– Врачи здесь есть, – ответил он, – но я не из них. Я, как и вы, пленник.
Он указал вниз, на прикованный цепью к лодыжке чугунный шар с человеческую голову.
– Меня зовут Талал.
Рук окинул взглядом его раны.
– Ты здесь тоже новичок.
– Вчера прошел сквозь строй, – кивнул Талал.
– Вчера? – сквозь боль прищурился на него Рук.
Порезы и ссадины выглядели старше. Скорее, недельной давности. Почти все уже закрылись.
Проследив его взгляд, Талал пожал плечами:
– На мне легко заживает.
– Почему ты нам помогаешь? – недоверчиво спросил Рук.
– Я же сказал, мы все пленники. Я, как и вы, здесь… не по своей воле. В таких местах проще выживать командой.
– Командой? – покачала головой Бьен. – Ты нас впервые видишь. Откуда тебе знать, кто мы такие? А вдруг убийцы?
Талал хихикнул и через плечо покосился на площадку двора. Достойные, уже забыв о новичках, вернулись к обычным занятиям. В нескольких шагах от них кто-то вколачивал другого в грязь короткой дубинкой.
– В таком месте, – помедлив, ответил он, – я, пожалуй, надеюсь, что вы убийцы.
Слова прозвучали как шутка и сопровождались легкой улыбкой, но спокойный взгляд Талала подсказывал Руку, что этот человек – кем бы он ни был – не так прост, как кажется.
– Следи за моим пальцем. – Чернокожий снова поднял руку.
Когда Бьен, а затем и Рук справились с несложным заданием, он произвел еще несколько проверок, убеждаясь, что мозги у них остались целы.
– Повезло, – заключил Талал, садясь на пятки. – Как раз передо мной, говорят, кому-то проломили череп. Не помню имени.
– Странное у тебя представление о везении, – заметил Рук.
Талал рассмеялся.
– А это ты чем заслужил? – кивнула Бьен на чугунный шар с цепью.
– Чем заслужил?
За разговором они не заметили на удивление беззвучного появления Коземорда. Тот словно невзначай опустил ладонь Талалу на плечо – неожиданно отеческим движением.
– Чем заслужил? Он влетел в Пурпурные бани на огромной птице, поджег это… почтенное сооружение и при попытке уйти положил десятки зеленых рубашек…
Бьен, до того бессильно поникшая, вскинулась, как от ожога.
– Ну, не десятки, – скромно поправил Талал.
– Десятки! – Кажется, в голосе Коземорда слышалась гордость. – Я… обеспечен сведениями от самой Ванг Во.
– Кеттрал, – тихо проговорил Рук.
Он оглядел двор. Многие ли видели, как он говорил с аннурцем? И чем ему придется заплатить за этот разговор в предстоящие дни и недели?
– Но ведь верховные жрецы перерезали ему горло на ступенях Кораблекрушения, – удивилась Бьен. – Урок наглым имперским псам…
Она сверкнула глазами на кеттрал, который в свою очередь ответил едва ли не виноватым взглядом.
– Кому-то горло перерезали, – согласился Коземорд, – но не этому.
Он основательно хлопнул солдата по плечу, словно убеждаясь, что тот присутствует здесь во плоти.
– Остальная его… как у них говорится? Команда? Шайка? Отделение?
– Крыло, – спокойно ответил Талал.
– Остальные из его крыла пробились наружу и ушли.
– Не все, – покачал головой кеттрал.
– Кого же тогда казнили? – спросила Бьен.
– Какого-то… несчастного, выхватили из тюрьмы. – Коземорд только плечами пожал на их удивление. – Наши жрецы считают, подобные уловки необходимы. О кеттрал уже начинали шептаться. После бань жрецы сочли нужным заглушить эти шепотки.
Бьен разинула рот.
– Так это была подмена? – выпалила она. – Казнили невиновного?
– Ну едва ли невиновного…
– Почему вы говорите об этом нам? – покачал головой Рук.
Коземорд широко, словно обнять хотел, развел руками:
– Да ведь вы теперь в числе Достойных! Если и уйдете отсюда, так только в дельту. А если вынесете… как бы сказать… испытания в дельте, то вернетесь жрецами. С вами говорить – как с покойниками.
Он так сиял, словно рассчитывал утешить их этими словами.
– Непонятно, – заметил Рук. – Если уж жрецы так боятся кеттрал, почему не убили его по-настоящему?
Талал с улыбкой слушал разговор и помалкивал.
– Они и собирались, – подмигнул Коземорд. – Да его вытребовала Во.
– Зачем Ванг Во понадобился среди Достойных кеттрал? – покачала головой Бьен и украдкой покосилась на чернокожего.
– Затем, – ответствовал Коземорд, – чтобы… оценить его по достоинству.
– Я бы сказал, ее должна напугать мысль о выставлении аннурца против Трех.
– Кого напугать? – У Коземорда полезли на лоб кустистые брови. – Ванг Во?
– Отвратить, – поправился Рук.
– Неверных не в первый раз… допускают в число Достойных.
– Потому что все уверены, что они не выживут. Чаще всего они – простые солдаты. А кеттрал…
Коземорд опять пожал плечами:
– Аннурцы, домбангцы… Во это безразлично. Не все верховные жрецы… прониклись ее идеей, но для Ванг существует только сражение, только вера.
– Что из двух? – насторожилась Бьен.
– Здесь у нас, – жизнерадостно заявил мастер, – разница между ними в основном умозрительная.
Рук задумчиво кивнул. Разговор и так слишком затянулся. Что аннурец ищет в них союзников – неудивительно. Остальные обитатели двора, скорее всего, уже обдумывают, как с ним покончить.
