдаленных, римских временах, следы которых на каждом шагу. Это место, где сошлись Африка с Европой.
Тунис я наблюдал из города Суса, и естественно, что впечатление о стране складывалось у меня по реалиям именно этого города. Но не думаю, что Сус принципиально отличается чем-то от других туристских центров Туниса: Хаммамета, Монастира или Махдии.
Итак.
Тунисцы
Доброжелательны, но при этом держатся с достоинством. Администраторы улыбчивы, горничные старательны, официанты в уличных кафе обходительны. В маленьких городах, особенно если вы в одиночестве окажетесь где-нибудь возле школы, с вами будут здороваться подростки: «Бонжур, мосье!», с удовольствием прислушиваясь к себе (для них разговор с европейцем — это маленькое приключение), и охотно попозируют перед видеокамерой. Но вот снимать людей на улицах без их разрешения не следует, а уж возле мечетей и на базарчиках при мечетях видеокамеру лучше вообще не расчехлять, говорю по собственному опыту.
Самым тесным общение с тунисцами будет на рынках. Про-давцы, как и полагается на восточном базаре, улыбчивы и напористы, почти агрессивны, иногда «путаются» со сдачей, но ошибку свою признают сразу же. Здесь свои ритуалы, если вы отозвались на приглашение зайти в магазин ковров, поверив, что вас зовут исключительно для «лук онли» (на вывесках таких магазинов иногда значится «музей», и это может сбить с толку), то должны быть готовыми к тому, что для вас устроят целое шоу — усадят за столик, принесут чай (отказываться не принято — это традиция), а хозяин с продавцом будут в течение пятнадцати минут стелить у ваших ног самые разные ковры. В этой ситуации лучше всего расслабиться — вы на Востоке. Любуйтесь коврами, выражайте восхищение (ковры здесь бывают просто великолепны), щупайте их, прихлебывайте чай. А по завершении действа вам следует (если, разумеется, вы не покупаете) поблагодарить, руку хозяину пожать и в руку эту положить пять динаров. И вот тогда вы расстанетесь друзьями. Можно, конечно, и так уйти — удерживать не будут, но неприятно оставлять за спиной разочарованных твоей невоспитанностью людей. При покупке торгуйтесь. В Сусе, как и в Монастире, например, на территории базаров есть большие магазины, где примерно те же товары, но цены фиксированные, — обязательно зайдите посмотреть цены и ориентируйтесь потом на них. То есть если в магазине вещь стоит десять динаров, то на базаре ее можно купить за восемь.
Язык общения
Если знаете арабский или французский, проблем не будет. Если не знаете — тоже не будет. Хватит вашего минимума в тридцать английских слов, жестикуляции, умения улыбаться и говорить почаще «шок хран» (спасибо). Будучи в Тунисе практически безъязыким, я путешествовал самостоятельно и в Монастир, и в Кайруан, и в Тунис (столицу страны), и в Карфаген, общался с пассажирами, продавцами, шоферами и особого дискомфорта не испытывал.
Отели
Если есть возможность, то, конечно, берите четыре или пять звезд, а нет — и трех достаточно. Я, например, жил в Сусе в трехзвездочном «Dreams Beach», про который накануне отъезда прочитал в Интернете, что хуже этого отеля трудно что-то представить: стоит на полуобжитом берегу моря на окраине Суса, рядом огороды, своей территории, то бишь аллей, беседок для уединенных размышлений, массовика-затейника с баяном (аниматора, по-нынешнему) не имеет, а главное, бассейна своего нет, ужас какой! — писала одна из жертв этого места, и я сразу же предположил, что это место как раз для меня. И не ошибся. Вполне комфортабельный, с просторными номерами, замечательным видом с лоджии на море и т. д. отель. Стоит в пятидесяти метрах (буквально) от воды, то есть утром перед завтраком вы спускаетесь на лифте в холл и через пару минут уже плаваете, а потом, промокнув лицо и руки полотенцем, поднимаетесь в номер переодеться. И при этом — полное отсутствие насильственного общения, неизбежного в микрорезервациях туристских отелей.
