4. Мельканье теней неочерченных
Безудержно назад
На потолке в лучах таинственных
Гнетет мой взгляд…
14. Мельканье изломанных теней,
Испуганный смертию взгляд…
Высокие всплески ступеней
Все ниже и ниже скользят.
Дрожат исхудалые руки,
Касаясь холодной стены.
Протяжным стенаньем разлуки
Разогнаны сны глубины.
Под черной волнистой вуалью
Две урны полны через край…
О песня, надгробной печалью
Терзай мое сердце, терзай.
17. Оболью своею кровью,
Обовью своей любовью
Лилию мою.
Я твою тоску усвою,
Воспою порой ночною
Лилию мою.
26. Искуплю горячей кровью,
Искуплю своей любовью
Лилию мою.
Утаю живою кладью
На ладью над сонной гладью,
Бледную мою.
Ты моя, и отнимая
У ручья любимца мая,
Лилия моя,
Для тебя в ночах зимовья
Соловья у изголовья
Бледная моя.
Число таких примеров исчисляется многими десятками; все они свидетельствуют об одном и том же системном признаке поэзии Сологуба — подвижности и открытости едва ли не каждого стихотворного текста, его потенциальной «поливалентности» (по определению Л. В. Спроге[1054]) — Даже когда в текст стихотворения не вносились какие-либо изменения, его семантика могла меняться, благодаря включению в другой контекст. С другой стороны, текстовые единицы, имеющие для автора особое смысловое значение, свободно переходили из одного стихотворения в другое, что и создавало для современников впечатление единства лирики и поэтического образа Сологуба.
Соответственно, традиционный подход к выбору источника основного текста не позволяет адекватно представить художественное своеобразие стихотворного наследия Сологуба. При таком подходе значительный пласт текстов, существующих в творческом сознании поэта как полноправное эстетическое целое, получил бы «факультативный» статус при размещении их в разделе «Другие редакции и варианты». Для Сологуба были важны все стадии создания произведения — от момента зарождения замысла до публикации, и собрание стихотворений призвано отразить эту особенность авторского самосознания. Воспроизведение в составе основного корпуса всех самостоятельных редакций стихотворений позволяет представить лирику Сологуба как текстовое единство, пребывающее в состоянии развития.
В то же время необходимо разграничить случаи, когда исходный текст и его новая версия остаются для поэта все же редакциями одного и того же произведения, и случаи, когда они приобретают статус самостоятельных произведений. Соседство различных версий текста в тетрадях с автографами показывает, что Сологубу было интересно выявить его потенциальные возможности для дальнейшего роста[1055]. Результаты «разветвления» текста расценивались самим поэтом по-разному. Как выражение итогового взгляда Сологуба на собственное творчество можно рассматривать собрание авторизованных машинописных копий со сквозной авторской нумерацией, расположенных в алфавитной последовательности первой строки, — «Материалы к полному собранию стихотворений». Они подготовлены Сологубом в последние годы жизни, когда он планировал издание нового собрания своих сочинений[1056], и отражают авторскую иерархию различных версий текста: новая версия может быть представлена как самостоятельное произведение с другим номером, как редакция с литерным номером либо как свод вариантов на полях машинописной копии текста, печатного текста из авторского сборника или вырезки из периодического издания. Например, машинописные копии приведенных выше стихотворений «Мельканье теней неочерченных…» и «Мельканье наломанных теней…» имеют различные номера (оп. 1, ед. хр. 1, л. 169; ед. хр. 3, л. 793), а новая версия текста стихотворения «Оболью своею кровью…» — «Искуплю горячей кровью…» обозначена литерным номером (оп. 1, ед. хр. 3, л. 1079, 1079а).
