Суета заинтересовала и вара Элмака, поймавшего меня уже около БТР. Попытался «на пальцах» объяснить ему, что мы ожидаем нападение на посёлок, и в нём взыграла военная жилка. Из его оживлённой жестикуляции и речи я уловил только несколько слов: «я», «идти», «Саша», «воевать». Пришлось связываться по рации со штабом.
— Товарищ майор, тут ко мне наш ласский гость пристал. Требует взять его с собой.
Шаров, подумав пару секунд, согласился.
— Только не выпускай его из-под брони. Если вам ещё и придётся куда-нибудь ехать.
Пришлось обучать туземца залезать в чрево боевой машины, располагаться в ней и выбираться наружу через узкую боковую дверь.
— Ну, теперь мы точно всех дикарей покрошим, — глядя на упражнения ласа, хмыкнул механик-водитель. — Особенно — когда он из своих пистолей палить и саблей махать начнёт.
БТР стоял перед штабом, и будущее поле боя мы не видели. Поэтому цепь событий я восстановил уже позже.
Началось с того, что разведчики ползком выбрались на гребень ближайшего к Базе холма. И, похоже, охренели, увидев перед собой не жалкий полевой лагерь, а мощную по здешним меркам крепость. Поскольку, как рассказывала Людмила, управлявшая одним из квадрокоптеров, один из разведчиков немедленно ломанулся назад, к основной группе пиратов. А встретившись с начальством, принялся размахивать руками, видимо, живописуя увиденное.
Начальство, кажется, байкам не поверило и решило убедиться своими глазами. Так что через полчасика на гребне холма стояли уже все пираты, а их командование устроило дебаты. Тему дебатов угадать несложно: будем пытаться захватить, или ну его нафиг? Похоже, возобладала жадность. Но чтобы сэкономить силы, вражеская армия спускалась вниз шагом, снова остановившись лишь тогда, когда стала заметной проволока сетки-рабицы, преграждавшая путь через огороды к «крепостной стене».
Настоящих буйных у дикарей оказалось достаточно, и после короткой заминки они с визгами ринулись на ограждение. И вот тогда с вышек у ворот и по углам периметра заработали пулемёты. С ближайших вышек — буквально в упор.
Несколько лучников всё-таки успели выпустить в ответ по паре стрел. Одна из них даже чиркнула по кевларовому шлему пулемётчика. Но когда закончились первые пулемётные ленты, прочь улепётывали всего человек пятьдесят из пришедших почти трёх сотен. Остальные лежали. Либо оглашая округу воплями, либо замолчав навсегда. А когда стрельба затихла, поступил приказ и нам: доехать до берегового лагеря пиратов и сжечь посудины, на которых те приплыли.
Уцелевшие рыжеволосые, как и рассказывала Люда, дикари, одетые в стиле супер-минимализма, даже пытались напасть на катящегося по степи неизвестного им зверя. Но первая же очередь их пулемёта по несущимся наперерез машине с копьями наперевес смельчакам быстро охладила пыл остальных, заставив их побросать копья и броситься врассыпную. Так что до прибрежного лагеря, где оставалось с десяток самых слабосильных, докатились за двадцать минут без каких-либо препятствий.
Зверствовать, уничтожая всех поголовно, не стали, ограничившись парой очередей осколочно-фугасными снарядами по обтянутым шкурами «фигвамам». Да и задачи себе не ставили перебить этих, в общем-то, несчастных людей, которым предстоит немало помыкаться, прежде чем они доберутся до мест, где обитают. А потому, не обращая внимания на вопли раненых осколками, выгрузились из чрева бронетранспортёра и пошли прочёсывать лагерь. Пока пираты, время от времени «взбадриваемые» короткими очередями автоматов и пистолетов-пулемётов в песок, улепётывают в сторону впадающей в море неподалёку от лагеря речушки, текущей с гор.
Элмак тоже бабахнул в их сторону из пистолета, выбросившего клуб сизого дыма, и уже собирался разрядить второй, но я его остановил, жестами попросив разрешить мне стрельнуть из этого раритета. И предложил опробовать моё оружие.
Ну, что сказать? В стенку «фигвама» я попал. И почти двухсантиметровый свинцовый шарик даже пробил укрытие навылет. Но постоянно стрелять из подобного «карамультука» мне не хотелось бы: неудобно, неточно, просто ломовая отдача, а выбрасываемый клуб дыма в безветренную погоду будет заслонять обзор на несколько секунд.
Научить ласа пользоваться «Вереском» большой проблемы не составило: всё-таки опыт общения на языке жестов и рисования на песке у меня имелся. Так что, бабахнув пяток патронов одиночными и выпустив ещё десяток очередями, лас изобразил величайшее восхищение.
А потом оператор боевого модуля методично расстрелял из 30-мм пушки осколочно-фугасными зажигательными снарядами быстро вспыхнувшие катамараны. Мы же добавили по гранате РГН в каждый из катамаранов. Признаю́сь: ради того, чтобы ещё больше впечатлить нашего «гостя».
Связь с Базой из-за холмов была таксебешной, но мой доклад о том, что задание выполнено, и мы возвращаемся, приняли.
— Нам уже доложили, что вы его выполнили: вышел на связь капитан «Гюрзы» и доложил, что видит большой пожар на берегу.