– Благодарю за заботу о нашем здоровье, – осторожно обратился к солдату Рук, неуверенно поднимаясь на ноги. – Думаю, еще увидимся где-нибудь во дворе.
– «Увидимся где-нибудь»! – Коземорд хлопнул себя по ляжке. – Ваше общение будет намного, намного теснее и ближе!
– В каком это смысле? – спросила Бьен.
Коземорд захлопал глазами, будто не понял вопроса, потом взялся за лоб.
– Конечно же! Вы двое – поклонники столь… миролюбивой богини и не вникали в тонкости нашего культа. Талал будет вашим третьим.
– Третьим? – повторила Бьен.
– Трое богов в дельте, Достойных тоже трое, – кивнул он. – В предстоящие месяцы вы будете упражняться с ним вместе, вместе с ним вести учебные поединки, вместе с ним есть, прикрывать ему спину, как он прикроет ваши. В святые дни вы плечом к плечу встанете на Арене и, если выживете, вместе отправитесь в дельту, чтобы предстать перед богами.
Рук, конечно, знал, что Достойные сражаются всегда по трое, просто безумие последних событий помешало ему задуматься, кого приставят к ним с Бьен.
– Почему мы? – настороженно спросил он. – Почему не другие?
– Ну… – протянул Коземорд, поглаживая клочковатую бородку. – Почему… это не моего ума дела. Достойные объединяются по мере поступления, но почему вы попали сюда в таком порядке и в такое время? – Он горестно вздохнул. – Предначертание? Рука… судьбы, непостижимой для смертных? Может быть, Трое ответят, когда вы с ними встретитесь. Может быть, у них имеется серьезный план…
– Вряд ли, – угрюмо бросил Рук.
Талал всмотрелся в его лицо.
– Последние события отучили меня полагаться на планы, – пожал он плечами.
Коземорд рассмеялся, но тут же посерьезнел.
– Если позволите дать вам скромный совет…
– Через несколько месяцев нас ждет смертельный поединок на арене, – ответил Рук. – Ваше дело нас натаскать. Надеюсь, вы не ограничитесь одним скромным советом.
– Именно-именно, – закивал Коземорд. – Ну тогда вот мой первый и самый ценный совет: примите друг друга. Вы не по своему выбору сошлись вместе, но все же сошлись. Теперь ваш выбор – сотрудничество или… ну… небытие.
Он поднялся, прихлопнул в ладоши и резко кивнул, словно покончив с надоедливым вопросом.
– А теперь, Талал, не окажешь ли любезность ознакомить новоприбывших с нашим хозяйством? Я бы сам это сделал, но, увы-увы, должен участвовать в другой… беседе – с Малым Као и Монашкой, в продолжение нашего бесконечного спора о подобающей длине ритуальных клинков.
Он заковылял куда-то через двор – походкой, в которой крабьего было больше, чем человеческого, – а Талал обернулся к Бьен и Руку. Довольно долго они молча оценивали друг друга.
– Ну, – заговорил наконец кеттрал, – если приходится выбирать, я скорее выберу сотрудничество.
Бьен, к удивлению Рука, звонко расхохоталась. Смеялась не без надрыва, и все же лучше такое веселье, чем навалившаяся на него тяжесть отчаяния.
Между тем им немыслимо повезло получить третьим этого кеттрал. Большинство Достойных составляли добровольцы – мрачные изуверы, такие же, как поджигатели храма Эйры и убийцы ее жрецов. От мысли, что придется сражаться с ними плечом к плечу, в Руке разгоралась жаркая ярость: та, которая медленно занимается, но потом уже не погасишь. А Талал, хоть и поджег Пурпурные бани, воюя против города, к служителям Эйры неприязни не выказывал. Не говоря уж о том, что, если слухи не врут, он окажется одним из самых опасных бойцов на этом дворе. Когда придет время сменить деревянное оружие на сверкающую бронзу, неплохо будет иметь его в союзниках.
С другой стороны, единственно принадлежностью к Аннуру он будет навлекать на себя удары. Наверняка многие Достойные – что бы ни думала Ванг Во – сочтут за кощунство его присутствие на площадке. Одни станут ждать святых дней в надежде всадить ему клинок в горло. Другие ждать не станут. В учебных поединках погибало немало Достойных. Если Рук не приуменьшал милосердия своих соотечественников, не пройдет и недели, как аннурцу подстроят «несчастный случай». А если за компанию умрут и двое нечестивцев, жрецов Эйры, – что ж, тем стройнее будут ряды Достойных.
Пока он разглядывал двор, от толпы отделились человек десять и стали, словно в ответ на его мрачные размышления, приближаться, перепрыгивая грязные лужи и лениво помахивая учебным оружием. Разговоров их Рук не слышал, но мерзкие смешки до него доносились. Он очень быстро узнал главаря: Кочет – тот самый, которого он видел с корабельной палубы и кто так безжалостно растерзал противника под одобрительный рев толпы.
Вблизи боец оказался мельче, а впечатление производил большее – на его бритой голове блестела, смазанная маслом или салом, одинокая прядь; на шее висел выбеленный солнцем петушиный череп, а на запястьях и лодыжках позванивали серебряные бубенцы. Жира в нем, казалось, не было ни капли, только канаты мышц, натянутые на раму крепко сбитого костяка. Недавняя схватка на арене не оставила на нем следов – темная кожа даже блестела, словно умасленная после долгого лежания в ванне. По лицу расползлось удовлетворение закончившего дневной труд художника.