— Смейтесь, смейтесь! Вас же там не было!
— А ваш шкипер, этот колосс во плоти, разве он не мог пустить в дело хотя бы свои громадные кулачищи?
— Нет. Он бы измолол всех этих парней в муку, но, увы, он лежал в камышах без сознания.
— Что же его так испугало, коли он свалился в обморок?
— Сэр, не злите меня! Не спрашивайте с такой издевкой! Я не могу этого вынести. Хотите знать, что случилось, — расспросите брата Иларио. У меня нет никакого желания отвечать на ваши вопросы. Злость, что меня душит, и без того слишком велика. А что касается вас, то не стоит вам так бахвалиться, ведь вас точно так же, как и остальных, схватили, и вы тоже дали себя одурачить. Если бы вы оказались здесь, то все равно ничего не смогли бы изменить.
— Нет, — раздался голос брата Иларио, до сих пор молчавшего. — Сеньор не попал бы в эту дурацкую ловушку. В этом я уверен.
— Что это была за ловушка? — осведомился я.
— Такая дурацкая, что мне прямо-таки стыдно о ней говорить, сеньор. Ну будьте же снисходительны, не смейтесь!
— В любом случае дело слишком серьезное, чтобы смеяться.
— К сожалению, да! Шкипер пошел сменить часового, но того не оказалось на месте. Он принялся его разыскивать и схлопотал прикладом по голове, бедняга рухнул без чувств.
— Значит, враги уже были там и захватили часового врасплох?
— Да, причем все совершалось в полной тишине. Мы вообще ничего не заметили. Вскоре окликнули сеньора Монтесо. Он решил, что его зовет часовой, и направился к нему. Там на него сразу же навалились. Затем окликнули меня.
— И вы, ничего не подозревая, пошли? Гм!
— Что вы хотите, все протекало так быстро и гладко, что ни на секунду не возникало сомнения.
— И вас тоже схватили?
— Прикладом с ног сбили! Вот так были обезврежены часовой, сеньор Монтесо, я, шкипер и молодой Монтесо. Со всеми остальными враги надеялись справиться без труда. Они внезапно выскочили на берег и в прямом смысле слова застали всех врасплох; времени не было даже руку поднять, не то что защищаться.
— Конечно, не каждому дано сохранять присутствие духа! — продолжил я. — Однако теперь бесполезно критиковать и высказывать упреки. Нам приходится принимать факты, как они есть. Главное — придумать, как выбраться из этой западни.
— Вы надеетесь на это?
— Я всегда надеюсь. Нет худа без добра, счастье с несчастьем под руку ходят.
— Но как же они сумели схватить вас, сеньор? Мне кажется, сделать это было труднее, чем справиться с нами со всеми.
— Спасибо за комплимент! Я был столь же неосторожен, как и вы.
Я рассказал, как эти люди сбили меня с ног и схватили. Остальные выслушали все и признали правоту брата Иларио, считавшего, что, держись они настороже, я не попал бы в беду. Впрочем, у тех, кого угостили прикладом, на душе было еще хуже, чем у остальных. У них жутко гудела голова. Шкипер свирепо рычал:
— Уж я надаю им затрещин! Руки бы мне освободить, тогда я их так поколочу, что их головы покатятся во все стороны!
— Не горячитесь без толку! — ответил я ему. — Сперва сделаем вид, будто собираемся покориться судьбе. Нашей жизни пока ничто не угрожает, пусть это утешает нас.
— Но потом надежд на спасение будет еще меньше, чем сейчас, — заметил йербатеро, — ведь нас разлучат. Или вы еще не верите, что нас отдали в солдаты?
— Наоборот, убежден в этом.
— Так вот, нас могут зачислить в разные отряды. Ну и как тогда мы поможем друг другу?
— Пока у нас еще много времени в запасе. Впрочем, надо узнать, куда нас намерены включить: в какую армию или какой отряд.
— Наверняка попадем в ту самую шайку, которую собирает Лопес Хордан.
— Вот бы наверняка узнать, намерен ли он поднять мятеж против нынешнего правительства?
— Весь мир об этом говорит!
— Тогда ему живо укоротят крылья!
— Нет, сеньор, дело так быстро не кончится. Хордан владеет несметными табунами лошадей, поэтому его противникам, то есть правительственным войскам, даже лошадей будет раздобыть негде. Так что у Хордана невероятно выгодное положение.
— А хватит ли ему денег?
— У него огромнейшее состояние, он унаследовал его от отчима, президента Уркисы.
— Которого велел убить, дабы завладеть этими деньгами! Пусть состояние велико, но чтобы восстание окончилось успехом, потребуются миллионы!
— Что ж, все, что ему понадобится, он наворует. Мы же убедились, что он посылает своих вояк даже в соседнюю страну, чтобы красть там лошадей. И деньги он тоже крадет, мы можем теперь поклясться.
— Майор у вас тоже все отобрал?
— Все абсолютно! Наши карманы совершенно пусты. Вся та огромная сумма, которую взял с собой брат, теперь тоже у этого негодяя.
— Только у меня ничего не пропало! — тихо улыбнулся Фрик Тернерстик.
— У вас еще что-нибудь осталось, капитан? — спросил я его.
— Мои деньги спрятаны так надежно, что я бы их сам не нашел, если бы не запомнил, где они лежат. Меня не проведешь.
— Скажите-ка, вас ведь хорошо знают в Нью-Йорке?
— Смею полагать.
— Тогда припомните, может быть, вам знаком некий человек, который должен помочь нам выпутаться из этой истории.
— Кто же этот человек?
— Некий экспортер.
— Он занимается морскими перевозками? Где находится его фирма?
