Где-то внутри на мгновение шевельнулась жалость. Странно. Я отправил к Хель несколько десятков состоящих из байтов и пикселей неписей — но заставить себя перерезать шею такому же пиксельному голубю почему-то смог не сразу. Может, потому, что голубь не пытался меня убить… Но без его маленькой жертвы заговор не завершить. Я провел ножом по трепыхавшейся в руках тушке, и мои пальцы тут же залило теплым и горячим. Я повернулся вокруг — непременно через левое плечо — окропляя примятые камыши кровью. В здании вполне можно было бы использовать и мел… но попробуй рисовать не на досках, а на листьях и стеблях.
— … лейся, кровь красная, да на землю сырую. Как ты в жилах не удержишься, так и на мне глаз дурной не удержится. Будь слово мое крепко да лепко, тверже камня, лепче серы, сольчей соли, вострей меча-самосека, крепче булата. Что задумано — то исполнится!
Внимание! На вас действует «Круг отчуждения»
Готово. Теперь «Истинным зрением» меня не разглядеть — а уж Водяной Дед наверняка умеет смотреть в мир духов ничуть не хуже матерого ведуна. Зато обычное зрение — если Молчан ничего не напутал — у него так себе. Камыши у берега Вишиневы вымахали едва ли не в человеческий рост и надежно скрывали меня, усевшегося на корточки. Я устроился поудобнее и вытащил из инвентаря крохотную глиняную бутылочку. Из горлышка сразу же потянуло травами. Горькая, наверное, штуковина… Я успел на мгновение усомниться, стоит ли пить — но все-таки опрокинул все до капли содержимое бутылочки себе в глотку. Вряд ли меня станет травить родная сестра. Молчан не слишком-то жаловал зельеварение — что, впрочем, не помешало ему обучить Злату кое-каким премудростям… А заодно и спихнуть на нее всю муторную работу по сбору нужных компонентов. Сестренке пришлось носиться вдоль Вишиневы чуть ли не полдня — зато теперь я уж точно не засну. А прибавка к Подвижности и очкам выносливости с моими характеристиками хоть и выглядит смешной, уж точно не повредит.
Все. Теперь — только ждать. И надеяться, что Вигдис окажется для Водяного Деда достаточно лакомым кусочком. Где-то на задворках сознания слышалось недовольное бормотание Хиса — фамилиар тоже прятался где-то неподалеку, и от этого становилось как-то спокойнее. Вряд ли его зубы и когти справятся с русалочьими конечностями хуже, чем с доспехами и кольчугами. Не вылез бы только раньше времени…
Из размышлений меня вырвало негромкое пение. Я заозирался по сторонам, и только потом сообразил: пела Вигдис. Похоже, ей стало скучно просто стоять привязанной к дереву, и она решила таким вот нехитрым образом развлечь себя — а заодно и меня. Слов с такого расстояния разобрать не мог, но голос у нее оказался что надо. Совсем не похожий на тот, которым она отдавала команды своим воинам, когда чуть не спалила Карболе… вместе со всем моим хирдом. Да и песня мало напоминала сказание о героях или боевой марш. Что-то мягкое, неторопливое — но и не грустное. Вигдис не оплакивала погибшего Хроки и не тосковала об оставшейся далеко за Большим морем родине. Просто пела. Что-то вроде колыбельной… Если бы не зелье Златы, я бы, пожалуй, задремал. Но травяной стимулятор не позволил мне сомкнуть глаз — и вместо этого я просто впал в оцепенение…
… И едва не прозевал появление Водяного Деда.
Сначала послышался негромкий плеск. Я вытянул шею, но пока мог разглядеть только бившиеся в берег волны Вишиневы. Взглянуть бы «Истинным»… Но нельзя — мне и так предстоит жечь напал… то есть, огнем Сварога целое полчище русалок, так что лучше поэкономить. Даже мой колоссальный запас духа все-таки не бесконечен… и к тому же придется еще и высунуться за очерченный кровью падшего голубя круг — его границы наверняка одинаково непроницаемы в обе стороны. Так что пока придется рассчитывать только на собственные слабенькие человеческие глазки.
К счастью, ночь выдалась звездной — света с небес падало достаточно. Прямо у самого берега вода забурлила, вздулась — и через мгновение появились следы. Огромные — с полметра, но узкие, вытянутые. Невидимые когти взрывали песок… сначала я видел только одну пару отпечатков то ли ног, то ли лап — но когда следы добрались до травы, появилась и вторая. Молчан не соврал — даже на небольшом удалении от родной стихии Водяному Деду пришлось опуститься на четвереньки. Огромная белесая туша понемногу проступала и в обычном мире — похоже, вне реки повелителя русалок начинала подводить еще и магия — и его попросту выдавливало из Нави в человеческий мир.
Ну же… Еще пара шагов.
Пора!
Я вскочил на ноги и рванул вперед, сминая камыши и на ходу запуская руку за пояс. Мне показалось, будто кто-то или что-то пыталось меня схватить, но только скользнуло по кольчуге то ли пальцами, то ли когтями. Русалки спешили на помощь Деду — но, как и он сам, на берегу утратили подвижность. Не сбавляя шага, я размахнулся и бросил на песок пригоршню наконечников стрел. Заговоренное железо рассыпалось, отрезая путь назад в речку. Молчан предупреждал — по-настоящему оно задержит только русалок, а самого Деда разве что напугает. Не запрёт на суше, но хотя бы заставит убегать не самым коротким путем и подарит мне еще несколько мгновений. Достаточно, чтобы до него добраться. Где-то впереди закричала Вигдис, и я поднял посох. Вспыхнувший огонь Сварога резанул по привыкшим к темноте глазам, но зато буквально смел с Водяного остатки невидимости.
