В воздухе поплыл желтый, как огненное колесо, вихрь. Но прежде чем это сверкающее кольцо долетело до Бордельной Крысы, его кожа посинела и похолодела, так что жар только вернул ему нормальную температуру. Я выругался про себя, потому что он отразил мое колдовское нападение, теперь я стал быстро посылать в него огненные кольца и смотрел, как они летят по комнате, а слоги продолжают выскальзывать из его рта и падать на пол один за другим:
— Па-на-ма-толь-ко-что-у-зна-ла-где-у-бий-ца-сей-час-служ-ба-бе-зо-пас-нос-ти-стан-ци-и-и-дет-сю-да-что-бы-схва-тить-о-пас-но-е-жи-вот-но-е-и-у-нич-то-жить-е-го.
«Итак, они собираются схватить меня», — понял я. Я умру. Как завораживающе. Огненные кольца охватили Бордельную Крысу, но не обожгли его, потому что он нарисовал в воздухе мистический символ. Жар охватил его, как кокон, и он стоял невредимый, защищенный огненным ореолом. Он отразил мое нападение, но я знал, что мне нужно только продолжать дышать, и огонь во мне будет возрастать, пока не достигнет критической точки и я не смогу его сдерживать и взорвусь, как атомная бомба, и убью всех. Но еще раньше частью сознания я подумал, что должен попытаться спастись.
Я встал и пошел по комнате, улыбаясь сидящим. За мной только пустые коридоры, спрятаться негде. Я посмотрел на дверь, ведущую к шлюзу. За ней корабль. Но дверь закрыта. Я дунул на нее огнем, чтобы посмотреть, не расплавится ли она. Не расплавилась. На лицах окружающих появились удивление и интерес.
Бордельная Крыса рассмеялся, и теперь его слоги не плюхались на пол, а шумели, как вода на камнях:
— Но самого хорошего я вам еще не сказал. Жертва этого парня, так жестоко убитый им человек, многим из вас известен. Это — Эйриш Мухаммад Хустанифад!
Изо рта Бордельной Крысы вырвался поток воды, ударился о стены, заполнил комнату, сбил меня на колени и затопил огонь в желудке, и я остался холодным и обнаженным. Несколько человек удивленно ахнули.
Химера Перфекто вскочил, подбежал ко мне и схватил меня за рубашку.
— Правда? Это правда? — закричал он, и несколько других подхватили: — Это правда?
Руки у него как железо, и я подумал, что он сломает мне шею. Я не мог больше дышать огнем. Мне стало холодно. Кожа моя посинела от холода. Я осмотрелся: никто не собирается мне помочь.
Я рассердился, потому что эта химера касается меня без разрешения. Он осмелился притронуться ко мне! Он вторгся на мою территорию! Он больше меня, я знаю, что он сверхчеловечески силен, он может меня убить, но я понял, что холод во мне — тоже сила, волшебная сила, большая, чем огонь, которым я дышал. «Тебе придется побить этого придурка, поставить его на место», — подумал я.
— Конечно, я убил его, puto![11] — крикнул я Перфекто и встал. — И так как ты коснулся меня, я убью и тебя!
Я ударил его своей холодной тяжелой ногой в промежность и одновременно ледяным кулаком — в нос. Из его носа медленно брызнули капли крови. Завораживающе. Он выпустил меня и осел на пол, больше от неожиданности, чем от боли. Я пнул его в лицо, готовый пожертвовать ногой, чтобы она раскололась и осколки льда пронзили ему мозг. Но он медленно поднял руку, схватил меня за ногу, повернул ее, и я услышал, как трещат моя ледяные кости. Я на метр взлетел в воздух, мне показалось, что я стою в нем, и я подумал, что похож на Христа, возносящегося на небо. И тут же ударился о стену.
Все в комнате смотрели на меня, у всех разинутые от удивления рты напоминали букву «О». Завораживающе. От удара воздух вырвался у меня из легких, я скользнул на кресло, а с него на пол.
«Теперь придется убить их всех, и придется это сделать со сломанной ногой». Я поднялся, закричал от гнева и бросился на женщину-химеру. Я превратился в тонны летящего на нее льда, в неудержимую лавину. Она испуганно смотрела на меня, сжимая ручки кресла, потом откинулась и подняла каменные ноги, ее ботинок ударил меня в лицо, расколол лед. Завораживающе.
«Мне следовало есть больше рептилий», — подумал я, красная волна прокатилась у меня перед глазами, и мир сократился до холодной далекой черной точки.
Красные и белые облака завертелись и превратились в фигуру человека. Бордельная Крыса курил свою сигару и выдувал дым мне в лицо. Он совершенно неуместен здесь! Он пришел убить меня! Я знал это так же, как знал собственное имя. Закричал и попытался ударить его, но руки у меня были связаны за спиной.
— Слишком большая доза… Слишком большая доза… Слишком большая доза… Коктейль… — сказал он, передвигая во рту концом языка сигару так, что ее горящий кончик описал дугу. Я увидел в воздухе огненную полосу.
— Но он принял только одну, — возразил кто-то. «Да, — подумал я, — но какова же была дозировка?» И гневно закричал на Бордельную Крысу.
Он шлепнул меня по лицу.
— Какой сегодня день?
Я попытался ответить, но не мог вспомнить. Мне показалось это очень важным. От попытки думать заболела голова. Я рассмеялся. И в мгновение ока все снова сделалось очень ясным и определенным. И эта ясность была чрезвычайно забавна. Я продолжал смеяться.
