Кроме того, вся римская система управления провинциями была, в сущности, неприкрытым грабежом. Римские откупщики, купившие у правительства право собирать налоги с населения, а также назначенные на короткий срок наместники, будучи, согласно поговорке, «халифами на час», действовали в провинциях, подобно человеку, который режет курицу, несущую золотые яйца. Благодаря такой системе управления провинциями огромные области приходили в упадок, целые страны становились безлюдными.
Уже в конце II в. до н. э. зависимый от Рима царь небольшого малоазийского государства Вифинии в ответ на требование римского правительства прислать в Италию вспомогательные войска указывал, что большая часть мужского населения его страны уведена римскими откупщиками в рабство за долги.
Заброшенная земля в провинциях стоила много дешевле, чем в Италии, и это побуждало римлян приобретать имения за морем. Кроме того, римский землевладелец, купивший землю в провинции, оказывался в привилегированном положении: его соседями были лица, лишенные гражданских прав, иначе говоря, бесправные люди, с которыми можно было делать что угодно.
Римские сельские хозяева, купившие землю в провинции, не менее беспощадно эксплуатировали покоренные страны, чем откупщики и наместники. Но в отличие от них, стремившихся в максимально короткий срок получить из отданной им на поток и разграбление страны все, что можно, а затем бросить ее, как выжатый лимон, римляне, владевшие в провинции землей, принуждены были думать о будущем. Заботясь о своих имениях, они должны были заботиться и о благосостоянии всей страны. Эти хозяева были заинтересованы в хорошем состоянии дорог и транспортных средств, которые позволяли перевозить продукты их имений, в процветании соседних городов, где жили ремесленники, снабжавшие их хозяйства промышленными товарами. Поэтому покупка земли римскими гражданами и приток денежных средств, которые они вкладывали в свои хозяйства, помогли провинциям постепенно оправиться от последствий римского завоевания. Восстанавливались и заселялись разрушенные города, заброшенные земли снова начинали давать богатые урожаи.
Появление в провинциях влиятельных римских граждан положило некоторые пределы безграничному прежде произволу наместников. Какой-нибудь проконсул Веррес, за время своего наместничества ухитрившийся разорить дотла богатую Сицилию, несомненно десять раз подумал бы, прежде чем решился применить свои грабительские приемы к такому могущественному человеку, как Тит Помпоний Аттик. Относительный мир и покой, установившиеся в Римском государстве при императоре Августе, также способствовали восстановлению хозяйства в культурных восточных провинциях и быстрому развитию более отсталых западных областей.
Все новые и новые обширные пространства Египта, северной Африки и Сицилии распахивались под тучные нивы, на которых колосилась золотая пшеница. На островах греческого архипелага Хиосе и Косе увеличивались площади виноградников, дававших лучшее в древности вино. Даже за снежные Альпы, в далекую Галлию, проник древний дар веселого бога виноделия Вакха-Либера — виноградная лоза. Оливковые рощи покрыли всю южную Испанию, и испанское масло стали ввозить в самые отдаленные уголки Средиземноморья.
Огромные стада свиней, пасущихся на воле в некогда священных дубовых рощах и лесах Галлии, давали превосходную ветчину, которую в I в. до н. э. вывозили даже в Рим, где она ценилась выше италийской. Однако такое процветание провинций было чревато страшными последствиями для сельского хозяйства Италии.
Сельские хозяева Италии никогда не были экономически сильнее опытных и культурных рабовладельцев Греции и Востока. Теперь, в I в. до н. э. — I в. н. э., они постепенно теряют даже более отсталые западные рынки. И в этих провинциях успешно развивается свое хозяйство. Больше того, продукты сельского хозяйства провинций начинают завоевывать италийский рынок; даже на собственной территории, в самой Италии, римские хозяева постепенно сдают одну позицию за другой.
Во II в. до н. э. под натиском дешевого хлеба провинций италийцы начинают отказываться от занятия хлебопашеством и перестраивают свое хозяйство, ориентируясь на технические культуры и скотоводство. В I в. до н. э. в связи с конкуренцией греческого, галльского и испанского вина в Италии намечается упадок виноградарства.
Если во II в. до н. э. агроном Катон называет виноград самой доходной сельскохозяйственной культурой, то в I в. до н. э. Варрон считает наиболее выгодным занятием скотоводство. К I в. н. э. многие владельцы италийских имений совершенно отказываются от разведения виноградной лозы. В это же время гибнет италийское оливководство, которое еще Варрон считал очень доходным занятием. Испанское оливковое масло завоевывает Италию. Италийские хозяева при продаже не могут оправдать расходы, связанные с оливководством. Не помогают такие крайние меры, как правительственное запрещение разводить виноград и оливки в провинции; не помогает вырубка многих гектаров виноградников в Галлии. Тщетно италийские хозяева выливают в реки сотни и тысячи литров вина в надежде таким способом поднять цену. Цены на вино и оливковое масло в Италии непрерывно падают.
