— Однако, держи! Однако, «волки»! — вырвался из шумной разноголосицы детских голосов чей-то знакомый голос. «Леха!» Как сюда попал библиотекарь — матросу уже некогда было гадать. Он помчался вниз по склону на шум голосов.
Крючконосый скоро пришел в себя. Лежа лицом к палаткам, он, чуть приоткрыв глаза, стал незаметно наблюдать за матросом и девушкой. Крик девушки о золотоносной жиле придал грабителю сил. Значит, золото есть. Настоящее, большое золото. Значит, они с дружком действительно не там искали. Но теперь уже крючконосый своего добьется. Он проследит, откуда принесли лагерники эти куски кварца. Он пойдет по их следам и найдет эту жилу. Но для того чтобы это сделать, надо быть на свободе. Надо как можно скорей отсюда выбраться, найти сбежавшего дружка и браться за дело.
Бандит проследил, как матрос с Витей на руках и девушка вошли в палатку, потихоньку стал отползать от лагеря. Вдавливаясь в землю, стараясь слиться с окружающими его предметами, он отползал все дальше и дальше…
Вдруг нога его натолкнулась на что-то мягкое. Крючконосый испуганно дернулся, но тут же вспомнил: это же мешок с мукой! Первой мыслью было все же захватить мешок с собой, но он тут же ее отбросил. Надо скорей смываться, пока этот верзила с пудовыми кулаками не хватился и не бросился в погоню.
Проползая мимо мешка, крючконосый злобно выругался. И дернула же нелегкая привести сюда матроса именно в это время. Ведь через несколько минут они шагали бы уже с многодневным запасом еды далеко от лагеря. Попробуй разыщи их среди нескончаемых камчатских сопок!
Однако сегодня «фарт» окончательно покинул крючконосого. Когда он решил, что расстояние между ним и лагерем уже достаточно велико, и поднялся на ноги, перед ним вдруг выросла группа ребят.
От неожиданности бандит шарахнулся было в сторону, но тотчас же взял себя в руки. Подумаешь! Испугался какого-то пионерского отряда.
Высоко подняв голову, он как можно спокойней пошел прямо на детей.
Крик опознавшего его камчадала полоснул крючконосого, как свист плетки. Мгновенно растеряв все наигранное безразличие, он съежился и бросился наутек. Стоящий на его пути мальчишка с палкой в руке не может быть помехой. Это не препятствие для спасающего свою шкуру бандита.
И действительно юнга уступил дорогу, но, когда тот с ним поравнялся, ловко просунул палку между длинными ногами крючконосого. Споткнувшись, бандит смешно замахал руками и растянулся во весь рост на прибрежной гальке.
Когда к месту «сражения» подбежал Левша, крючконосый уже был пленен по всем правилам. На каждой ноге хищника восседали Леха и Коля, а руки его были прижаты к земле крепкими натренированными руками юных рыбачек — Ариши и Сани-хозяйки.
— Не будешь больше олешек убивать, — приговаривал Леха, извлекая из-за пояса крючконосого финский нож.
— Це ж ця тварина твоего дружка каменюкой, — встряхнул Левша за шиворот крючконосого.
— Какого дружка?! Витю? — спросил юнга, чувствуя, как у него от ужаса пошли мурашки по всему телу. — Витю? Что с Витей? — ухватился он за форменку матроса. — Товарищи, если с Витей что-нибудь случилось, ведь я ни за что не вернусь на «Богатырь».
— Тю, скаженный! — освободился от юнги Левша. — Живой твiй кореш! Ну, зробив цей злидень йому пробоiну в головi. Лежить тепер хлопчiк в iзоляторi.
— Живой! В изоляторе! Леха, ведь я вам тут не нужен? Вы и без меня теперь справитесь? Левша поможет! — скороговоркой выпалил Коля и, не дожидаясь согласия Лехи, помчался к лагерю.
— Коля, подожди, и мы с тобой, — побежали за юнгой Ариша и Саня.
— А де ж це ви взялись? — наконец заинтересовался внезапным появлением ребят возле лагеря матрос. — Вы ж пiшли до теплоi рiчкi?
— Однако, пошли, но не пришли до речки, — объяснил Леха. — Девки, однако, не захотели у батишка сидеть. Спрятали книжки под батишко и пошли за нами. А сюда Коля привел. Он, конечно, хороший камчадал будет, ни разу дорогу не путал.
— А ну, Леха, дай-ка твоего пояска, — попросил Левша, подталкивая перед собой крючконосого по направлению к лагерю. — Треба його трошки спутать, а то цей ужака знов ускользне.
Взяв Лехин ремешок, матрос деловито связал бандиту руки.
— Так буде краще! — с удовлетворением оглядел он классический «полицейский» узел. — А ну, малый вперед!
— Конечно, малый вперед, — сказал Леха, поддерживая рукой сползающие без пояса брюки. — Давай малый вперед!
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
— Сопка! Сопка! Я — Земля! Я — Земля! Отвечайте, Сопка! — надрывался базовый передатчик. Радист вращал рукоятки приемника, тщетно прислушиваясь ко всем шорохам в эфире. Никаких следов «Сопки» обнаружить не удалось.
Напрасно врач ждал в семнадцать ноль-ноль передачи. «Сопка» на связь не вышла.
Конечно, молчание «Сопки» совсем не означает, что в отряде случилась новая беда. Могла испортиться рация, мог не справиться с работой случайно попавший в отряд ленинградский мальчик. Но в отряде лежал тяжело больной человек.