— Ты принял слишком большую дозу коктейля! — закричал Бордельная Крыса. — Успокойся! — Я посмотрел ему в лицо. Под глазами у него были вытатуированы две маленькие серебряные слезы. В гетто Колона и Панама-Сити я уже видел такие знаки. Их делали себе вожаки банд, чтобы показать, сколько соперников они убили: по одной слезе за каждое убийство. Очень забавные татуировки. Я снова рассмеялся и заплакал: какая забавная шутка — эти татуировки!
Снаружи, за помещением таможни, какой-то гринго крикнул:
— Анжело Осик, выходи, заложив руки за голову! — Но я смеялся и не мог остановиться.
— Мы пытаемся помочь тебе! — объяснил Крысиная Морда. — Смотри! — Кто-то повернул мне голову, чтобы я видел весь зал. Одни лежали на полу, направив на дверь плазменные ружья с длинными ложами. Другие сидели в защитном снаряжении зелено-коричневых тонов джунглей, ожидая схватки. У Перфекто из защитного снаряжения были только бронированные перчатки. Мужчина, игравший на гитаре, теперь надел очки с лазерным прицелом и направлял на дверь ракетную установку с четырьмя мини-ракетами.
Человек в серых брюках, без оружия и защитной одежды, стоял у стены, хмурясь, очевидно, сбитый с толку развитием событий. Он нервно посматривал на меня. Он был так забавен, что я еще сильнее рассмеялся. Все ранцы, и рюкзаки валялись на полу. Из каждого вывалилась одежда, оружие, гранаты.
— Смотри, — сказал Крыса. — Мы тебе поможем. Перфекто говорит, что ты везунчик и сражаешься как ягуар — глупый, слабый ягуар, но по крайней мере свирепый. К тому же ты сегодня отомстил за генерала Тапиа, когда убил Эйриша. Ты слышал о Тапиа?
Я попытался вспомнить. Голова болела.
— Чили, — сказал я наконец, но это единственное слово прозвучало странно, я улыбнулся и больше ничего не смог припомнить.
— Да, верно, — подтвердил Крысиная Морда. — Его убил в Чили cabron,[12] которого ты прикончил сегодня! Мы поймали и судили Эйриша, но кто-то отравил его конвоиров, и он сбежал. Помнишь?
Я не помнил. Cabron тот, что трахает коз, какое забавное слово! Я повторял его снова и снова: «Cabron, cabron, cabron».
Бордельная Крыса продолжал:
— Теперь мы тебя свяжем, потому что не можем тебе доверять, пока ты находишься под действием наркотика. Ладно?
— Подожди! — сказал я, вспомнив человека в серых брюках. Но кто-то уже сунул мне в рот кляп, связал за спиной руки. Нога была сломана, встать я не мог. Я напрягал мышцы, пытаясь разорвать веревку, но все было бесполезно; тогда я посмотрел на человека в серых брюках и рассмеялся.
Сзади тот, что связал мне руки, прошептал:
— Все будет в порядке. Мы о тебе позаботимся. — Он стоял у меня за спиной, и я не мог видеть его лица, но он похлопал меня по руке рукоятью своего ружья пятидесятого калибра для войны в джунглях, чтобы показать, что он вооружен.
В коридоре гринго снова крикнул в громкоговоритель:
— Анжело Осик, выходи с поднятыми руками!
Конечно, я был связан и никак не мог исполнить команду. Мне захотелось сообщить об этом человеку с громкоговорителем, но и этого я не смог сделать, потому что во рту у меня был кляп. Оставалось только оценить комизм своего положения и посмеяться, что я и сделал.
Все в помещении напряженно ждали, но почему-то никто не пытался ворваться в дверь. Кое-кто начал потягиваться, один молодой человек, соскучившись, зевнул. Другие увидели это и тоже начали зевать, как будто хотели проверить, кто лучше всех изобразит скуку. Наконец, очевидно, пытаясь заманить службу безопасности в помещение, женщина с плазменным ружьем закричала:
— На помощь! На помощь! У него пистолет! Он говорит, что всех нас убьет!
Несколько человек в комнате захихикали. И я был согласен, что ничего более забавного в жизни не слышал. Я рассмеялся, заплакал и испугался, что задохнусь из-за кляпа, потому что невозможно одновременно смеяться и дышать.
Молодой человек из зевающей команды улыбнулся и выпустил заряд в потолок.
— Назад, вы все! — громко скомандовал он, и несколько человек закричали словно от ужаса и боли, а один их молодых людей принялся издавать звериные звуки — как свинья или обезьяна. С потолка падали мелкие кусочки пластика. Это вызвало у меня настоящие спазмы хохота, и я начал задыхаться; каждый раз, как мне удавалось перевести дыхание, я снова начинал хохотать. Многие оборачивались ко мне, показывали на меня и смеялись; они все еще пытались удержать смех, когда в помещение ворвались агенты службы безопасности, чтобы освободить «заложников».
Их было шестеро, в красивом синем космическом защитном снаряжении, со станнерами, и у них не было ни одного шанса на успех.
Когда первый из них показался в двери, Перфекто так сильно ударил его, что броня у него на груди раскололась и осколки эмали посыпались на пол. Я вздрогнул от звука, с которым кулак Перфекто пробил защитный слой, и понял, что это совсем не забавно. Второй агент выстрелил в Перфекто из станнера, Перфекто упал, но на агента мгновенно набросились четверо наемников. Он был рослый, этот агент, двоих он отбросил, один из наемников ударился о стену и исчез, и я закричал: я понял, что вижу галлюцинации, неотличимые от реальности.