Перед тем, как прятать, он пересмотрел их все, ведь каждая из этих вещиц напоминала ему о каких-то счастливых мгновеньях. Затем ссыпал все в кожаный самозатягивающийся мешочек от фотоаппарата и привязал к нему тоненькую бечевку.
Нужно было спрятать все это достаточно надежно и в то же время, чтобы при необходимости он мог бы быстро и незаметно извлечь их из тайника. Такое место было в ванной комнате. Виктор вытащил решетку вытяжной вентиляции и сделал на ней внизу надфилем пропил, такой, чтобы бечевка легко в нем укладывалась. Потом привязал бечевку к решетке и, опустив мешочек в вентиляционное отверстие, закрепил все на старом месте.
В это время зазвонил телефон. Виктор подошел к нему и посмотрел на дисплейное окошко. Номер звонившего не высвечивался, значит, телефон был с антиАОНом. Это не Светлана. Если бы она не уехала, то позвонила бы либо от знакомых, либо с уличного автомата. Он не стал снимать трубку, хотя телефон трезвонил не умолкая минут пятнадцать.
Виктор не спеша закрасил вентиляционную решетку водоэмульсионной краской, так что бечевку нельзя было заметить даже на ощупь и стал собираться в дорогу. Он брал с собой только самое необходимое — нунчаки, газовый пистолет, смену белья, зонт и кожаную куртку. Забросив все это в спортивную сумку, он направился к выходу, но перед самой дверью остановился. Нужно было полить цветы. Это простое действие внушало надежду на скорое возвращение, хотя никаких оснований так думать не было.
И все же он бросил сумку в прихожей и, взяв маленькую лейку, стал поливать цветы. В горшке с разросшимся кактусом его внимание привлек небольшой пластмассовый предмет светло-коричневого цвета. Он взял его в руки и сразу все понял. Жучок. Это было подслушивающее устройство. Ему уже приходилось находить такие на своей фирме. Но чтобы дома! Это было что-то новенькое. Обложили. У них есть ключи или они работают с отмычками. Значит, они слышали, как он отправил жену с сыном в Белоруссию и могли перехватить их по дороге. Все оказалось гораздо серьезнее, чем он предполагал.
Виктор сел на стул и закурил. Проблемы начались, когда он отказался работать с Дедом. Сначала от него шли выгодные предложения, потом намеки на нежелательные последствия. Нет, до прямых угроз Дед не опускался. Мягко стелет, да жестко спать. С ним вообще нельзя было связываться. Хотя все казалось таким простым: взять деньги, а через неделю отдать другому человеку. Можно было бы на этом и остановиться, но хранить дома такую сумму опасно, а тут еще всплыл бывший одноклассник, обещавший, прокрутив деньги, вернуть их с двадцати пятью процентной прибылью. За три дня двенадцать с половиной тысяч долларов, это было бы неплохо. Только где они теперь, эти деньги? Виктор был уверен, что рано или поздно найдет их, но с Дедом нужно было расплачиваться сейчас.
Он положил микрофон на место — пусть думают, что он ни о чем не знает. Дальность связи у такой игрушки небольшая, так что они могут сидеть где-нибудь за стеной в подъезде.
Вернувшись в прихожую за сумкой, он услышал за дверью чьи-то приглушенные голоса. Кто-то осторожно пытался вставить ключ в замочную скважину. Виктор, стараясь не шуметь, прошел на балкон. Восьмой этаж. Времени на размышление не оставалось. Виктор перелез через ограждение и повис на руках, держась за железные прутья. Чтобы попасть на балкон седьмого этажа, он раскачался на руках и прыгнул.
Дверь, ведущая с балкона в квартиру, была открыта. Виктор прислушался. Из ванной комнаты доносился шум воды и чье-то пыхтенье. Повезло. Он быстро прошел в прихожую, открыл дверь и оказался на лестничной клетке. Вокруг ни души. Стараясь не шуметь, он прикрыл дверь и поднялся по лестнице на восьмой этаж. Со стороны его квартиры хлопнула дверь. Виктор встал за трубой мусоропровода. Кто-то тяжело шел к лифту.
— Где же его теперь искать? — прозвучал высокий хрипловатый голос.
— Куда собирались, туда и поедем. Где он еще может быть? — отозвался басом второй.
Они сели в лифт и пока двери закрывались, до Виктора успела долететь фраза:
— А если не найдем? Что будем с его женой делать?
Виктор выскочил из укрытия и бросился к лифту, но двери уже закрылись. Он нажал кнопку и постучал ладонью по пластиковой обшивке дверей. Второй лифт не подавал признаков жизни. Ничего другого не оставалось, как спуститься по лестнице. Перепрыгивая по четыре ступеньки сразу, он бежал вниз. Светлана у них. Но им отсюда сейчас тоже не уйти.
Выскочив из подъезда, он увидел резко рванувший с места малиновый «Мерседес». Опоздал! Пока он на своем стареньком москвиче заведется, они уже будут далеко. Виктор стукнул кулаком по железной обшивке двери и вернулся в дом. Теперь он будет вынужден сидеть на телефоне, пока они не позвонят ему сами.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Тоник собирался выходить на станции Жаворонки. Но он заснул. И наверняка проспал бы до самой Москвы, если бы его не разбудил чей-то высокий звонкий голос.
