Вадим тяжело вздохнул и откинулся на спинку сиденья.
— Черт с тобой! Что тебе нужно для начала? Совсем немного. Нужны деньги на аренду помещения. Лицензия МВД на право работы детективного бюро и разрешения на оружие. Водительские права, машина и рекламная кампания. Хотя бы броские объявления в популярных газетах и журналах.
— Водительские права у меня есть, остальное — мелочи.
— Реклама и оружие — мелочи? Кто же к тебе пойдет? Человека нужно привлечь и убедить, что он обращается к Профессионалу, которому можно доверить самое сокровенное, чего не доверишь милиции.
— Пустяки. Милиции никто не доверяет. А рекламы полно везде. Не так уж сложно ее дать.
— Разумеется. Скажем так: «Опытный сотрудник спецслужб в отставке, неоднократно награжденный государством за боевые заслуги, с огромным послужным списком, принимает граждан для решения сложных проблем, связанных с поиском пропавших, с защитой личности и частной собственности от посягательств криминальных элементов. Агент гарантирует конфиденциальность, строгое выполнение требований нанимателя при сотрудничестве и гарантирует успех в решении поставленных задач». В результате человек пять на такое объявление клюнут. Например, фотограф, у которого из лаборатории стянули порнографические снимки, жена какого-нибудь коммерсанта, чтобы выследить любовницу мужа, или, наоборот, сумасшедшая старуха, у которой пропал кот, так как в милиции ее заявление не примут. Торговец наркотиками потребует защиты от конкурентов, при этом и словом не обмолвится о зелье, а в критический момент тебе же в карман их и подбросит. И все это не фантазия, а случаи из практики. Или кому-нибудь потребуется козел отпущения для подставы. И учти: твоя обязанность — доверять клиенту, а не подозревать его. В противном случае дуэт не склеится. Клиент и сыщик — это тандем, и он распадется без доверия и взаимодействий.
— Мне непонятно, при чем тут спецслужбы и награды? Я бы не стала доверять бывшему гэбисту.
— Хорошо. Имеем другое объявление. «Хорошенькая шатенка с карими глазами и стройными ножками, двадцати лет от роду, не имеющая никакого опыта в оперативно-разыскной деятельности и ничего не смыслящая в законах и кодексах Российской Федерации, готова оказать помощь каждому, кто обратится к ней с правовыми вопросами». Звучит — лучше не придумаешь. Но только редактор, сортирующий объявления, отправит его в колонку «Знакомства», оценив оригинальность подхода.
— Черт бы тебя побрал, Журавлев! Я не собираюсь открывать бюро по розыску! — вспыхнула Лика. — Не морочь мне голову. Мы можем работать, как ты сам выразился, в тандеме. И я не требую бешеной зарплаты. Мне всего-то нужно на комнату и на кофе.
— В Москве снять комнату стоит двести долларов. Кофе с пряниками обойдется еще в сотню. И пальтишко с сапогами тебе не помешает. Там существует такое понятие, как зима. Вот и считай. Ты будешь отнимать у меня львиную долю моего заработка, если мы прикинем, что ко мне стоит очередь. Но, если пораскинуть мозгами, ты можешь получить куда больше, не подвергая себя риску. Например, стать секретаршей банкира. У тебя для этого есть все данные. Или идти в дом моделей. На худой случай, подайся в стюардессы на международные линии — Париж, Токио, Сидней, Шанхай…
— Ну хватит! Я не собираюсь разносить лимонад в самолетах и задирать юбку в кабинете сытого жирного банкира. Не собираюсь вилять задницей на подиуме. Меня тошнит от этого. Да что с тобой разговаривать… Ты пень!
— Ты права. Пора приступить к трапезе.
Лика с неохотой вышла из машины. Настроение было испорчено, радужные мечты разбиты грубой рукой твердолобого сухаря.
Кофе здесь не подавали, и пришлось согласиться на сок и надоевшие всем сосиски.
В ожидании заказа Журавлев оставил девушку за столиком, а сам уговорил бармена разрешить ему позвонить со служебного телефона. Это был единственный узелок, за кончик которого он мог потянуть и попытаться его развязать.
Он достал записную книжку и нашел в ней тот самый "телефон, что высвечивался на табло в кабинете покойного адвоката Садальского.
Ответили после второго гудка.
— Мне нужно поговорить с Емельяновым.
— Я слушаю вас.
— Я звоню по поручению адвоката Садальского. Вы знаете, что с ним случилось?
— Знаю. Кто вы?
— Не торопитесь. Вы — последний человек, с кем он разговаривал по телефону. У меня имелось к нему поручение. Мне показалось, что вы в курсе дела, но я в этом не уверен.
— Не темните. Если у вас есть ко мне Дело — выкладывайте.
Журавлев не верил ему, а тот не доверял звонившему. Во всяком случае, они не видели друг друга, и он находился в безопасности. Игры в кошки-мышки можно отставить. Иначе тот бросит трубку и не станет выслушивать белиберду.
— Я выяснил ваш телефон по табло в кабинете адвоката. Вы можете для начала сказать, кто вы?
— Прокурор города Сочи Юрий Антонович Емельянов.
Журавлева воодушевил такой ответ. Кажется, он попал в точку.
— Я вам скажу о том, чем владею. В данный момент у меня на руках два голубых конверта, адресованных Садальскому. Можно сказать, они попали ко мне случайно. Что вы о них знаете?
— Почему я должен доверять телефонной трубке?
— Иначе наша связь оборвется и больше не восстановится.
Наступила минутная пауза.
— Эти конверты он должен был передать мне.
— И я должен этому поверить?
— А у вас есть выбор? Садальский мертв. И вы сами только что говорили о разрыве связи. Эти конверты представляют собой опасный груз. Советую вам избавиться от лишнего балласта.
— У меня есть партнер. Он хочет получить за это деньги.
— Понимаю. У меня — тысяча долларов. Готов с ними проститься.
— Устраивает.
— Я живу на улице Абрикосовой. Дом двадцать семь. Приезжайте незамедлительно. Будьте осторожны. Не исключено, что за моим домом наблюдают. Зайдете через переулок к задней части здания. Вы узнаете его по зеленой черепичной крыше. Вас встретит у калитки мой человек.
— Вы шутите? Слежка за домом прокурора города?
— Не задавайте глупых вопросов. Хотите получить деньги, поторопитесь.
Журавлев услышал короткие гудки. Он положил трубку и вернулся за столик, где Лика уже поедала сосиски.
Если прокурор пошел на сговор с «телефонной трубкой», значит, дело пахнет керосином.
— Мне кажется, Звереныш, ты получишь свою сотню. Остальное достанется мне. Нашелся псих, готовый купить почту.
Вместо того чтобы обрадоваться, Лика нахмурилась.
— Я знала, что тот парень в кафе не врет. Перед смертью никто врать не будет, а он уже чувствовал себя обреченным. И еще. Постарайся запомнить, великий Шерлок Холмс, что я не звереныш. Не смей меня так называть.
— Извините, Ульяна Адаева.
— То-то. А вообще, как партнер, можешь называть меня Лика. Мне это нравится больше, чем Уля.
— Хорошо. Поехали. У нас мало времени.
— Ты же ничего не съел.
— У меня пропал аппетит. Бедный парень!
— Ты, что ли?
— Нет, тот, кто свяжет с тобой свою жизнь. Они торопливо вышли из закусочной.
7.
Почтальоны в точности выполнили инструкции прокурора. Оставив машину на соседней улице, Вадим и Лика прошли переулками к тыльной стороне здания. Дом с зеленой черепичной крышей и впрямь выделялся среди общей массы построек. Не Бог весть что, но на зарплату такой не построишь.
Лика вела себя слишком возбужденно, постоянно озиралась, шарахалась от прохожих, заглядывала за штакетник заборов.
— Послушай, красатуля, если ты желаешь привлечь к себе всеобщее внимание, то тебе это здорово удается. Но ты же не на подиуме.
— Прокурор просил быть осторожными. Забыл? За домом могут наблюдать!
— Хочешь переключить наблюдение на себя? И вообще, тебе лучше посидеть в машине. Надеюсь, что мне под силу одному справиться с поставленной задачей.
— Ну уж дудки! Мне доверили доставить пакет адресату, и я обязана довести работу до конца.
— Ладно-ладно, но только прекрати дергаться, как мячик на резинке.
Он взял ее под руку и перевел на другую сторону улицы. Забор, окружающий дом прокурора, был немного выше других, но препятствием его не назовешь.
— Перемахнуть эту ограду ничего не стоит, — заметила Лика.
— Имя прокурора города надежнее любого забора. Вряд ли найдется желающий насладиться персиками из его сада.
По другую сторону калитки стоял мужчина лет сорока, приятной наружности. Человек при деле: никаких курортных причиндалов, одет — как будто собрался на вечеринку. Увидев подошедшую парочку, тут же приблизился к калитке и открыл ее, словно ждал дорогих гостей.
— Проходите.
Гости вошли на участок. Охранник выглянул на улицу, осмотрелся и запер калитку. Лика хихикнула: мол, не она одна озирается по сторонам.
Сквозь зелень сада можно было разглядеть белый двухэтажный дом с множеством балконов и открытых лоджий.
— Если у вас есть оружие, придется его сдать мне, — спокойным голосом сказал встретивший их человек.
Журавлев расстегнул пиджак и дал себя осмотреть. Лика предъявила свою сумочку. После формальностей их сопроводили в дом.
— Посидите здесь, — предложил сопровождающий. — Юрий Антонович сейчас к вам спустится.
С этими словами он направился к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж.
Просторный холл, где их оставили, мог сойти за гостиную. Скромно, уютно, прохладно, ничего лишнего, никакой помпезности и роскоши. Мягкие кресла вокруг круглого журнального столика, вазы с цветами и множество развешенных по всем стенам фотографий в рамках.
— Все по делу, — осматриваясь, высказалась девушка. — Думаю, что хозяин дома — стопроцентный солдафон. Все сверкает, как на корабле. Наверняка выйдет к нам в генеральском мундире и в начищенных ботинках. А взгляд у таких людей, как электродрель: буравит и видит в каждом собеседнике преступника.
Насчет ботинок Лика не ошиблась. Они сверкали. В остальном она ошиблась. Прокурор казался человеком очень мягким. И вышел он к ним в рубашке с короткими рукавами и светлых брюках. На вид ему было чуть больше пятидесяти. Темные волосы без седины, небрежно закинутые назад, мягкие пухлые губы и взгляд любопытного ребенка.