— Всем! Всем! Всем! — понеслись в эфир тревожные сигналы. — Нужна помощь! Нужен вертолет! Нужно спасать жизнь человека!
И сигнал был принят. Приняли его лесозаготовители с лесных делянок долины реки Камчатки, приняли рыбаки западного и восточного побережья, приняли оленеводы и охотники, приняли сельскохозяйственные артели и строители заводов. Не прошло и нескольких минут, как со всех сторон посыпались запросы: сообщите точные координаты местоположения отряда.
Группа туристов, штурмующая высоту Ключевской сопки, предложила направить своего врача пешком; оленеводческий колхоз, расположенный недалеко от Неведомой, сообщил, что до прихода врача в отряд будет направлен ветеринар с медикаментами.
Кажется, на Камчатке не осталось ни одного уголка, не откликнувшегося на тревожный сигнал.
Ничего не знал о тревоге только отряд Арсения Николаевича. Лагерь готовился к ночевке, а это было сегодня не так просто. Разместить всех в трех палатках было невозможно. Но кто же покинет лагерь на ночь глядя? О девочках и говорить нечего. Но с ними-то проще, они сравнительно сносно расположились в Наташиной палатке. К себе в палатку Арсений Николаевич поселил Колю и Леху. Витю уложили и палатке радиста. Левша, Фима и милиционер со своими подопечными остались ночевать на открытом воздухе.
Милиционер решил дождаться утра и уже устроился с максимальным комфортом. Поместив задержанных «старателей» (тестолицый тоже далеко не ушел) под скальным навесом, он развел яркий костер: во-первых, чтобы хорошо видеть арестованных, а во-вторых, чтобы не заели комары. Комары же и послужили причиной возмущения минералога. В лагере было пять «накомарников». Наташа потребовала два из них отдать задержанным «старателям», которые лишены возможности куда-нибудь укрыться и защищаться от комаров.
Когда милиционер попробовал сказать что-то о «дамских нежностях», он услыхал в ответ такую тираду о людях, человечности, что только рот раскрыл, удивляясь, как в таком маленьком теле умещается такой мощный запал. Не понимая, почему эта пичуга встала на их защиту, крючконосый только криво ухмыльнулся и первым нырнул под спасительную марлю. Примеру дружка немедленно последовал и тестолицый.
Два накомарника принадлежали безраздельно больным — радисту и Вите. Пятый должен был по очереди укрывать Левшу, камчадала и милиционера.
Впервые после падения радист, наконец, спокойно заснул, и Арсений Николаевич сказал, что это первая веха на пути к выздоровлению. Два надувных матраса заполняют всю палатку, и Коля, пристроившись рядом с Витей, старается не шевелиться, чтобы не разбудить. Коля положил руку на голову товарища. Голова горячая, — очевидно, поднялась температура. Этого еще не хватало. Нужно во что бы то ни стало раздобыть доктора. Леха говорит, что недалеко от сопки в летнем стойбище пастухов кто-то заболел и, наверно, сейчас туда пригласили доктора. Коля уже договаривался с Лехой пойти в стойбище. Глядишь, с рассветом доктор сможет посмотреть, что с Витей. Но Леха неизвестно куда исчез — неужели ушел один?
Юнга попробовал тихонько подняться с матраса, но Витя сразу открыл глаза.
— Ты не думай, что я надолго свалился, — виновато говорит Витя. — Завтра утром я уже встану, и мы двинемся в район. А что сейчас делают на «Богатыре»? Интересно, знает уже дядя, что мы ушли из «Приморья»? Коля, а может, попробовать сейчас встать?
— Не притворяйся! — нарочито грубо оборвал Коля товарища. — Намочить платок в холодной воде?
Не дождавшись ответа, он потянулся за фляжкой, намочил платок и положил Вите на лоб.
— Скоро доктор прилетит. Разрешит, тогда и поднимешься. Да ты и без доктора выздоровеешь, только слушайся меня и не крутись. Не сбрасывай… — придержал он Витину руку.
— Да нет. Свет от костра. Режет, — Витя сдвинул платок на глаза и опять, кажется, забылся. Но едва юнга привстал, сразу забеспокоился: — Коля, ты где?
— Я тут. Не крутись! — тихо-тихо заговорил Коля, как бы убаюкивая товарища. — Ты лежи спокойно. Скоро Леха придет. Он тут где-то рядом. Мы с ним будем спать в палатке у Арсения Николаевича, так что ты не беспокойся, если меня рядом не будет. Знаешь, Вить, жалко, что мы оставили в «Приморье» твой приемник. Завтра ты настроил бы его, и узнали бы мы обо всех судах торгового флота… Наши дальневосточники сейчас ушли в Арктику, а черноморцы пришли из Антарктики. А кто-то плывет сейчас в тропиках, может, даже экватор пересекает… Твой приемник такой сильный, что в него и экватор был бы слышен. И с «Богатырем» связались бы, а то эту лагерную бандуру крути-верти, а дальше ста километров никого не слышно. Эх!.. Стоять бы сейчас за штурвалом… Капитан спрашивает: «На румбе?» Рулевой, как эхо, отвечает: «На румбе двести два!» Это я запомнил курс от Петропавловска на Владивосток… Вить!..
Около палатки послышались шаги, и почти одновременно просунулись две головы — Левши и Лехи. В руках у Лехи был какой-то мешочек, который он протянул Коле.