Мы не буден более подробно останавливаться на особенностях третьего этапа. Результатом его стало пришествие к власти касты торговцев. Отстранение от власти практически полностью воинов и удаление от власти жрецов. Уничтожение Империи как единого территориального и государственного образования. Разрушение единой финансово-экономической империи евреев. Разрыв золотой паутины. К чему это привело, рассмотрим подробнее в следующих главах.
Жизнь паучков
Этапы становления и изменения экономической системы общества мы рассмотрели. Влияние на них оказывали факторы политического взаимоотношения государство образующих каст и эволюция развития экспансии. На втором этапе к власть имущим кастам воинов, жрецов и кормильцев добавилась четвертая профессиональная каста. Эта каста была уже, в отличие от трех первых, не протокастой, а имперской кастой, созданной в процессе развития общества с целью обслуживания появившейся необходимой Империи четвертой составляющей – экономики. Кастой этой стали финансисты-евреи. Если всю имперскую финансово-экономическую систему мы уподобили кровеносной системы общества, то ее служащие стали некими кровяными шариками, переносящими по ее венам и артериям кислород экономики – финансы. Золотая путина ткалась и поддерживалась именно этими незаметными паучками. Посмотрим на их появление и развитие в динамике, как мы с вами смотрели на болезнь всей кровеносной системы. Потому что развитие болезни зависти и от ее носителей, вирусов.
Миграция или передвижение этих самых носителей кислорода внутри системы опреляет ее функциональное здоровье, с одной стороны, а с другой стороны, сбои в самой системы, тромбоз вен, определяют миграцию кровеносных шариков.
Сама каста появилась и закрепилась или, говоря по-другому, стала ткать свою паутину после закрепления воинов на завоеванных землях и начала строительства на них укрепрайонов – городов. В самой метрополии касты финансистов в массовом объеме не было, по причине их не надобности в метрополии. Поэтому миграцию или эмиграцию евреев мы отмечаем только в направлении Запад – Восток. Теперь определим, с чем она могла быть связана?
Отметим, что вообще признаки такой миграции наблюдаются только с тринадцатого века. И с тринадцатого по пятнадцатый век четко определяется направление еврейской эмиграции в Европе – с запада на восток. Евреи уходили из Центральной Европы, с берегов Рейна, на южные и восточные германские земли, а оттуда уже в Богемию, Моравию, Польшу и Литву. О причинах этого следует рассказать подробно.
В одиннадцатом веке, в начале пути, положение евреев в Центральной Европе было более чем благополучным. Они, в основном, занимались становлением экономической жизни на территориях: торговлей между городами и странами, ссужали деньгами под проценты, были ремесленниками и считались незаменимым элементом в процессе заселения земель и развития городов. Их приглашали, им выдавали привилегии, в них были заинтересованы правители земель и стран. В 1084 году епископ города Шпейер пригласил несколько еврейских семей осесть в одном из пригородов, которые он намеревался заселить. Он обещал евреям свободу торговли, право вести собственный суд, право защищать себя, и в выданной им привилегии было сказано: «Я тысячекратно увеличу славу города, если приведу и евреев в его пределы». А через несколько лет после этого уже германский император Генрих IV подтвердил привилегии, данные епископом, но теперь уже для двух городов – Шпейера и Вормса. Все это мы подробно рассматривали в двух предыдущих книгах. Здесь же все очень конспективно.
В европейских странах евреи всегда имели особый статус. Они и назывались в имперских указах однозначно: «королевскими рабами», «рабами казны». Короли – эти представители власти на местах, управляющие колониальными владениями защищали евреев и обеспечивали их неприкосновенность от возможных посторонних посягательств. Во Франции, к примеру, евреи жили в привилегированных условиях, пользовались религиозной свободой, занимали официальные должности. Еще со времен Каролингов в Париже был целый квартал улиц в самом центре города, которые на ночь запирались решетками, и охранялся особой стражей. Там жили сапожники, горшечники, старьевщики, тряпичники, у них были две синагоги и два кладбища. Людовик Благочестивый защищал евреев от нападок толпы и даже духовенства. Его личный духовник женился на еврейке, принял еврейское имя Эльазар и уехал в Испанию. Король Филипп Смелый относился к евреям снисходительно. А вот Филипп Красивый изгнал их из Франции в 1306 году, конфисковал имущество и подарил своему кучеру парижскую синагогу. По королевскому приказу несколько тысяч евреев покинули Францию. Это тот самый Филипп Красивый, который известен делом тамплиеров. Мы уже говорили здесь, что это была попытка очистить ордена от влияния воинов, а экономику от контроля финансистов евреев. Каков же результат? Первыми их отсутствие тотчас же почувствовали местные жители, и даже во французских народных песнях отмечалось, что «евреи честнее вели свои дела, чем иные христиане», и что страна обеднела без них. И тогда Людовик X призвал евреев обратно и возвратил им кладбища с синагогами.
