Они должны были умереть все трое, этого требовала логика поступка. Они должны были бесследно сгинуть в Съянах. Их бы никто никогда не нашел. Так бы и не узнали, что с ними на самом деле произошло, из чьего пистолета они были застрелены Тела она сбросила в колодец. По-своему это было идеальное преступление. Так ей тогда казалось. У Славина она забрала фонарь и ключи от машины. Они понадобились, чтобы...
— А Клыков увидел ее на шоссе в ту ночь? — спросила Варя.
— Да, не повезло. Увидел свет фонаря, узнал ее — он же бывал в комплексе у Баюнова не раз. И видеть эту женщину среди ночи на дороге у моста, пытающуюся отбуксировать куда-то какую-то чужую машину, — все это крайне его заинтриговало Он решил проследить. Он ехал за ней. Видел, как она возле лодочной станции оставила свою машину, пересела в ту, которую отбуксировала, — «Жигули» — «десятку», отогнала ее к Большому провалу и оставила там в кустах, заперев.
— Колосов сразу тогда догадался, что кто-то пытается создать впечатление, будто ребята пропали именно в Большом провале, — перебила Варвара.
— Догадался. А Клыков догадался, что дело нечисто. Наводил о машине справки. А когда в городе стало известно о пропаже ребят, смекнул, что к чему. Лариса Дмитриевна в то время была занята вместе с мужем организацией поисков — наняли спелеологов, обследовали Большой провал. А там, Гордеева сама ей говорила, искать можно было тысячу лет.
И вдруг Ледневой позвонил Клыков. Словно гром грянул! Думаю, она сразу догадалась, с кем имеет дело на этот раз. Поняла и то, что действовать надо немедленно, пока Клыков, а она это чувствовала, шантажирует ее втайне от своего босса Баюнова. Если бы они объединились, она бы не справилась, но тут еще можно было побороться. Клыков тоже требовал денег за молчание. И она сразу согласилась на все его условия. На допросе она показала, что он сам назначил встречу на мосту, намекая, что ему все известно. Она приехала туда ночью на своей машине. Муж, Островских, был в Москве.
Однако Клыков потребовал не только денег. Домогался и ее. Она и на это согласилась, лишь бы откупиться. По ее предложению они спустились с дороги под мост. Пока он разоблачался, она ударила его ножом. Когда он упал, забился в агонии, прижала его к земле и ударила снова. Машину Клыкова — пикап, на которой он ездил по совету Баюнова, чтобы не светиться в городе иномаркой, она отбуксировала за лодочную станцию и столкнула с берега в реку.
— Она показала где. Ее из затона краном вытаскивали, мне Лизунов снимки показывал, — сообщила Варвара. — А Железнова, выходит, умерла потому, что...
— Знаешь, в то время она была похожа на загнанную лисицу. Куда бы она ни бросилась — везде новая преграда, капкан, — сказала Катя. — И все это нарастало как снежный ком. И она уже ничего не разбирала: можно, нельзя, бесчеловечно, безбожно. Она изо всех сил спасала себя. При малейшей угрозе она реагировала как барометр и наносила удар первой.
В городе, встревоженном убийством, ползли слухи о чужом в Съянах. Вспомнили даже легенды о старом призраке. А в это время спелеологи планировали перенести поиски из Большого провала в камеру Царицы. Ну зачем было рисковать, давая им возможность случайно наткнуться на тот колодец? О планах обследовать тоннель Луноликой, кстати, Ледневой рассказала сама Гордеева. Сказала, что спуск назначен на утро. А ночью, когда в «Бору» был банкет по случаю открытия нового ресторана, Лариса Дмитриевна, не замеченная никем, вернулась к лагерю. И стала ждать. Конкретно Женя Железнова была ей не нужна. Так получилось, что той ночью из палатки вышла именно она. Если бы это была другая девушка, умерла бы она. Ледневой нужна была жертва — любая для задуманного ею отвлекающего маневра. Стрелять возле лагеря она снова побоялась. Железнова получила удар ножом, а труп ее Леднева потащила к Большому провалу, оставляя на пути такие улики, что и слепой бы теперь понял, где нужно искать в первую очередь.
И понимаешь, Варя, каждый раз, когда это с ней происходило, она надеялась, что это все, конец, что уж на этот-то раз она полностью себя обезопасила. И теперь ей уже нечего бояться.
После поимки Мальцева она решила, что это — наилучший выход. Все убийства и гибель Веры и ее друзей спишут на этого немого полоумного мальчишку. Но отдыхала она недолго. Внезапно позвонил Новосельский и сказал ей о тех снимках.
— А когда он позвонил — до разговора с Колосовым или после? — уточнила Краснова.
— Впервые до, как только получил повестку на повторный допрос. Поначалу Новосельский никак не связывал исчезновение своих друзей с теми фотографиями, что ему отдала на хранение Вера В городе ходили разные слухи: и что это похищение с целью выкупа, и что несчастный случай в Съянах. Когда там нашли окровавленную рубашку, Новосельский очень хотел знать, а может, нашли и кое-что еще? Как и мы, он терялся в догадках.
— А Веру он, по-твоему, любил? — задала Варвара свой любимый вопрос.
Катя пожала плечами. Признаков горя и печали в ту их единственную встречу с Новосельским она что-то не заметила.