Представление Сологуба о своих текстах как о динамической величине отражено в организации еще одного ключа к литературному наследию поэта — авторской библиографической картотеки. В ней перечислены сами стихотворения, созданные Сологубом на протяжении всего творческого пути (в том числе и не сохранившиеся в архиве поэта), и учтены все моменты в их движении. Этому служат два раздела: алфавитный каталог подробно фиксирует историю авторских публикаций (от отсылки в периодическое издание до публикации в авторском сборнике или книге стихов в собрании сочинений); хронологический каталог — все моменты становления текста. Так, стихотворения, имеющие несколько дат написания, представлены несколькими карточками в соответствии с числом обращений поэта к тексту стихотворения: на первой выставлены все даты, а на каждой последующей — очередная дата с отсылочной пометой на дату начала работы над текстом. Данные картотеки служат дополнительным основанием для решения вопроса о статусе той или иной версии текста в издании: отсылочные пометы, как правило, имеют тексты, которые являются редакциями одного стихотворения, а не самостоятельными произведениями.
Яркий пример, на котором можно проследить систему работы Сологуба с текстами, — творческая история стихотворения «Тень решетки прочной…» (22 июля 1893). В архиве Сологуба сохранился его черновой автограф:
1
[Тень решетки прочной
Резким переплетом
На моем полу.
Свет луны полночной
Беспокойным лётом
Падает во мглу].
[1] 2
Тучки серебристой
Вижу [отраженье] я движенье,
Вижу грусть луны.
Резок холод мглистый.
Страшно заточенье.
Неподвижны сны.
[3] 4
Долетают звуки,
Льется воздух влажный,
Мысли, как и там, —
[А] Я тюремной муки
Плач и вопль протяжный
[Сердцу] Ветру передам.
[2] 3
В голове склоненной
[Смелою] Созданы мечтою
[Торные] Вольные пути,
Труд [неугомонный] освобожденный,
Жизнь не за стеною…
[Некуда идти]
[Да куда ж]
Как же мне уйти?
Как видно, Сологуб не только вносил правку в текст стихотворения, но и менял порядок строф в нем. Кроме того, сначала он отказался от первой строфы (в таком виде стихотворение было впервые опубликовано в журнале «Петербургская жизнь» (1897. № 256, 28 сентября. С. 2145) как заключительное стихотворение цикла «Ночи»); затем восстановил ее, и так стихотворение вошло в авторский сборник «Родине. Стихи, книга пятая» (СПб., 1906. С. 8) и в собрания сочинений Сологуба (СПб.: Шиповник, 1909. Т. 1. С. 98; СПб.: Сирин, 1913. С. 98).
Вторая строфа («Тучки серебристой» и т. д.) с некоторыми изменениями в словесной фактуре стала основой для стихотворного наброска, датированного 31 июля — 1 августа 1893 года:
1
С еле слышным плеском
Стелет струи гладко
Сонная река.
Облит лунным блеском,
Я забылся сладко,
Злоба далека.
2
Тучки серебристой
Вижу отраженье,
Вижу грусть луны.
На берег гористый
Смотрят без движенья
Снизу валуны.[1058]
Работа над ним была продолжена: на обороте автографа поэт записал новую версию текста:
С еле слышным плеском
Стелет струи гладко
Тихая волна.
Там за перелеском
В синем небе складка
Пламенем полна.
3
Ива, над рекою
Ветви наклоняя,
Дремлет и грустит.
Вешнею тоскою
Сердце наполняя,
Свет луны блестит.
4
Серебристой тучи
Вижу отраженье,
Вижу грусть луны…
Думы так летучи,
Чужды напряженья,
Точно звон струны.
Конечный вариант (он не был опубликован и не зафиксирован в «Материалах…») можно реконструировать по проставленным поэтом в текстах автографов номерам строф. Таким образом, возникает вопрос, можно ли считать данную версию текста самостоятельным произведением. В пользу положительного ответа свидетельствует тот факт, что в авторском хронологическом указателе он представлен отдельной карточкой по первой строке «С еле слышным плеском…», с обозначением дат: 31 июля, 1 августа 1893 года, 6, 12 июня 1894 года, без отсылки на первую строку и дату написания текста стихотворения «Тень решетки прочной…», положившего начало всей цепочке переработок.
Другой случай, похожий по характеру работы поэта с текстом стихотворения, демонстрирует иное авторское отношение к его новой версии. Стихотворение «После жизни недужной и тщетной…» опубликовано в сборнике «Тени. Рассказы и стихи» (с. 155) и в собрании сочинений (СПб.: Сирин, 1913. Т. 13. С. 44) в следующей редакции: