Такая схема перевода денег оказывается выгодна всем сторонам: Пьер (отправитель) сэкономил на сборах за перевод денег, парижский хаваладар (Жан), избавленный от каких бы то ни было расходов, получил свой процент от сделки; пакистанский хаваладас (хаваладар – партнер Жана из Пакистана) заработал на обменном курсе (деньги он отдал в местной валюте, хотя перевод пришел в долларах); получатель (родственник Пьера) получил деньги в своей деревне практически мгновенно без необходимости ехать в банк в городе.
Наиболее традиционным способом проведения взаимозачетов в этих «средневековых атавизмах» при крупных сделках является расчет золотом, серебром и драгоценными камнями, крупнейшими мировыми центрами таких расчетов являются Дели и Амстердам (названия изменены). Драгоценные камни и золото перевозятся курьерами хавалы. Монетарная роль золота, утраченная им в западной системе финансовых расчетов, сохранилась на Арабском Востоке, где золото, серебро и драгоценные камни являются основным расчетным инструментом.
Хавала представляет собой не единую систему, а сеть, состоящую из отдельных ячеек, объединенных по национальному признаку. В подавляющем большинстве случаев хаваладар действует в одиночку, а не в качестве элемента большой организации. Поэтому, даже если один из пунктов и закрывается, все остальные продолжают нормально функционировать в прежнем режиме. Предполагается, что всего в мире действует около 5000 брокерских пунктов хавалы.
Как было сказано выше, система хавала сформировалась в Азии в эпоху раннего средневековья и крестовых походов, когда наличие развитых торговых связей потребовало появления системы денежных расчетов, призванной уберечь купцов от грабежа на транспортных маршрутах, в первую очередь на ближневосточном левантийском пути. Изначально этот традиционный метод денежного обращения был распространен на Ближнем Востоке и в Северной Африке. До 60-х годов ХХ века хавала действовала преимущественно на Аравийском полуострове, в Южной и Восточной Азии, Индии и Пакистане, но, начиная со второй половины 70-х годов, операции в рамках системы приняли мировой характер. Это пример того, что орденская система расчетов, финансово-экономическая модель второго этапа, этапа экономического взлета, продолжает исправно действовать сейчас.
Система была действенной и рентабельной, если существует столько лет. Что же заставило поменять ее?
Этап третий. Могильщики собственного счастья
Экономисты начала XIX века выбивались из сил, втолковывая своим читателям, что величина так называемых капитальных богатств определяется отнюдь не только деньгами, металлической монетой. Казалось бы, это очевидно! Тем не менее профессор Жан-Батист Сей, автор трудов, которые станут Библией для историков последующих поколений, считает необходимым в 1828 году пространно предостеречь своих читателей: «Хотя капиталы принимают самые разнообразные формы, откуда-то идет давняя привычка считать капиталом исключительно суммы в экю, а капиталами страны – лишь общее число экю, находящихся здесь в обращении». «Капиталы Франции, – продолжает он чуть ниже, – состоят отнюдь не только из ее наличности». Невозможно, повторим еще раз, с этим не согласиться. Но следует ли по этой причине «принижать» роль наличных денег? Наличность – самое удобное, самое скорое, самое эффективное капитальное богатство, истинный Протей, – без сомнения, играет одну из главных, если не самую главную роль. Вдобавок разве наличность – не идеальное вложение капитала? Для негоцианта или торговца схема Маркса совершенно верна: начать с денег, перейти к товару и снова возвратиться к деньгам.
Во Франции времен Жана Батиста Сея монетаризация, хотя еще и не проникла повсюду, уже успела стать процессом привычным, нормальным. Поэтому вполне естественно, что наблюдатели более ранних эпох более склонны удивляться оригинальности роли, какую играют металлические деньги, и их могуществу.
А вот Зон, пишущий свое сочинение о торговле в 1647 году, восторгается: «А теперь вообразите, прошу вас, что сталось бы со всеми нами, выпусти власть декрет, коим всем нам воспрещалось бы в каждодневных наших надобностях употреблять монеты, так что пришлось бы нам вести с собою к торговцу тканями корову или быка в уплату за товар, нам потребный. А сколь достойна сожаления была бы наша судьба, коли пришлось бы нам странствовать по родному краю либо отправляться в дальнюю дорогу, за двести или триста верст, не имея в кармане ни денье ни полденье». Прекрасный текст, не правда ли? Вся его суть вот в чем: монета дает возможность избежать меновой торговли. Отметили год написания? Еще раз обратите внимание 1647. Середина семнадцатого века. Конец Реформации. То о чем мечтала каста торговцев – переход на монету в торговых операциях и введение денежного развития экономики произошло. Это с точки зрения торговцев прогресс. А с точки зрения власти?
