И болью… Эта боль и не давала ему остановиться. Ему хотелось увидеть ту "её", какой она была всего несколько часов назад. Хотелось докричаться и дозваться. Остановить то, что происходило. Сохранить то, что она целенаправленно разрушала. Как она не понимает?..
Это было странно, иррационально, то, что он чувствовал. Так глупо и смешно, что он смеялся бы, если бы ощущение катастрофы не ширилось внутри. Как пропасть. Куда они, наверное, оба упадут, если он не удержит ситуацию. А он её не удержит! Несмотря на всю свою власть. Как можно заставить другого остановиться у гибельного края? Скольких самоубийц не смогли остановить те, кто их любили?..
То, что она губит всё, становилось очевидно. Пусть другие не понимали, но он-то видел! Он бы вырубил её на глазах у всех, и не позволил совершить непоправимое. Дал бы ей время. Но щиты такие, что не подобраться. Никак. Он занимался тем, что пытался вскрыть их, пока она кокетничала напропалую, а он, как истукан, сидел на своём возвышении. Не вышло ничего.
Тогда ему в первый раз пришла в голову мысль, что леди Гарнар вовсе не такая посредственность, как о ней говорят. Он обдумает это. Потом. Когда сможет. Не сейчас. Не тогда, когда боль когтями рвёт сердце.
Понадеялся, идиот, что может что-то измениться для него. Что возможен для него кто-то… Почему? С чего такая глупая, детская надежда? В его возрасте! С его опытом! Ему казалось, что она разбудила в нём что-то живое и человечное. Тем большей насмешкой выглядело то, как она всё это убивает.
Ненависти ещё не было. Она придёт потом. И ненависть, и месть. Пока была только боль, растерянность и уязвимость. Таким жалким, как сейчас, он чувствовал себя только в детстве перед отцом или дедом.
— Зачем?
Этим вопросом он задавался, сползая в нестабильность. Всё ещё жёстко держа себя в руках. Может быть, эта двойственность и привела к тому, что "та" его часть, которую он, в обычной жизни, ощущал как приказы клятвы, пробудилась. Да с такой силой, как бывало только там, в домике в горах, когда он бывал "маловменяем".
Чудовище пожелало увидеть ту, что так задела "его" человека. А увидев, тут же пожелало наказать эльфийскую дрянь. Эльдар пытался бороться, как всегда в такие моменты задаваясь вопросом: древняя тварь, что стремится управлять им, объективна или он просто сумасшедший?
Исходя из логики и наблюдений, объективна. Но беда в том, что он чувствовал её как часть себя. Он хотел того же. Двоился в желании наказать и защитить Анастас и, в итоге, сломался.
Решив для себя, он не медлил. Не колебался. Увидел, что леди Гарнар отправилась с очередным кавалером на прогулку в парк, и, под благовидным предлогом, удалился сам. Дальше дело техники. Лорд Кинтон был редкостным слюнтяем и зависел от его милостей настолько, что прикажи он, сам привёл бы к нему Анастас.
Поэтому, найдя их в парке, он бросил ему короткое:
— Жди!
И потащил леди Гарнар к ближайшим дверям во дворец. Обездвижил, конечно, чтобы не трепыхалась. Она то-ли не ожидала нападения, то-ли снова напилась успокоительных. Результат один: среагировать не успела.
А он не отпустил её, когда вломился в какую-то небольшую гостиную. Заблокировал двери и окна, встряхнул её и, практически, прорычал:
— Зачем?
"Он" встретил упрямый взгляд, считал вызов, сжал сильнее:
— Отвечай!
Леди не испугалась. Бросила презрительно:
— Отпусти. Иначе ни слова не скажу!
Ладно. Он осторожно разжал руки. Но следил за каждым её жестом и движением. "Свобода" была в данном случае только иллюзией. Потому, что он так хотел. Именно "он", Эльдар. В кои то веки, он мыслил и чувствовал в унисон со своим паразитом. Что это говорит о нём? Он сдаётся и распад личности, к которому приходили все короли Дормера, не за горами?
Досадливо мотнул головой, стряхивая ненужные мысли. У него тут жертва не боится!.. Смотрит на него так же бешено, как, наверное, он сам на неё. И драться готова.
Король снисходительно улыбнулся про себя:
— Попробуй, детка! С "таким" тебе не справиться!
Боль переплавилась в холодную ярость и теперь он мог говорить более или менее связно. Что и сделал:
— Так что же вас сподвигло, моя леди, отвергнуть меня столь мало почтительным образом?
От его тона она невольно сделала движение назад. Разозлилась на себя и резко бросила:
— А чего ты хотел? Я не просила ничего, не заигрывала. И кинулся на меня ты сам! Я не буду! Ни тайной любовницей, ни фавориткой!
Он усмехнулся. Она снова сделала шаг назад. Тогда он рассмеялся издевательски:
— Я не предлагал быть любовницей или фавориткой…
Ещё шаг назад:
— А что тогда?
И ещё шаг назад.
— Всё. Я дал бы тебе всё.
Леди выпучила глаза так забавно, что он посмеялся бы, если бы мог. Беда в том, что в состоянии морозной ярости, не до смеха. И улыбки твои не вызывают желания улыбнуться в ответ. Только страх. Как сейчас у неё.
— Как всё?..
Он рассмеялся холодно и морозно, как сосульки зазвенели:
— Не стоит переживать, моя леди! То предложение потеряло актуальность. Вы хорошо потрудились над этим. Какого нового предложения вы достойны, я ещё не решил.