— На Иксчейндж-Плейс. Он занимается самыми разными делами, не слишком утруждая себя таможенными формальностями, а зовут его…
— Случайно не Хонтерс? — быстро перебил меня капитан.
— Да, Уильям Хонтерс.
— Он, стало быть, он! Сэр, я его знаю как свои пять пальцев.
— Вы имели с ним дело?
— Несколько раз, но потом стал его избегать. Он же очень хитрый и нечестный. Так это тот самый парень, на которого вы надеетесь?
— Да.
— Тогда мы крепко влипли, сэр! Пока сами себе не поможем, никто нас не выручит!
— Необязательно, по крайней мене в данном случае. Главное, действуйте в унисон со мной.
— Хорошо, только скажите как! Я уже готов.
— Прекрасно! Сперва нужно следующее: продолжайте говорить, что ваш корабль находится в гавани в Буэнос-Айресе, но о том, что за груз на нем, ни слова. Держитесь так, будто это самая большая ваша тайна.
— Почему?
— Об этом позже. Собственно, вы сами не знаете, что спрятано в тех бочках и ящиках, которые я погрузил к вам на борт.
— Вы? — удивленно спросил он.
— Да, я. Я прибыл вместе с вами из Нью-Йорка, прямо из Нью-Йорка. В Монтевидео вы высадили меня, а затем отправились в Буэнос-Айрес, чтобы там дожидаться меня.
— Но, сэр, из всего этого я не понимаю ни слова!
— Вам и не нужно ничего понимать. Когда вы отплыли из Нью-Йорка, трюм был наполовину заполнен балластом. Груз состоял практически из одних моих бочек и ящиков, а зафрахтовал их именно Уильям Хонтерс. Меня он послал следить за грузом и приказал вам во всем подчиняться моим распоряжениям. Итак, в Монтевидео я сошел с корабля и примерно через неделю собирался встретиться с вами в Буэнос-Айресе. Вам надоело ждать, и вы поднялись вверх по Уругваю, чтобы посмотреть, не найдется ли фрахт для обратного плавания. Так мы совершенно неожиданно встретились.
— Сэр, вы все это говорите всерьез? Я должен каждому втолковывать эту чушь? В это никто не поверит!
— Поверят, и весьма охотно. Обрадуются даже.
— И кому я должен все это рассказывать?
— Лишь Лопесу Хордану.
— Но я не знаю его! Я вообще не собираюсь иметь с ним дело!
— Не собирались, скажем так, но весьма вероятно, что вам придется иметь с ним дело. Все это вы расскажете ему. Разговаривать с Хорданом будете лишь в моем присутствии. Только в моем присутствии вам разрешается раскрыть ему эту тайну, значит, надо чтобы нас допрашивали вместе. Каждый из нас должен слышать, что говорит другой, чтобы не запутаться в показаниях. Поэтому нельзя допустить, чтобы нас отделили друг от друга. Если один из нас не знает, что отвечать, пусть ссылается на другого.
— Остальным тоже придется делать подобные глупости?
— Сеньору Маурисио Монтесо — да.
— Мне? — удивился йербатеро.
— Да, вы. На допросе вы укажете, что встретили меня у сеньора Тупидо в Монтевидео.
— Но это правда.
— Тем лучше. Вы пользуетесь полным доверием Тупидо, он поручил вам сопровождать меня в провинцию Энтрс-Риос. Вы отвечаете за благополучный исход поездки. Далее вы можете пересказать все, что произошло.
— И к чему это нас приведет?
— К свободе, если, конечно, мое предположение верно и мы схвачены отрядом, находящимся под командованием Лопеса Хордана.
— Не могу понять, чего вы этим хотите добиться, сеньор, но сделаю все, что вы требуете. Не лучше ли было бы вам подробнее и откровеннее объяснить мне суть дела?
— Нет, я обязан молчать, и именно за эту скрытность Хордан еще отблагодарит нас.
В это время с излучины реки вернулись оба дозорных; они сообщили, что сюда плывет плот. Майор схватил ружье и поспешил вместе с ними. Через несколько минут мы услышали выстрел. Вскоре Кадера вернулся вместе со своими товарищами. Нам заткнули рот кляпом. Наконец показался плот, причалил он там же, где останавливался его предшественник. Нас перенесли на плот, наших лошадей тоже привели сюда. Майор тихо переговорил с плотогонами и дал им денег. Эти люди бросали на нас мрачные, презрительные взгляды. Кто знает, какую ложь он им насочинял про нас.
Погрузка на плот заняла всего несколько минут, и он снова отплыл. Мы покинули левый берег реки Уругвай, ввергший нас в такую опасную переделку. Одно меня радовало: индейца и его жену они не схватили.
Плот взял курс к правому берегу. Майор указал, в каком месте нам лучше причалить. Нас перенесли с плота на землю. Плотогоны очень любезно поблагодарили майора. Видимо, он щедро им заплатил. Берег был невысоким. Он порос густым камышом, среди которого кое-где вздымались стволы сейбы[125], в кронах виднелись красные цветы. Нас перенесли далеко в глубь зарослей. Лошадей вели следом; наконец мы достигли довольно большой открытой площадки, поросшей травой; здесь пять или шесть солдат все это время стерегли лошадей. Во взглядах, которые эти люди бросали на нас, выражалась неописуемая радость. Майор приказал немедленно отправляться в путь; нас стали привязывать к самым скверным клячам. Сам Кадера, будучи знатоком лошадей, выбрал мою гнедую. Я нисколько не обижался на него, ведь здесь не было ни одного животного лучше гнедой. Меня, однако, разбирало любопытство: как же к подобной перемене отнесется гнедая? Пока что она охотно подчинялась. Но стоило майору схватить ее за поводья и вставить ногу в стремя, как лошадь поднялась на дыбы, вырвалась и подбежала ко мне.