— Дорогие граждане! Чтобы вы не скучали в дороге, я спою для вас песню.
И тоненьким, звенящим на самых жалобных нотах голосом, запел:
По приютам я с детства скитался,
Не имея родного угла.
Ах, зачем я на свет появился,
Ах, зачем меня мать родила.
Тоник слышал эту песню в каком-то старом фильме о беспризорниках. Ему она нравилась, поэтому он с любопытством рассматривал ожившего персонажа из прошлых лет. Мальчишка выглядел лет на десять-двенадцать. На нем были рваные джинсы, давно не стираный коричневый свитер, а на голове едва помещалась детская бескозырка. К тому же он был босой — это Тоника особенно поразило.
Мальчишка, закончив петь, снял с головы бескозырку и очень убедительно, с выражением сказал:
— Граждане, помогите, пожалуйста, кто чем может, на лечение родного отца от алкоголизма.
— А ты его как, по утрам лечишь или только по праздникам? — крикнул с другой стороны вагона сухонький старичок-дачник. Все радостно захохотали, оживились и стали бросать в бескозырку разную мелочь.
Тоник положил ему десятку, более мелких денег у него не было. Мальчишка заулыбался и, отбив какую-то немыслимую чечетку, подмигнул ему как старому знакомому и пошел дальше.
Тоник выглянул в окно. Уже стемнело и ничего не было видно.
— А вы не знаете, какая сейчас будет станция? — спросил он у женщины напротив.
— Жаворонки, — ответила она, улыбнувшись.
И от этой улыбки у него повеселело на душе. Может, все еще обойдется. Вон мальчишка ходит по вагонам, деньги собирает, а все равно духом не падает.
Пора выходить. Он прошел к дверям и увидел через стекло, что в тамбуре соседнего вагона завязалась потасовка. Мелькнула бескозырка, и Тоник бросился на помощь.
Он мгновенно оценил обстановку. Двое ребят, примерно его возраста, держали мальчишку, выкрутив ему руки, а двое других, постарше, шарили у него по карманам.
— Давай, вали отсюда, — повернулся к нему старший.
— А что это вы с ним делаете? — изображая из себя любопытствующего простачка, спросил Тоник.
В ответ он должен был получить удар. Чуть так и не случилось. Парень, замахнувшись, метил Тонику в зубы, Но тот, уйдя от удара влево, нанес ему точный короткий удар в нос. Затем он резко присел, пропуская над собой кулак второго парня и ударил ему локтем левой руки в солнечное сплетение. Двое противников были выведены из строя. Один, зажав нос руками, чтобы остановить кровь, прошел в вагон и лег на лавку. Второй опустился на пол, хватая ртом воздух. Двое других, растерявшись, толкнули мальчишку на Тоника и вбежали вслед за своим главарем в вагон.
В это время электричка остановилась, и открылись двери.
— Выходим, — Тоник потянул за собой мальчишку, и они выскочили из поезда.
Через несколько секунд двери закрылись и электричка поехала дальше. Опомнившиеся хулиганы грозили из окна кулаками и ругались. Но на них уже никто не обращал внимания.
Тоник первым протянул руку для знакомства.
— Антон.
— Сашка. Вот гады, все деньги у меня забрали. Целый день коту под хвост.
— Куда, куда?
— А никуда, поговорка такая.
— А чего ты босой?
Сашка посмотрел на свои ноги, пошевелил большими пальцами.
— Дают лучше, — и он со вздохом протянул руку. — Пока.
Тоник задержал его руку в своей.
— Слушай, а ты мне не поможешь?
— Помогу, — обрадовался тот. — А что нужно сделать?
— Сразу не расскажешь. — Тоник решил схитрить, уж очень ему не хотелось одному в двенадцать часов ночи добираться до дачи. — Пойдем ко мне на дачу, переночуем, а по дороге я тебе все расскажу.
— Идет!
И они хлопнули по рукам.
— Но с одним условием. — Сашка подтянул брюки. — Драться меня научишь?
— Нет проблем. Было бы желание. Нам туда.
Они спрыгнули с платформы и пошли по дороге вдоль леса.
— А ты где драться научился? — спросил Сашка.
— У меня отец бывший офицер-десантник. Он и научил.
— Это карате или кунг-фу?
— Все вместе. Самый результативный стиль. «Познай себя» называется.
— Ничего себе. Я и не слышал о таком, — удивился Сашка.
— Обычное дело. Это закрытая школа, а мой отец в ней был одним из инструкторов.
— А сейчас что?
— На пенсии.
— Такой старый?
— Да нет, ему только что сорок исполнилось. Просто он учился в военном училище, а оно входит в стаж. У военных для пенсии нужно двадцать пять лет стажа. У меня и дед был генералом. Дача как раз от него осталась.
— А ты? — спросил Сашка.
— Что я?
— Тоже будешь в армии служить?
— Не знаю. Мама не хочет. Говорит, хватит того, что у нее из-за отца седые волосы появились.
Они уже свернули на проселочную дорогу, ведущую к дачному поселку. Со всех сторон их окружало поле, засаженное кукурузой. Луна то выплывала из-за облаков, заливая все зыбким нереальным светом, при котором тени казались страшнее самих предметов, то внезапно проваливалась в тучи, и окружающий мир становился таинственным, но не страшным, потому что в темноте они тоже становились невидимыми.