— Но со временем у него начали закрадываться подозрения насчет Ледневой. Он начал за ней следить В тот вечер, когда мы видели его машину у лагеря, он этим как раз и занимался. Получив повестку в милицию, он решил позвонить Ледневой И она испугалась не на шутку и уговорила его пока не ходить на допрос, дать ей время подумать. После разговора с Колосовым Новосельский еще более уверился, что дело совсем не в арестованном Мальцеве и что милиция не считает это дело вполне законченным. Он снова позвонил Ледневой и потребовал денег, угрожая в противном случае рассказать следователю, как к нему попали те фотографии. И Леднева сразу же согласилась их у него выкупить Назначила встречу на четыре часа утра — так ей было удобнее уехать из дома незамеченной. Островских принимал снотворное, потому что после пропажи дочери совершенно не мог спать и сердце уже не выдерживало. Леднева сказала новому шантажисту, что привезет деньги. Новосельский согласился встретиться и кончил печально, как мы знаем Она оставила его тело в машине, предварительно забрав снимки и подбросив на место убийства ароматизатор, украденный у Гордеевой.
— Для чего?
— Ну, лиса всегда заметает следы. Это убийство на Мальцева уже нельзя было свалить. И на Баюнова, который сидел, тоже. Нужен был какой-то новый отвлекающий маневр, чтобы пустить следствие по ложному следу. Одной из жертв была спасательница Железнова И Лариса Дмитриевна как человек умный подозревала, что милиция интересуется лагерем спелеологов. Гордеева сама об этом докладывала ей по телефону Так отчего же не подкинуть нам новую любопытную улику для размышления?
— А получилось, что она сама себя перехитрила. Чувство меры ей изменило. Впрочем, когда столько крови льется, где уж тут меру знать, — сказала Варвара — А нам просто повезло. Мы чисто случайно нащупали тот самый нужный конец, который...
— Не случайно, а интуитивно, — ревниво поправила Катя. — Мы ведь сначала просто решили проверить очередную версию. Все зависело от звонка Гордеевой и ответа Ледневой.
— А она... видимо, она уже настолько привыкла к попыткам шантажа, что не задумывалась, как надо поступать. А ведь в Гордееву она выстрелить не побоялась, хоть и день был и очень близко от гольф-клуба!
— Ну, та ведь из осторожности ей приближаться к себе запретила, так что ножом не очень воспользуешься. А живой ее она отпускать не собиралась. Тем более понимая, что тела нашли и тайна пистолета раскрыта. Кстати, — Катя усмехнулась, — Никита мне тут знаешь что заявил? Это, мол, вам просто повезло, что вы взяли ее с поличным, с пистолетом. Если бы она его выбросила, то выводы баллистической экспертизы насчет пуль ничего бы в суде не стоили. Без самого ледневского «Макарова» пули не стали бы уликой обвинения. Ведь давно уже существовало заявление в милиции, что пистолет кем-то украден. И никто бы не доказал, что воровка именно Лариса Дмитриевна.
Варвара кивнула. Как следователь, она хорошо понимала, что это так. Что улики и доказательства, пусть самые очевидные и бесспорные, совсем не истина в последней инстанции, а лишь исходный, рабочий материал для импровизации. Которая, если сильно повезет, может оказаться удачной.
На этот раз вроде повезло.
— Ну и что дальше будет, как думаешь? — спросила она.
— Суд и хороший адвокат. Въедливый, цепкий и злющий как собака. Другого, будь я на ее месте, я бы не наняла, — ответила Катя. — А там уж...
— А Баюнова выпустили, — внезапно сообщила Варвара. — Его адвокат жалобу в суд накатал. А Быковский от своих показаний отказался. Сказал, что это оговор. Суд Баюнова и выпустил. Он съехал из комплекса, забрал ребенка, тещу и сразу первым рейсом улетел в Карловы Вары. Ребенка там в санаторий определил, а сам при нем.
— Ну и хорошо, — сказала Катя. — Лишь бы ребенок поправился.
И они с Варварой переглянулись.
— А Мальцева тоже в больницу увезли. А в «Пчеле» теперь по следам событий Хэллоуин чуть ли не каждые выходные теперь справляют. Словно аттракцион какой. И Шведа наняли группы водить в Съяны, в тоннель Луноликой, — продолжила Варя. — Лизунов жаловался — столько народу, что хоть дополнительный пост у моста открывай. Впрочем, Лизунову теперь не до этого. В отпуске он. Вроде в Питер уехал, наши говорят. К ней... Хотя... я очень сомневаюсь, что она его приглашала.
Они помолчали, вспоминая Гордееву. Странно, но Кате показалось, что беседовать о Баюнове и его сыне ей сейчас гораздо приятнее, чем об этой экстремалке, которая им так помогла...
Варвара снова вздохнула. «Ну, сейчас спросит, любит ли Лизунов Гордееву, как я думаю, — решила Катя. — А серьезно, как я-то думаю? А?»
Но Варвара сказала совсем другое:
— А мне все равно многое непонятно. С убийствами-то мы разобрались, а вот...
«Убийства — не самая сложная загадка», — согласилась и Катя. А вслух предложила:
— Ну, посидели, отдохнули? Айда пеликанов смотреть!
И они пошли к вольеру пеликанов. А потом смотрели тигра, фламинго и белых медведей. И тысячу раз отвечали Катюшке Маленькой на ее тысячу сто вопросов, отчего у леопарда черные пятна, почему курица кудахчет и зачем рыжей лисе в тесной клетке такой пушистый длинный хвост.