Ну, наконец-то появится Волков! А то, если честно, меня уже притомили эти «разговоры пьяного с собакой», в которые выливались наше общение с ласом!
А возле внешнего периметра Базы кипела работа. Под охраной бойцов самые крепкие и небрезгливые строители забрасывали в кузов грузовиков трупы дикарей и отвозили к вырытой экскаватором яме за холмами. Раненых, кого своим ходом, а кого тоже в кузове грузовика, отвозили на «космодром Плесецк», чтобы отправит на Землю. Значит, будет работа у земных медиков, антропологов и лингвистов.
— Ну, что, вар Элмак? Как тебе такая войнушка? — не удержался я от вопроса, когда лас, которого немного укачало на обратном пути, выбрался на твёрдую землю.
Сложно судить, понял ли он мои слова, но что-то очень оживлённо залопотал, размахивая руками и периодически хлопая ладонью по разогретой солнцем броне «бэтра». Мужику будет о чём рассказать соплеменникам, когда каракка доберётся до посёлка. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы понять, что с нами лучше дружить, чем воевать.
И тут вар выдал то, что всем и без того было очевидно. Нарисовал своим тесаком на земле прямоугольник и принялся рисовать на нём волнистые строчки. Ясно.
— Бумагу, говоришь, тебе нужно, чтобы ты записал увиденное? Выдадим тебе бумагу.
По крайней мере, до самого прихода крошечного морского каравана под ногами путаться не будет. А я быстренько напишу свой отчёт и во время обеденного перерыва утащу Кроху в её квартирку: ничто после боя так хорошо не снимает стресс, как секс!
Фрагмент 17
Ну, наконец-то я свалил общение с варом Элмаком на Волкова!
Нет, никаких трений между нами не возникало. Но просто задолбало общаться жестами и рисунками на песке из-за незнания языков друг друга. А Пётр Андреевич горит оптимизмом после плавания на борту каракки. Мужик он, конечно, довольно сдержанный, но видно же, что его, как профессионала, это дело очень заинтересовало. Тем более, как он утверждает, он писал на диктофон и миниатюрную видеокамеру буквально всё время, пока не спал. Так что обеспечен работой на многие месяцы вперёд: будет расшифровывать записи, составлять словарь и правила пользования ласским языком.
Разумеется, официальный приём прибывших обставили куда более пышно. Вплоть до почётного караула, салюта, торжественного ужина и вручения подарков. И ещё три дня База жила в суете, пока, наконец, каракка не подняла паруса и не двинулась в путь через океан.
Зато всё это время не бездельничали наши соседи-горцы, которые узнали о разгроме пиратов в тот же день. И организовали прочёсывание местности для поимки разбежавшихся рыжеволосых. Сложно сказать, многим ли из дикарей удалось избежать избиения и рабства, доберётся ли когда-нибудь кто-то из них до родных мест, но горцы сполна отомстили им за предыдущие обиды. А в знак благодарности за наказание давних обидчиков даже пригнали нам бесплатный плот из брёвен: трофеи в лагере на берегу они взяли неплохие (по их представлениям): несколько котлов для приготовления пищи, наконечники стрел и копий, которые спокойно могут продать кочевникам. Да и в окрестностях Базы хорошо «попаслись», собирая брошенное и оброненное оружие.
Недовольной тем, что ей не удалось поучаствовать в разгроме пиратов, осталась Кроха, к которой я переселился в день нападения на Базу.
— Но согласись: твой обет уничтожить рыжеволосых не меньше, чем было тех, от рук которых погибла Лютикова, мы выполнили.
Согласилась. Но продолжила сетовать, что не сделала это собственноручно. Тем не менее, дала обещание, что, войдя в «спецгруппу», не станет немедленно нажимать на спусковой крючок, едва увидев рыжую шевелюру. А после этого стало возможно и более плотно заняться её подготовкой. Тем более, время не ждало, и группа геологов «била копытом», ожидая рейда в степь к водоразделу, где мы с Листьевым обнаружили выходы малахита.
Ничего нового, кроме не совсем привычной живности, для меня в саванне нет. Как ни крути, какие красивые термины для её обозначения ни употребляй, а всё равно она остаётся местностью, которую можно описать выражением «лысая жопа». Деревьев минимум, основная растительность — кустарники и трава. Зверья, правда, много. С голоду точно не помрём. Причём, зверья как травоядного, так и хищного, так что приходится постоянно быть начеку, чтобы самим не стать чьим-нибудь завтраком, обедом или ужином.
Полного соответствия животного мира с земной Африкой нет, но параллели прослеживаются. Множество видов рогато-копытных, от мелких сайгакоподобных бегунов до массивных, раза в два крупнее земной коровы, «антилоп». С обилием видов, размерами, промежуточными между этими крайностями. Полос на местных «зебрах» намного меньше, чем на земных, и они очень широкие. Но есть и разновидности только с одной продольной полосой вдоль хребта. Видели в стороне нечто среднее между носорогами и кабанами: целый гребень из рогов на «носу» дополнен двумя парами мощных, загнутых кверху клыков. А вот бивни местных «слонов» с более коротким, чем у земных, хоботом, наоборот, не искривлённые, а прямые. И растут вниз.