Она сделала последний шаг назад и упёрлась спиной в стену. Он тоже сделал шаг. Она попыталась ударить, он с лёгкостью скрутил её. Чудовищу нравилось забавляться. И не только. Его влекло… И он, весь он, потянулся к мерзавке. Впился ей в губы.
Не было той нежности и красоты, что была днём. Тёмная, глубокая жажда вела его. Он не сдерживался, не думал. Выплёскивал всю свою нестабильность. Не жалел. После таких вот "свиданий" со съехавшими магами, женщины и выгорали.
Сейчас ему было плевать. Он брал своё. И другая, тёмная сторона, была с ним полностью согласна. Это было восхитительно. И в этом тоже была красота. Хищник и жертва. Разве это не красиво?..
Он ненасытно целовал её и при этом ломал щиты мерзавки. Не давал вырваться, но делал это так, чтобы не причинить боли. Он хотел подчинения, близости, открытости, а не боли. Да! Больше всего он хотел, чтобы она открылась ему.
А потому он сводил её с ума. Во всех смыслах. И ждал, что она сдастся. Не сдавалась. Держала щиты и не выказывала никакого страха. Он мог бы ударить безжалостно и смять любую защиту, но не хотел. Так было намного лучше. Вкуснее…
Когда она тихо застонала у него в руках, "он" и "не он" окончательно слились в одно. Ничего не существовало больше, кроме женщины в руках. Вообще не было ничего, только безумная жажда и потребность.
Он рывком подхватил её на руки. В два шага дошёл до ближайшего дивана. Уложил на него и тут же рванул платье. Лиф распался на две части. Навис сверху. Снова поцеловал, пока она не расслабилась. А потом двинулся ниже. Проложил дорожку жадных поцелуев от шеи к груди. Целовал грудь, всё ещё удерживая. Знал, что попытается вырваться. Как всегда. Так и вышло. Вырвалась.
Оказалось достаточно сказать несколько слов…
— Это ничего не изменит.
Ему было плевать, что и как может что-то изменить или не изменить. Но вот следующие её слова добрались до мозга:
— Я ненавижу тебя. Если продолжишь, я уйду домой. Без Арви. Как это будет возможно, если ты перейдёшь черту?
Она говорила рывками, малосвязно. Он понял главное. Шантаж. Сыном…
Не спеша отпустил её, поднялся. Оглядел невероятно оскорбительным взглядом. Она выглядела растерянной и сбитой с толку. А, может быть, дело хуже. Он ведь не сдерживался. Всё выяснится. И то, причинил ли он вред. Будет ещё время. А сейчас холодно бросил:
— Раз дела обстоят так, то нянька для меня предпочтительнее любовницы. Рад, что вы открыли рот до того, как мы дошли до главного!
Разблокировал двери и окна. Пока шёл к двери, магией поправил, одежду и причёску. В парк уже вышел Прекрасный Король. Прилипала ждал неподалёку.
— Пусть ждёт ту, что не придёт! — самодовольно подумал король.
Платье испорчено, и сама дама не в лучшем состоянии. Вот пусть и отправляется туда, где ей место: к горшкам и кроваткам. А у него есть дело. Неотложное. Можно сказать, что он подзадержался уже. Два года воздержания! Пора прекращать эту дурь. Тогда и бросаться не будет на кого попало.
Он вернулся в зал, сияющий и улыбчивый. Маска плотно села на положенное ей место. И отлично! Так правильно. И не больно.
Леди Гарнар вернулась в зал минут через пятнадцать после него. В целом платье и со Прилипалой под руку. Она, правда, быстро поменяла его на Мердока. С ним же удалилась из зала. Кавалер, видимо, отправился "провожать" даму.
Король подхватил под руку леди Ромс, разбитную жену престарелого мужа, что раздавала ему авансы все два года. Затащил в первую попавшуюся спальню…
Там же и оставил потом. Встал с постели и вышел из комнаты, не сказав ни слова. Благо, что и не раздевался толком.
Глава 27
Он пил всю ночь. И думал. Снова пережил все этапы унижения и боли. И пришёл к выводу, к которому должен был бы прийти давно, если бы не позволил себе мечтать. Хватит! Нужно прекратить всё это, пока он не разрушил себя и королевство.
Взглянув на ситуацию непредвзято, он увидел, что вёл себя даже более безумно, чем Хьюберт. Нет! Это было бы слишком мелко! Он входил во всё это, как большинство королей Дормера до него: резко и бездумно. Ещё шаг-два и сорвётся в истинное безумие.
Он не допустит того. Не оставит своего ребёнка так, как отец оставил брата. До него самого ему и дела не было. Никогда. Может быть, если бы не детство и не знания, что он почерпнул из Архива Тайн, он и попытался бы поговорить с Анастас ещё раз. Кто знает?..
Имея все те знания, он не будет играть в опасные игры. Погибнуть? Оставить сына? Взвалить на плечи брата Дормер? Нет! Ни одна женщина не стоит того! Особенно та, которой дела нет до него. И недовольство "той" его половины не имело ни малейшего значения.
А "он" был недоволен. Его заставили "напиться из лужи"! Зачем? Когда рядом была та, что не боялась, бросала вызов и была, пусть и не ровней, но достаточно безумной, чтобы тягаться с ним! Она вкусно пахла и привлекала так сильно, что "он" готов был пойти на уступки и не убивать эльфийку. Пока…