Его туша проявилась даже ближе, чем я ожидал — похоже, путь по берегу давался твари не без труда. Водяной Дед оказался ростом примерно с тролля, которого я прикончил на Барекстаде — но впятеро легче. Его конечности напоминали человеческие, только вытянутые в несколько раз. Длиннющие и безобразно тощие, заканчивающиеся перепончатыми то ли ступнями, то ли кистями с острыми когтищами.
— ЗЕДЕРУ-У-У!!!
Осознав, что загремел в западню, Дед повернулось ко мне и заревел, потрясая длинной бородой. Больше всего она напоминала здоровенный — чуть ли не до колен — комок водорослей… А может, это и были водоросли, прицепившиеся к нескладному телу твари и придавшие ей такой причудливый облик… И при этом весьма пугающий. Ничего похожего на симпатичного и доброго чудика из древних советских мультиков я, во всяком случае, не наблюдал. Водяной оказался уродлив и зубаст. Чем-то похож на русалку — только пасть втрое шире, и примерно же настолько больше тонких иглообразных зубов.
— СЪЕ-Е-ЕМ! — В воздух взметнулась когтистая ручища. — НАКАЖУ-У-У!!!
Ух, зараза! Медленный — но до чего ж здоровый!
Я отпрыгнул назад, но увернуться все равно не успел. Похоже, Дед отмахивался чуть ли не вслепую — иначе бы прицелился получше — но все-таки зацепил. И, как назло, по локтю, не защищенному кольчугой. Полоска здоровья просела не так уж сильно — но тут же поползла и дальше вниз. Кровотечение!
— Ах ты ж… — выдохнул я, поудобнее перехватывая посох.
Больно не было — но ощущение струящейся по рукам крови сносило башню ничуть не слабее руны Уруз. Подсев под еще один неуклюжий выпад, я размахнулся и опустил посох на выставленную вперед перепончатую лапу.
— А-А-А!!! — заревел Дед, заваливаясь на бок.
И снова Молчан оказался прав — при всех своих размерах речное чудище оказалось на удивление хрупким. Я ударил снова, целясь по когтистым пальцам — и они переломились, будто веточки. Водяной попытался отмахнуться уцелевшей рукой, но, получив посохом еще раз, скрючился и заскулил.
— Пощади-и-и, — заголосил он, — не бей!
— С чего бы? — Я снова замахнулся посохом. — Чтобы ты дальше девок таскал?!
— Не лишай живота-а-а! — Водяной обхватил голову искалеченными пальцами. — Погаси! Жжется!
А это он про огонь Сварога?.. Ладно — а то помрет еще, зараза такая. Я выключил свою «лампочку» и отступил на пару шагов, одновременно разворачиваясь — так, чтобы не упустить из виду ни самого Водяного, ни столпившихся за «забором» из заговоренных наконечников русалок.
— Пожалей, добрый молодец! — хором запричитали они. — Не тронь дедушку, он тебе зла не сделает!
Без огня Сварога свита Водяного выглядела совершенно иначе. Как… как самые обычные молоденькие девушки. Только худенькие и одетые в листья кувшинок или обмотанные речной тиной — а половина так и вовсе выбралась на берег, в чем мать родила. В лунном свете поблескивали мокрые зеленоватые волосы и глаза. Немыслимо огромные, темные и глубокие, как сама Вишинева, глазищи. И все до единой речные красотки протягивали ко мне хрупкие ручки и просили, просили…
— Берегись, ярл! Не слушай!
Вигдис уже успела освободиться от ремней и встала со мной рядом, сжимая в руках нож. Похоже, она не постеснялась бы припомнить русалкам былые обиды — на нее их обнаженное очарование явно не подействовало… Впрочем, я и сам слишком хорошо помнил, чем невесты Водяного были на самом деле.
Сам Дед больше не пытался драться — только потихоньку отползал к речке, пользуясь передышкой.
А ну стой! — рявкнул я. — А то как дам!
Рана на локте уже понемногу начинала затягиваться, но я до сих пор не без труда справлялся с соблазном сломать Водяному не только пальцы, но и тощую шею… Хотя сделать это сейчас, пожалуй, оказалось бы сложнее. Психологически. В лунном свете Дед преобразился не меньше, чем его русалочье воинство. Когти втянулись, пасть сузилась до размеров морщинистого рта, а глаза теперь разве что совсем чуть-чуть напоминали рыбьи — такие же круглые и бестолковые. Обычной такой худенький плешивый дедок… метров трех с половиной ростом.
— Не бей, добрый молодец! — захныкал он. — Все для тебя сделаю, что попросишь. Велика Вишинева, да глубока. Сколько золота на дне, да каменьев драгоценных — не счесть…
— Имя? — Я шагнул вперед. — Как звать тебя, дед? Отвечай!
— Витрой кличут…
— Врать мне вздумал?! — прорычал я.
— Не серчай! — Дед снова закрыл голову руками. — Пантелеймон я! Все отдам, чего душе угодно, только…
— Опять брешешь?!
— Вижу, обычай разумеешь… Откуда ж ты умный такой сыскался?
Водяной вдруг перестал хныкать и уставился на меня немигающим взглядом. Настолько злобным, что у меня мороз по коже пробежал. Искалеченная тварь умела давить на жалость — но куда лучше умела ненавидеть. Замученный безобидный дедок исчез — теперь на меня снова смотрело когтистое чудовище, способное выпустить мне кишки одним ударом. И болтать я не собирался.