Режиссёр Лордан Зафранович был выпускником пражской академии ФАМУ, что сказалось на его творческом методе: склонность к экспрессивности образов, саркастичности, театральности. «Оккупация в 26 картинах» о годах правления профашистского режима усташей в прекрасном древнем городе Дубровник, куда входят итальянские солдаты, прославляя дуче, а знатные горожане постоянно переходят на итальянский. В фильме очевидно влияние итальянского кинематографа, с размахом воспроизводящего деградацию фашистов и их сторонников, происходящую от «переизбытка» высокой культуры и знатности происхождения. Но для хорватов картина стала лишним напоминанием об их грехе, коллаборационизме властей и большей части населения. Фильм Зафрановича, в чём-то экспериментальный, ищущий новую визуальную выразительность, в целом оказался прямолинейным и дидактичным до пародийности, был вписан в историю кино скорее из-за щекотливой тематики и неожиданного для социалистической страны подхода.
Следующее десятилетие в хорватском кино ознаменовалось сменой поколений. Свои первые фильмы снял Райко Грлич, режиссёр, впоследствии сыгравший одну из важнейших ролей в формировании кинематографа независимой Хорватии. Картина «Любишь только раз» (Samo jednom se ljubi, 1981) – трагическая история любви пролетарского героя и балерины из буржуазной семьи с молодым Мики Манойловичем в главной роли. Несмотря на состоявшуюся свадьбу, герой постоянно чувствует непреодолимое различие между собой и любимой, презрение к себе за столь сильное чувство, враждебность родителей жены и собственных друзей. Эти терзания, несовместимые с социалистической реальностью, доводят героя буквально до безумия, психиатрической лечебницы и самоубийства.
«Любишь только раз» считается многими (в основным рядовыми зрителями) одним из лучших югославских фильмов, хотя причиной, по всей видимости, этого успеха стала режиссёрская «неудача». Грлича интересовало, вполне в духе «посттитовского» времени, перерождение «железного» пролетария в жалкого, уничтоженного собственным чувством влюблённого. Эта трансформация была рассмотрена в контексте критики социализма, не допускающего слишком сильные привязанности, оттого превращающего их в патологию. Однако зрителей интересовали лишь роковые страсти практически в духе немого кино.
Интерес к жанровому кинематографу, подогреваемый критиками, послужил толчком для создания «Ритма преступления» (Ritam zločina, 1981) Зорана Тадича, ставшего альтернативой любовной муке в картине Грлича. Снятый без государственной поддержки фантастический детектив, черпавший вдохновение в нуарах и фильмах Хичкока, стал настоящим хитом в среде хорватских синефилов.
Но самым важным достижением Хорватии последнего десятилетия в составе Югославии стало формирование системы кинематографического образования. Появилось поколение преподавателей, система и собственный педагогический подход. С этого момента практически все хорватские режиссёры обучались в Загребской Академии Драматических Искусств, что и стало основным фактором, позволившим сформировать в отделившейся стране к концу 2000-х национальную киноиндустрию и вписать собственную кинематографию в общеевропейский контекст.
Тем не менее 1990-е годы стали периодом кризиса в хорватской культуре в целом и кино в частности. Процесс выхода из состава Югославии сопровождался резким ростом националистических, радикальных настроений и способствовал приходу к власти в независимой Хорватии Франьо Туджмана, диктатора, чья деятельность, по мнению некоторых, была сопоставима с его сербским коллегой Слободаном Милошевичем (президентов даже обвиняли во взаимном сговоре с целью раздела Боснии). Режиссёры старшего поколения прекратили работу в 1990; появлению новых авторов ультраконсервативный, ревизионистский режим не способствовал. Райко Грлич, самый успешный хорватский режиссёр 1980-х, в годы правления Туджмана переехал в Америку.
Столкнувшись, помимо прочего, и с общей для всех бывших социалистических стран проблемой потери зрительского интереса к национальному кино, хорватским кинематографистам пришлось ориентироваться на идеологический заказ власти, создавая откровенно пропагандистские фильмы. Примитивность, низкое качество на всех уровнях производства (от сценария до операторской работы) характеризовали работы Якова Седлара, любимого режиссёра Туджмана, чьи фильмы «Госпожа» / «Богородица» (Gospa, 1995) и «В четыре ряда» (Cetverored, 1999) стали настоящими символами культурного кризиса, в котором оказалась Хорватия в последнее десятилетие XX века.
Если сербское кино 1990-х годов ассоциируют с процессом «самобалканизации» (изображением людей, их отношений, национальной истории в соответствии с ожиданиями, запросами западного зрителя), то хорваты преподносили своего героя не дикарём, одержимым убийством, но вечной жертвой, погибающей из-за собственной высокой духовности и благородства.