В Англии евреи тоже появляются после завоевания ее нормандцами, и точнее всего их положение характеризовала статья закона, принятого при Генрихе I: «Да будет известно, что все евреи должны находиться во всем государстве под защитой и покровительством короля. Никто из них не может без разрешения короля переходить к какому-нибудь богатому владетелю, ибо евреи со всем их имуществом принадлежат королю». Данов из воинской касты с их «датскими деньгами» сменил порядок и система имперского значения.
Отметим, в этот период происходили разве только единичные переселения евреев. Более значительные отмечены в тринадцатом веке, и массовое переселение – в пятнадцатом веке. Путь был с запада на восток, в Польшу и в Литву. Далее на Русь продвигались единицы. Таким образом, Польша и Литва были санитарным кордоном эмиграции евреев. В дальнейшем они и стали чертой оседлости. Повторим еще раз. В метрополии каста евреев-финансистов была не нужна. Метрополия жила по другим законам экономики. Законам более приближенным к орденской (братской) системе хозяйствования, чем к светской, распространенной на окраинах. К. Маркс потом назовет ее общинной системой хозяйствования и отметит, что общие законы экономики, выведенные им, на нее не распространяются. В заключение, говоря о решающей роли человеческой деятельности как единственном движущем начале в историческом процессе в целом К. Маркс и Ф.Энгельс отмечают. «История не делает ничего», она «не обладает никаким необъятным богатством», она «не сражается ни в каких битвах». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.2,)
Известный современный российский философ и социолог А.С.Ахиезер справедливо замечает: «Славянская родовая община превратилась в крестьянскую поземельную общину, которая сохранилась на протяжении всей русской истории. Это была не просто организация, но элемент массового менталитета. Она формировалась, когда не было никакой внешней силы, которая её к этому побуждала, когда крестьяне были свободны в выборе форм отношений». (Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Том 1. От прошлого к будущему. Новосибирск, 1997.)..
А великий знаток русского слова В.И.Даль говорил об истоках русского коллективизма, основе российской экономики так. «Артель – …древнее слово, от ротитися, обетовать, клясться, присягать; товарищество за круговой порукой, братство, где все за одного, один за всех; дружина, согласъе, община, общество, товарищество, братство, братчина…» (Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка. Том 1. А-3. М., 1978).
Ладно. Об этом закончим. У метрополии свои законы развития.
А вот эти районы исхода, будущую черту оседлости и рассмотрим более подробно.
Сегодня ни один историк не может сказать с определенной достоверностью, когда евреи впервые появились на территории Польши. А там, где нет документов, нет исторических источников, в дело вступают легенды. При этом историками они за источники не принимаются. Вот вам пример про одного еврея по имени Авраам Проховник. Легенды объясняют его прозвище тем, что он изготавливал порох. Но в те времена порох не был еще изобретен! – восклицают историки. По этому с их точки зрения этот человек был пасечником, не смотря на его удивительное прозвище.
Вернемся к легенде. Все началось с того, что в Польше, в девятом веке, умер князь Попель, и с его смертью угас княжеский род. Именитые поляки собрались для выбора нового правителя, долго спорили, ссорились, никак не могли сойтись на одном кандидате и решили, наконец, что польским князем станет тот человек, который на следующий день первым придет в их город. И первым наутро явился еврей по имени Авраам Проховник, который принес на продажу мед и соты. Стража у ворот города приветствовала его как нового князя, но Авраам отклонил эту честь и только после просьб польских дворян отложил свое окончательное решение на один день. Он заперся в доме, стал молиться, и, когда назначенный срок прошел, а Авраам не вышел из дома, поляки заволновались. Один из них, крестьянин по имени Пяст, заявил во всеуслышание, что он заставит Авраама принять княжеский титул. Взял топор и пошел во главе толпы. Пяст постучал в дверь и сказал, что время для обдумывания прошло. И тогда Авраам Проховник вышел из дома и громко заявил, что он отказывается занять княжеский престол, так как это принесет несчастье и ему, и полякам. «Вот перед вами Пяст, – сказал он. – Сегодня он ваш вождь, значит и впредь он может быть вашим верховным руководителем». Толпа тут же с этим согласилась, Пяст был коронован, и от него пошла династия польских князей – Пястов.
А вот другой рассказ или другая легенда. О том, что в конце девятого века группа немецких евреев просила у польского князя Лешко права на торговлю и поселение в его землях. Князь-язычник попросил их рассказать о своем народе и о его вере: очевидно, в те времена евреи были в диковинку в Польше. Князю понравился их рассказ, их вера и их история, и он, якобы, дал им привилегию. Хотя она была впоследствии утрачена, но эта привилегия, якобы, легла в основу привилегии Болеслава Благочестивого в 1264 году. Слишком часто в этих легендах историкам приходится прибегать к слову «якобы». Да потому, что в противном случае рухнет все здание самой науки история.