Владельцы италийских имений пытаются бороться другими способами. Они стараются увеличивать урожаи, улучшить качество продукции, вводят новую технику. Но тщетно: у них нет квалифицированных рабочих, которые могут управлять этой техникой, у них нет людей, заинтересованных в повышении производительности труда. Рабство начинает мстить за себя: рабы не хотят овладевать новой техникой, они не заинтересованы в повышении квалификации, им безразличны результаты своего труда. Оказывается, что рабовладельческая система хозяйства несовместима с высокой техникой и высокой производительностью.
В поисках спасения италийские землевладельцы бросаются в другую крайность: они стремятся предельно снизить издержки производства, уменьшить любыми средствами себестоимость продуктов. Плиний договаривается до того, что утверждает, будто хорошая обработка земли невыгодна хозяину. Но и здесь — тупик: плохая обработка земли приводит к уменьшению урожаев, к сокращению посевных площадей, к убыткам и к упадку хозяйства.
Вместо обезлюдения провинций начинается обезлюдение Италии. Огромные пространства италийской земли остаются необработанными и не приносят никакого дохода ни хозяевам, ни государству. Начинается отлив населения из Италии в провинции. Там жизнь бьет ключом, там больше возможностей для предприимчивого человека, там легче можно разбогатеть, пользуясь преимуществами, которые даст право римского гражданства. В провинциях растут новые экономические центры, которые по красоте, богатству, обилию населения могут поспорить с Римом; Александрия, Антиохия, Никомедия, Милан, Трир, Византий и другие города стремятся выйти на первое место, оттеснить плечом дряхлеющую столицу мира — Вечный город. Хозяйство провинций перестает зависеть от италийского вывоза продуктов и товаров. Экономическая независимость влечет за собой политическую. В провинциях растут сепаратистские стремления, желание отделиться от Рима, избавиться от тяжкого гнета римского владычества, которое слишком дорого обходится населению и не дает ему ничего взамен.
В III в. н. э. начинается распад Римской державы: отделяются и провозглашают свою независимость Галлия, Сирия, Северная Африка, Египет, Британия. Правда, имущие классы провинций, напуганные размахом революционного движения народных масс, скоро спохватываются и обращаются за помощью к тому самому римскому правительству, против которого они еще недавно восставали. Их измена помогает римлянам восстановить империю и сохранять ее почти в прежнем объеме еще около двухсот лет. Однако, учитывая создавшуюся обстановку, римские императоры считают нужным перенести управление государством из Италии в более развитые экономически районы империи. Восстановитель римского могущества император Диоклетиан в конце III в. н. э. переносит свою столицу из Рима в малоазийский город Никомедию, а при императоре Константине, в IV в., Вечный город окончательно теряет свое прежнее значение и столицей империи становится Константинополь — древний греческий Византий, господствующий над выходом из Черного моря в Средиземное.
С упадком сельского хозяйства Италия снова становится второстепенной областью Средиземноморья, и на первое место выдвигается восточная часть империи.
Римская армия
Человек, впервые попавший на стадион и наблюдающий игру футбольных команд, оспаривающих первенство страны, способен уловить только отдельные эффективные моменты, когда стотысячная толпа шумно подбадривает игрока, прорвавшегося к воротам противника, или приветствует вратаря, взявшего трудный мяч. От такого человека ускользает четкая продуманность комбинаций, которые разыгрываются на поле, взаимодействие защиты, полузащиты и нападения, страховка сильных игроков противника. Он совершенно не видит всего того, что для настоящего «болельщика» составляет главный интерес матча.
Новичку не приходит в голову, что на поле идет не только борьба ловкости и силы игроков, но и состязание ума и воли тренеров, разработавших тактику предстоящего матча и продолжающих руководить командами даже во время игры.
Точно так же незнакомый с военным делом человек, читая подробный отчет о большом сражении или даже о целой войне, уподобляется новичку на стадионе и запоминает только конечный результат битвы и героические подвиги отдельных бойцов и подразделений.
Для того чтобы по-настоящему оценить талант и умение полководцев, понять, что нового внесли они в военное искусство, нужно знать, как набиралась, обучалась и вооружалась армия, как она строилась во время битвы и на походе, в чем ее сильные и слабые стороны.
На весь древний мир славились римские солдаты блестящими победами, своей железной дисциплиной. Римские полководцы шли от победы к победе, пока под тяжелым солдатским сапогом Рима не оказались все народы Средиземноморья.