Но это, разумеется, дело вкуса. Для тех, кому нужен отдых с активным общением, с повышенным комфортом и так да-лее, — другие отели, например «Marabout», расположенный неподалеку от старого центра Суса, со своей территорией и своими пляжиками, со своей жизнью, в том числе и русской. «Marabout» в этом качестве я отметил для себя однажды утром, сидя в экскурсионном автобусе, который объезжал отели Суса, собирая русских туристов, — и если обычно у входа в отель стояли двое-трое сонных молчаливых туристов, то у «Marabout» нас поджидала многочисленная, вполне проснувшаяся для жизни и активного потребления ее радостей компания русских.
Пляжи
Отличные. Великолепен городской пляж вдоль главной набережной Суса, хороши пляжи отелей. И даже в полудиком, как был у меня, состоянии берег замечателен — мельчайший светло-желтый песок, который не высыпается, а выливается потом из шлепанцев и кроссовок. Вход в воду — по выглаженному мелкими (больших я здесь вообще не видел) волнами песку. Вода прозрачная, в октябре уже как бы прохладная — градусов двадцать, но ласковая, под ногами песчаные барханчики, дно пологое — метров тридцать, а где и сто можно идти от берега то по грудь в воде, то снова по пояс, так что настороженно относящиеся к морю или уже тонувшие могут не беспокоиться.
Говорят, правда, что тут бывают жгучие медузы, как у нас в Крыму. Мне не попадались (может, потому, что осень?).
Транспорт
Есть городские автобусы, но пользоваться ими неудобно — редко ходят. Хотя проехаться в автобусе, хотя бы раз, стоит, основные их пассажиры — школьники и студенты. Тунис страна молодая — здесь учится каждый третий. Сначала обязательных шесть лет в школе (обучение с шести лет), затем три года — малый лицей, потом еще четыре года — большой лицей (в просторечии «бак», от слова «бакалавр»). Отличившимся в учебе государство предоставляет возможность еще два года продолжать образование за границей (США, Европа, Россия, Китай). Ну и, соответственно, кто хочет и может, поступает в тунисские университеты. Все за государственный счет. И проехав десятка три, не меньше, городков и городов Туниса, я знаю, что самые заметные в каждом городе строения — это здание школы, затем — мечети, а уж потом — муниципальные учреждения. Так вот, в городском автобусе вы имеете возможность совершить еще экскурсию в этот молодой Тунис.
Самый же удобный здесь вид транспорта — такси. Такси относительно дешево, машин много, и я ни разу не ждал такси больше трех-четырех минут. При посадке на счетчике будет стоять 270 миллимов (в динаре 1000 миллимов, 1 динар — это около 24 рублей), ну а от центра Суса до моего отеля на окраине набивало чуть больше двух динаров.
Есть еще луажи комфортабельные микроавтобусы на шесть пассажиров. Это основной междугородний транспорт. Летит со скоростью не менее ста километров в час под восточную или европейскую музыку по широкой автостраде, дороги хорошие, машина идет плавно (я даже записывал на ходу, и ничего — ройлер не прыгал по бумаге), за окном — поля с оливами, невысокие горы вдали, стада овец, деревни, пальмы и так далее. Короче, к этой достаточно комфортабельной поездке прикладывается также и постоянно изменяющийся пейзаж Туниса. Плюс, если вы едете один (но ни в коем случае «не одна» — это все-таки мусульманская южная страна, и европейским барышням без спутника-мужчины путешествовать не стоит), вы почувствуете себя уже внутри Туниса, спутниками вашими будут исключительно тунисцы: арабы, или берберы, или угольно-черные негры. Общение с попутчиками в этой ситуации неизбежно — хотя бы несколько фраз и жестов, совместное посещение придорожного кафе во время одной или двух остановок — и общение это, пусть и кратковременное, будет вашим собственным опытом тунисской жизни, пережитым непосредственно. Стоимость проезда: от Суса до Кайруана за час езды с меня взяли два с половиной динара, поездка в столицу (140 км) в таком же шестиместном такси-автобусе — 7 динаров.
Экскурсии
Если у вас нет какого-то специального интереса к стране, ваша цель — отдохнуть, но при этом хочется все-таки и на Тунис посмотреть, рекомендую двухдневную экскурсию в Сахару. То, что она двухдневная, страшить не должно, потому как изнемогшими к финалу вы себя не почувствуете — комфортный салон экскурсионного автобуса, удобные кресла, кондишен, остановки примерно через каждые два часа.