Металлические деньги являются ударной силой даже современного государства в борьбе против других государств, больше того, они – «необходимое основание» этой борьбы. Итак, металлические деньги являются ударной силой государства в борьбе против других государств. Как это актуально было на заре создания сепаратных государств как таковых. Как это актуально при развале единой Империи на десятки дерущихся между собой государств – крошек.
До этого ордена, в том числе орден тамплиеров, лишали Францию, Англию, Голландию и всех остальных этой возможности изымая такие деньги. Изъятием денег занимались «нехорошие» норманны и даны, обирая «хороших» англичан, шведов, финнов. Изъятием денег занимались татаро-монголы… А что стало происходить без них? После того как третье сословие скинуло иго касты евреев финансистов и порвало золотую паутину.
Жак Кер, казначей Карла VII, в 1436 году восстановил во всем королевстве единую монету и дал королю взаймы два миллиона ливров, чтобы тот отвоевал Нормандию. Вне всякого сомнения, его место – разом по обе стороны демаркационной линии между государственным и частным секторами. Он – финансист, состоящий на королевской службе, но одновременно и банкир, ведущий операции ради собственной выгоды, имеющий долю во многих крупных рудниках и корреспондентов во всех крупных торговых центрах Европы: в Брюгге, Марселе, Монпелье, Генуе, Венеции.
Он содержит в Эг-Морте не меньше семи торговых галер – галей – и ведет успешную торговлю с Левантом. Иначе говоря, перед нами удивительный персонаж, «блистательный соперник итальянских деловых людей своего времени» и при этом великий слуга короля. Но ему суждено было на собственной шкуре узнать, как опасно обосновываться во владениях короля, особенно если ты слишком богат, слишком влиятелен и, разумеется, вызываешь у многих жгучую зависть. В 1451 году Жака Кера без каких бы то ни было оснований обвинили в том, что он отравил Агнесу Сорель, Даму Красоты, фаворитку Карла VII, бросили в тюрьму и начали дознание. К счастью, ему удалось бежать; он поступил на службу к папе римскому и умер в 1456 году на Кипре. Увлекательный роман и – если вернуться к нашей теме – весьма красноречивый пример.
Еще более трагично окончил жизнь Жак де Бон, барон де Санблансе, отпрыск семейства купцов-банкиров, обосновавшегося в Турени, где благодаря частым приездам наших королей многие люди стремительно наживали состояние. Владея собственным банком, он служил Карлу VIII и Людовику XII. В 1518 году он стал суперинтендантом финансов Франциска I. Луиза Савойская, мать короля, пользовалась его услугами, но затем начала его преследовать. Она часто поступала так с людьми, которые ее чем-то не устраивали. Она дошла даже до того, что обвинила Санблансе, в том, что он присвоил жалование солдат, воюющих в Миланском герцогстве. Заметьте, что произведенное следствие оправдало барона. Однако он имел неосторожность отказать власти в кредитах и восстать, в 1525 году, против новой экспедиции, которая окончилась утратой Милана и кровавым поражением при Павии. 24 февраля 1525 года. Франциск I был взят в плен на поле боя; вместо него Францией стала править регентша – Луиза Савойская. Она, найдя себе союзников, добивается процесса над суперинтендантом. Санблансе приговаривают к смерти, и он погибает на монфоконской виселице.
Та же самая судьба постигает Никола Фуке, с 1659 года единолично занимавшего пост суперинтенданта, который он до того разделял с Сервьеном. Он впадает в немилость, 5 сентября 1661 года его арестовывают и каким-то чудом приговаривают не к смерти, а к пожизненному заключению. Проведя в страшной неволе почти целых двадцать лет, он умирает в крепости Пиньероль. Обстоятельства его смерти остаются невыясненными. Не в том ли дело, что он слишком много знал?
Дело Фуке – не последний из трагических эпизодов такого рода.
Революция торговцев, бунт купцов завершен. Реформация или Большое Преображение закончились. Империя разорвана на куски. Вера на религии. Золотая паутина больше не стягивает финансовые центры в единое целое. Монета победила брактеат, о чем мы писали в книге «Крах империи евреев». Деньги становятся товаром и начинают приносить прибыль сами по себе без торгового оборота, без вложения их в основные средства производства, без самого этого производства, как такового. Мечта торговца и купца сбылась. Можно сидеть на мешках с деньгами и богатеть. Можно стать ростовщиком и сделать заложниками своих денег любую власть.
Так ли это? Так ли уж всемогущ его величество процент? Так ли он двигает экономику в счастливое завтра? Рассмотрим то, что казалось победителям этого этапа истинным счастьем.
Сразу же следует отметить, что процент – это болезнь, которая приводит к нарушению равновесия в экономике, концентрации капитала в определенных руках и подрыву социальной справедливости. Именно процент – основная причина таких экономических болезней, как рецессия, стагфляция, дефляция, инфляция, безработица и т. д.
Мы будем здесь рассматривать прописные истины, к сожалению забытые сейчас. А забываться они стали именно после победы третьей касты – касты торговцев.