На этом фоне особенно выделяются комедии Винко Брешана, сумевшего вернуть доверие зрителя к национальному кино. Его первая полнометражная картина «Как война началась на моём острове» (Kako je росео rat па mom otoku, 1996) в эксцентричной манере отразила войну и многолетнюю ненависть хорватов и сербов. Фильм Брешана, являющийся сатирой на политику агрессивного национализма, нашёл отклик у зрителя ещё и потому, что позволял справиться с травматичным опытом войны, не превращая своих героев в жертв, молящих о помощи европейское сообщество.
В этой работе проявились многие особенности авторского подхода Брешана. Действие разворачивается на небольшом острове в Далмации в стенах средневекового города, похожего на специально выстроенную декорацию[246]. Сужен и круг персонажей, представляющих собой галерею (или паноптикумом) провинциальных эксцентриков.
В ленте «Как война…» жители острова общими силами пытаются разоружить и распустить казармы Югославской Народной Армии. Им противостоит майор Алекса Милосавлевич, серб, готовый взорвать казармы вместе со всем городом, только бы не перейти кому-то в подчинение. Местные таланты, жена Алексы и его любовница пытаются не допустить кровопролития и разоружить майора, отвлекая его внимание любительским концертом.
В финале происходит неожиданное (однако характерное для творчества Брешана) изменение стиля, смена тона и жанра, неожиданный, даже шокирующий переход от комедии и сатиры к патетике и трагизму. Обезумевший Милосавлевич расстреливает мирных жителей, в том числе своего любимого местного поэта, читавшего знаковое для хорватского национального сознания стихотворение модерниста Антуна Матоша «1909» и умершего со словами «они повесили мою Хорватию, будто вора».
Вторая работа Брешана «Маршал» (Marsal, 1999) снова в сатирическом ключе обыгрывала современность, на этот раз феномен югоностальгии[247]. На острове Вис, жители которого с трудом выживают в новых экономических условиях, появляется призрак. Призрак самого маршала Тито. Пока местный следователь Степан пытается разобраться в постоянно поступающих свидетельствах очевидцев, мэр (и по совместительству владелец единственных в городе бара и гостиницы) решает использовать мистическую аномалию в коммерческих целях, организуя специальные туры для старых коммунистов. Ветераны партизанского движения, выяснив, что духом маршала оказался пациент психиатрической клиники, решают использовать его для восстановления социализма.
В этой картине Брешан играет с эксцентрическими приёмами фильмов ужасов: резкая смена ракурсов, широкоугольное изображение, мечущиеся по стенам зданий тени, дым, зеленоватый свет, зловещая музыка. Но эксцентричность его персонажей перерастает в обыкновенное безумие, а пародия в трагедию: старые коммунисты постепенно умирают, оттого теряют вновь полученную власть – их просто не остаётся. Есть в этой картине место и простенькой поп-культурной карикатуре, рассчитанной на узнавание: расследовать аномальные события на острове начинают агенты Малдерович и Скаллич. Есть и более тонкие юморески: спасая сумасшедшего Тито из лап властолюбивых партизан-пенсионеров следователь Степан отправляет ему воззвание коммунистической молодёжи, где в штампованных советских формулировках зашифрован план побега.
Хорватскими исследователями особо отмечается общественная значимость «Маршала» – фильм подготовил население страны, уставшее от националистической риторики Туджмана, к переходу к новому политическому устройству, помогая избавиться от навязанного страха перед любым упоминанием социализма.
В обеих картинах Брешана, являющихся сатирическими комедиями на актуальную тему, видно желание режиссёра перейти к серьёзным вопросам. Таким поворотом стал фильм «Свидетели» (Svjedoci, 2004). Если в первых работах комические ситуации являлись неотъемлемой частью жизни маленького традиционного сообщества, состоящего из чудаков, знающих друг друга всю жизнь, то в этой картине такое сообщество становится колыбелью зла, преступления.
1992 год, северная Хорватия. В городке Карловак убивают серба. Местное население препятствует расследованию. Впрочем, зрителю, кто убил и зачем, становится известно в первой же сцене. Это солдаты хорватской армии, братья, чей отец был убит в бою. Теперь их мать в исполнении Миряны Каранович руководит убийством. Известно также то, что у преступления был свидетель, и теперь братья держат его в сарае.
Повествование фильма развивается нелинейно. Важнейшие драматические точки, повороты сюжета показываются по несколько раз, но каждый с небольшим дополнением и с разных точек зрения. Разные персонажи по-своему смотрят на события, по-своему их интерпретируют. С каждым повторением событий зритель узнаёт что-то новое, что меняет его мнение, восприятие всей истории. Самый любимый матерью сын, Крешо, ничего не знающий об убийстве, возвращается из госпиталя – на войне он лишился ноги. Только в финале зритель узнаёт, что страшную травму он получил по вине собственного брата Йошко.