Пустыню с верблюда вы увидите только на исходе первого дня. Вначале же охлестнете половину тунисского побережья, увидите местный урбанизм, вдохновивший местных скульпторов на несколько авангардных композиций из железного и прочего лома — эти замечательные скульптуры, стоящие напротив уличного кафе в сквере и на берегу моря, мы рассматривали во время первой стоянки автобуса в Махаресе. Это после того, как предыдущая (первая в тот день) остановка и, соответственно, экскурсия погрузит вас в прошлое, на две тысячи лет назад, — вы пройдетесь по подвалам, а потом подниметесь на трибуны римского колизея, ощутите дыхание звероватой мощи Древнего Рима, посмотрите сверху на распластавшийся под этим сооружением городок Эль-Джамм.
Еще часа через два автобусы свернут от моря в глубь страны. Буквально за час пейзаж за окном поменяет свой цвет с сине-зелено-желтого на выжженный желтый и бурый. Автобус будет кружить по серпантину на склоне каменистой горы, а внизу до самого горизонта протянется целая страна таких же округлых, голых гор Матматы с плывущими по ним тенями облаков — странный этот пейзаж под кодовым на-званием «лунный» стал натурой для съемок «Звездных войн». Здесь вам покажут стоянки троглодитов, то есть местных жителей, живших в пещерах. Аборигены выбирали складку у подножия гор, огораживали эти микроущельица забором, обустраивали в них дворы, выдалбливали пещеры для жилья. Но, разумеется, все это в прошлом (может, и не столь отдаленном). Вопреки жутковатому для русского уха звучанию самого слова «троглодиты», то есть пещерные люди, ничего зловеще-людоедского за ним не стоит. Мы увидели хозяйственные постройки, курятники с курами и кошары с овцами; в комнатах-пещерах — посуду, циновки, люльку для младенчика, зеркальце на стене и даже телевизор. В «детской» на одной из циновок лежала в качестве наглядного пособия («спящий ребенок») девочка лет двенадцати, старательно удерживая глаза закрытыми, — ярко-синие брючки, розовая маечка с изображением фирменного («Лакост») крокодильчика, и чувствовалось, как достали ее эти бесконечные экскурсанты, с каким нетерпением ждет она нашего отъезда, чтобы вернуться к прерванным играм с подружками.
Далее — обед в туристском ресторане, расположенном, разумеется, в пещерах, но кормежка была вполне европейская, и — последний рывок к пустыне, к воротам в Сахару, городу Дуз.
Жизнь в Сахаре началась для нас с размещения в отеле. Бедуинский приют в пустыне ничем не напоминал гостиничные кадры из «Профессии репортер» Антониони — десятка три бунгало образуют восточный городок с узкими улочками, в номере душ, кондишен и проч. Гостеприимные скорпионы, которыми стращал нас по дороге сюда гид, отсутствовали. Тут же началась подготовка к главному — встрече с пустыней. За десять минут из нас сделали массовку для малобюджетного фильма про Восток — каждого обрядили в джаляби и навертели на головах восточные шарфы. Никто не сопротивлялся, напротив, автобус наш даже как бы порадовался, идентифицировав себя в качестве потенциальных пациентов клиники Кащенко. По дороге из отеля гид провел краткий инструктаж по правилам вождения верблюда (для самых нетерпеливых сообщаю: главную команду «О-о-з-з-з», вы должны нежно пропеть верблюду в ухо, чтобы он остановился, лег на песок и выпустил вас на свободу). Наконец автобус выворачивает на окраину города, и перед вами пустыня. То есть пески. Песчаные барханы до горизонта. Лежащие на животах верблюды. Рядом на корточках сидят арабы и наблюдают высадку из автобуса очередной порции ряженых европейцев, ошалело оглядывающихся, не верящих самим себе, что вот он я, именно я, а не Лоуренс Аравийский, скажем, стою здесь, и ко мне ведут верблюда, и на него надо влезать. Процесс водружения на верблюда описывать не буду — тем, кто знает, не нужно, а которые не знают, должны пережить сами. И вот она, Сахара, над головой вашего верблюда, и он под вами, живой, абсолютно настоящий, и дела ему нет до ваших иронических комментариев. Прогулка на верблюде длится минут двадцать, достаточно, чтобы привыкнуть к мерному шагу и покачиванию; потом все «спешиваются» у одного из высоких барханов и лезут наверх — экскурсию планируют таким образом, чтобы на бархане вы оказались перед самым закатом солнца. И мы, например, из графика не вышли — закат солнца пережили во всем его великолепии, видели, как стремительно рыжела, желтела пустыня, как менялся цвет песка из кремового в желтый, потом — зеленоватый, как гасли последние лучи солнца. Ну а потом, поснимав друг друга, карабкающихся по песчаным склонам, двинулись назад к стоянке наших — родных почти — верблюдов, и еще двадцать или тридцать минут покачали они нас на своих спинах, возвращаясь уже в темноте к горевшему на краю пустыни огоньку автобуса.
