— Я все равно выброшу его! Мне больно… Мне больно, Трофим!
Соня дергалась, теряя последние силы. Он перехватил оба ее запястья и поднял руки вверх.
— Больно…
Она не могла стереть катящиеся по щекам слезы.
— Мне тоже больно! Я тебя не отпущу. Ты моя жена. Сделанного не воротишь, но я готов до конца жизни стоять на коленях, чтобы ты простила меня. Мало?
— Не надо, Трофим. Не хочу, чтоб ты унижался — мне не нужны ни твое унижение, ни твоя жизнь… Ты мне не нужен. Отпусти…
Руки безвольно упали по бокам.
Соня оказалась свободна. Она обошла Трофима, выкинула из чемодана ненужные вещи и защелкнула замки.
— Наша семейная жизнь уместилась в двух чемоданах. Влезли даже мои учебники. На заочное придется переводиться… или вообще брошу институт.
— Не дури.
— Вот такой дурой я уродилась.
В очередной раз мимо себя Трофим пройти не дал, обхватил за плечи и поцеловал. Впервые в жизни Соня дала ему пощечину:
— Никогда больше… не трогай меня! Неужели ты не понимаешь, что после нее я не смогу?..
Тыльной стороной руки она долго терла губы, потом не выдержала и ушла в ванную умываться с мылом.
Трофим курил много и жадно. Он буравил взглядом ее спину, ласкал бедра, добирался до тайников души, но больше не прикасался, за что Соня была ему благодарна.
— Хочешь, я насовсем уйду? — нашел он решение вопроса. — Сниму какую-нибудь комнату… Ты будешь жить одна! Я не буду беспокоить тебя, ты только не уходи!
— Хочу домой. Я по отцу, маме скучаю. Не нужно мне было уезжать. Я не городская, деревенская. В меня впитались запахи поля и хлеба, поспевающих яблок. Мне нужна наша деревня, река, нужен закат.
И еще не нужно было выходить так рано замуж. Она ошиблась, теперь придется все исправлять.
— Тогда мы поедем вместе. Мать давно просила, чтобы мы приехали.
Соня не выдержала и сорвалась на крик:
— Трофим, неужели ты еще не понял: нас нет, больше не будет! Вставай, иди к Ане, Даше, Маше — кому угодно! Ты можешь менять женщин каждый день — ты свободен. Думаю, ты найдешь мне замену очень быстро. Ты жених завидный, с квартирой, перспективами, сексуальными талантами… Ты ей хоть доставил удовольствие?
Он стрельнул в нее острым взглядом, но промолчал.
Соня перешла в прихожую и стала надевать сапоги и куртку.
— Где-то там моя сумочка…
Трофим сдернул сумку с вешалки. На пол упал сложенный пополам листок. Поднять его Соня не успела — Трофим впился глазами в строчки.
— Соня… Это то, о чем я думаю?.. У нас получилось, ты беременна?..
ГЛАВА 16Любовь рвется больно
Трофим кружил ее по комнате, словно не было размолвки, предательства, не стояли у стены готовые чемоданы.
— Соня, родная моя!.. — он целовал ее губы, лоб, подбородок, а она пыталась выставить вперед ладонь, чтобы оттеснить его.
— Не надо… Перестань! Я не хочу!
Но Трофим не слышал ее.
— Я буду папой! — бормотал, потирая затылок. — Черт, получилось! Папа!..
Получилось. Тогда, когда не должно было получиться.
— Когда ты узнала?
— Вчера. Искала тебя, чтобы сказать, и нашла…
— Не надо, не вспоминай! — Трофим бросился целовать ее руки. — Теперь все будет по-другому. Надо маме позвонить… И твоим!..
Соня отстранилась от него:
— Я сама скажу, когда домой приеду.
Если человек способен перерождаться за секунду, то такое произошло с Трофимом. Она никогда не видела злобу в его глазах.
— Я… никуда… тебя… не отпущу! Ты не увезешь моего ребенка от меня, слышишь? Не веришь? Я привяжу тебя к кровати и никуда не выпущу.
— Спасибо за лестное предложение, но я садомазохизмом не занимаюсь! Ты не посмеешь коснуться меня и пальцем, я тебе не твоя Анечка!..
Он злился, был готов крушить все подряд. Пока на пути попались чемоданы, которые он пнул ногой.
— Забудь про Аню. Соня, я люблю тебя, не надо вынуждать меня быть жестоким.
— Ты сможешь?
— Смогу!
Она протянула руки, как для наручников, и Трофим сдался.
— Хорошо, отпущу тебя к родителям на месяц. Потом приеду и заберу, даже силой! У нашего малыша будет полная семья.
Сложив руки на груди, Соня наблюдала, как Трофим с воодушевлением разглядывает листок с анализами и заключением врача, как бережно разглаживает его. Сколько счастья у них было бы, если бы… Только жизнь не терпит сослагательного "если".
— Трофим, я не вернусь.
— Значит, ты никуда не едешь. Вещи я разберу сам.
— Не надейся!
Ушла в ванную комнату, сбросила одежду, встала под душ. Вода расслабила, смыла пот и слезы, влила новые силы. Они сказали друг другу даже больше, чем нужно при расставании. Не имеет права удерживать ее после того, что сделал! А ребенок… Она вырастит его сама. Если захочет, сможет навещать его — это все, на что она согласится!..
Соня вздрогнула и забилась, ощутив горячие ладони на бедрах.
— Ты зачем?.. Уходи!..
— Почему? Ты моя жена.
— Ты дурак, Трофим, или хочешь казаться им? — Соня развернулась и оказалась прижатой к его груди спиной: — Отпусти! Мне противно думать, что ты трогал этими руками Аньку, тискал ее, а теперь лезешь ко мне!
Трофим снова развернул ее лицом.
— Я тебе на самом деле противен? И это?.. — он поцеловал ее грудь. — И вот это тоже?..
Он знал, где и как дотронуться, чтобы она дрожала осиновым листом на ветру, стонала рябиной под порывом ветра, клонилась гибкой лозой к воде.
— Не надо! Пожалуйста, не надо, прошу тебя!..
Не в силах отбиться, Соня заплакала.
— Я ненавижу тебя!
Трофим нес ее на руках, словно она ничего не весила. Сколько он может так таскать ее?.. Опять терпеть и молчать?
Он бережно положил ее на кровать. Соня вцепилась в спинку и закрыла глаза. Если он хочет так — пожалуйста, пусть пользуется!.. Она не пикнет, даже стонать не будет! Самому противно станет.
— Не отталкивай меня! Я без тебя не смогу жить!
Хотелось съязвить, что Анечка пропасть не даст, но Соня почувствовала, как ее бедра дрогнули и подались ему навстречу. Что она за дура?!
— Не закрывай глаза, смотри на меня!
Она сделала, как он просил, смотрела и взмывала в облака с каждым его движением. Он наполнял ее жизнью, желанием, счастьем быть женщиной — всем тем, без чего теряется смысл существования. Она видела, как вздрагивают капельки пота на его ресницах, как они стекают по его лбу и вискам. Она не променяла бы эти мгновения ни на какие другие!
Соня сдалась. Разве она не женщина? А раз так, ее удел — любить, терпеть, прощать, ждать, верить…
— Я люблю тебя, — тихо прошептала она.
Трофим уткнулся ей в плечо, вздрогнул всем телом и словно взорвался. И тут же застонал и затих. Она поймала его дыхание, вобрала в себя без остатка и замерла, услышав, как он тихо проговорил:
— Прости… Аня…
Разумеется, мать с отцом никак не ожидали увидеть ее с чемоданами и без мужа.
Когда Соня, волоча поклажу, появилась во дворе, отец как раз чистил от снега дорожки да так и замер с поднятой лопатой, словно хотел отмахнуться от собственной дочери.
— Привет, папа. Я вернулась. Ни о чем не спрашивай сейчас, дай мне прийти в себя. Где мама?
Соня выпалила это скороговоркой и испугала отца окончательно.
— Господи, с нами крестная сила, — пробормотал он. — Что случилось? Где Троха? Почему одна тяжести таскаешь?
— Потом, — Соня старалась казаться веселой и беззаботной. — А мама где?
— Да где же ей быть, на ферме.
— Пойду помогу!
— Куда? — только и крикнул отец вдогонку.
Бросив вещи в сенях, Соня сбежала из дома сначала к Зойке, ошеломила ту новостью о возвращении и разводе и побежала дальше, к матери.
До нее она не дошла, забралась в сарай с сеном, повалилась на него и рыдала белугой до тех пор, пока не выплакала все до единой слезинки. На дворе уже повечерело. От холода замерзли руки и ноги. Она не успела одеться как следует, сбегая от Трофима. Стоило представить его физиономию, когда он не нашел ее дома. Даже записки не оставила, чтобы подольше мучился.
Конечно, он быстро найдет ее. Быстрее, чем того хотелось бы. Да и отец уже наверняка позвонил. Мать теперь будет переживать за нее…
Побег — последнее, что она могла предпринять, чтобы избавиться от Трофима. Интересно было узнать, с кем он вчера занимался любовью, с ней — живой — или с виртуальной Анькой?! После того как он назвал ее ненавистным именем, ни о каком примирении не могло быть и речи. Хорошо, что чемоданы не успели разобрать. Подхватить их, вызвать такси и уехать было делом десяти минут.
Она так боялась, что утром поймет что-то по ее глазам. Строила из себя полную дурочку, была веселой, общительной — чуть все дело не испортила. Но Трофим ушел на работу, а она поехала на вокзал.
Соня услышала за сараем перепуганные голоса матери и тети Вали:
— Господи, куда она могла пойти-то?
— Валь, к тебе не могла?
— Нет, мальчишки сказали, что у нас темно. Видели, как она к ферме шла.
— Шла да не дошла.
Это к мамам присоединился отец. Соня закопалась в сено. Только тети Вали ей сейчас и не хватало! Как она сможет посмотреть ей в глаза и рассказать, почему ушла от Трофима?.. Пусть сам и рассказывает!
— Может, в сарае?..
Ну вот ее и нашли.
— Соня, девочка моя, ты здесь?
Ее мать заглянула в сарай. Соня со вздохом отбросила сено.
— Здесь я.
— Слава богу! Отец, нашлась, здесь она. Вале передай, чтобы по деревне не бегала!
Пришлось выходить из сарая с опущенной головой. Мать немедленно бросила обнимать ее и целовать. Затем к ней присоединилась мать Трофима.
— Как же ты нас напугала! Разве так можно? С тобой все хорошо?
Если не считать, что она беременная и без мужа, то да.
— Все хорошо, не волнуйтесь. Просто я хотела побыть одна. Мне нужно было подумать.
— Подумала? — сердито спросил отец. — Хуже ребенка! Девке столько лет, а она выкидывает фортели, что вся деревня сбилась с ног в ее поисках! Пошли домой, тебе еще там достанется.