Про ужин в ресторане, про бедуинские «бары», танцы и прочее ночное времяпрепровождение писать не буду, потому как после ужина сразу же отправился спать. Разбудили нас затемно. Над черными пальмами висели крупные яркие звезды, и месяц, в отличие от нашего, поднимал свои рожки строго вверх. Выехали на рассвете, и хорошо смотрелись в бледном свете рощи финиковых пальм с тяжелыми гроздьями фиников, похожими на огромные абажуры — их оборачивают разноцветным полиэтиленом, прикрывая от птиц. (Домашние мои, отправляя меня в африканскую басурманщину, наставляли: поешь хоть раз свежих, а не вяленых фиников, расскажешь, что это такое. Свежих фиников я не поел. Их, оказывается, свежими вообще никто не ест. Созревшие финики подвяливают прямо на дереве и уже в таком виде употребляют в пищу. Когда я читал про Мухаммеда, который питался исключительно финиками и молоком, я думал, что это такая форма аскезы, но, попробовав сам, теперь знаю, что финики — это не акриды, а очень даже вкусная и сытная еда.)
Восход солнца над пустыней наблюдали в очень странном пейзаже — попробуйте представить, что вы стоите на темно-бурой пористой и абсолютно ровной, как гигантская столешница, поверхности земли. И только где-то очень далеко, за горизонтом почти, плоскость эта упирается в нежно-лиловую и синюю полоску гор. Это соляное озеро в пустыне — Эль-Джерид. Фантастический пейзаж. Бурая твердая корка земли, покрывавшая озеро, казалась еще большей пустыней, чем сама пустыня. Ну а красная вода в неглубоком кювете, который тянулся вдоль дороги, — это как раз и есть та напоенная солью вода, что расположена на глубине тридцати-сорока сантиметров под нашими ногами.
Еще через час пути из автобуса мы пересели в джипы. Нет, не в военные, в которых на телеэкранах мечутся по пустыне потные герои-солдаты, а в машины, напоминающие те нежащие комфортом внедорожники, которыми хвастаются друг перед другом богатые московские люди. Караваном двинулись мы к песчаным барханам, и тут началось первое в тот день шоу — разогнавшись и скользя вправо-влево, как на санях в снегу, джипы наши взбирались на барханы, снова набирали скорость и, когда впереди пропадала вдруг куда-то земля, опрокидывались носом вниз и скатывались по вертикальному почти откосу стены под счастливый визг наличествующих в машине женщин.
Следующие две стоянки были уже в оазисах. Наконец-то слово это обрело для меня плоть. Это когда на горизонте, над плоской желтой землей обозначается темно-зеленая сочная полоса какой-то жизни. И по мере приближения начинает расчленяться на финиковые рощи. Мы сворачиваем с шоссе на грунтовую дорогу, шофер поднимает стекла в окнах, машина идет в облаке пыли, сквозь пыль — стволы пальм. Мы въезжаем в оазис. В центре голая каменная гора с остатками глинобитного городка, внизу цепь ущелий, с горы спадает источник, вода течет по каменным желобам русла. Мы гуляем по каменным галереям ущелий в тени пальм, под журчание воды, под крики птиц и торговцев сувенирами. «Ё прайс?! Ё прайс!» — преследовал меня торговец окаменевшими раковинами. Я отмахивался, хотя собирался привезти своему другу в Москву, коллекционирующему такие вот окаменелости, но торговец заломил 15 динаров, а торговаться я не захотел; мне б, дураку, сказать: «Ван динар» — и раковина была бы моя. Это я понял часа через три… А пока я осваивал понятие «оазис» — это, оказывается, не полянка с десятью пальмами и источником среди песка, как показывают в кино, а приличный кусок ухоженной зеленой благодатной местности, — кусок влажного зеленого (вот откуда зеленый цвету мусульман) сияющего рая среди каменистой или песчаной бескрайней пустыни. Следующий оазис, в который нас завезли, только подкрепил и конкретизировал это определение.
…Далее, уже объевшиеся впечатлениями, мы наблюдали в окно летящего по пустыне джипа, как постепенно чернеет и пустеет земля за окном, проносятся какие-то городки, тянутся невысокие горы, под колесами каменистая дорога куда-то вверх. Джип останавливается на каменной терраске. Мы выходим и, только сделав несколько шагов, вдруг обнаруживаем, что висим над пустотой. Под нами далеко вниз обломками гор проваливается земля и расстилается до горизонта нечто, по первому впечатлению похожее на море. Только это не море, мы на уступе горы, зависшем над бескрайней пустыней, утопающей на горизонте в сизом знойном мареве. Монументальнейший пейзаж. Но и первое впечатление про море оказалось верным. Оно было здесь сорок миллионов лет назад. А терраса и горы вокруг нас были когда-то берегом. Я видел, конечно, что мои спутники как-то очень уж деловито начали ковыряться в каменной стене на краю террасы, но отошел в сторону полюбоваться просторами. И зря, надо было и мне хоть на время присоединиться к их охоте. Когда мы снова собрались в джипе, спутники мои показали свои трофеи — окаменевшие раковины, из которых, оказывается, и сложены эти горы, те самые окаменелости, с которыми преследовал меня в оазисе торговец сувенирами. Но бежать к стене и выковыривать из нее сувенир для друга было уже некогда, джип наш тронулся. Вместо того чтобы развернуться на дорогу, по которой мы приехали, машина пошла почему-то прямо к краю обрыва, и только тут я увидел слева под стеной крохотный каменный карнизик, блеснувший бетонной плитой. Там была дорога вниз. Дорога из бетонных плит, уложенных по верхушкам каменных отвалов, крутая, извилистая, — легкий ознобчик испытываешь уже только при взгляде на нее, а как же спускаться по ней?! Оказалось, можно, оказалось, что не мы первые — дорога эта была проложена во время войны немцами, это так называемая дорога Роммеля, немецкий генерал поднял свои танки снизу вверх, на горное плато, не потеряв ни одной машины. Кстати, чуть ниже той террасы, с которой мы любовались пейзажем, и расположена пещера, знакомая многим по фильму «Английский пациент». Те, кто видел фильм, вспомнят этот дикий и предельно выразительный пейзаж. Спуск занял минут пятнадцать. Шофер наш был предельно собран и острожен, и только внизу, уже для разрядки, он рванул по пологим песчаным барханам, бросая машину влево и вправо. Отвел душу и остановился. Я открыл дверцу и вышел. Колючки, песок и редкие камни. Я стоял на дне каменистой пустыни, пока жар ее казался мне вполне переносимым. Вот место и ситуация, когда физически, кожей, костями, ощущаешь вокруг себя бескрайность голой первозданной земли и такого же первозданного знойного африканского неба. Это было сильное переживание. (Прошу прощения, что сугубо информационный отчет о поездке загромождаю лирическими отступлениями, но путешествуем-то мы еще и за такими переживаниями.)
После обеда в ресторане городка Эль-Май мы снова пересели в автобус, пейзаж постепенно начал набухать растительностью — мы возвращались на побережье. Последняя остановка была в городе Кайруан, четвертом после Мекки, Медины и Иерусалима священном городе мусульман. После чаепития на фабрике ковров несколько минут, уже почти на закате, мы постояли на площади перед самой древней в Африке кайруанской мечетью и снова полезли в автобус. Город Кайруан, один из самых древних, самых выразительных в Тунисе и сохранивших атмосферу чуть ли не средневекового исламского Туниса, нужно смотреть отдельно, что я и проделал через пару дней уже в одиночку.
После поездки в Сахару я прожил в Тунисе еще две с половиной недели, ездил много, и впечатления были достаточно сильными, но все они как бы встраивались в сюжет, заданный именно тем двухдневным путешествием. Очень советую, если окажетесь в Тунисе, убедиться в этом самостоятельно.