– Что тебе здесь нужно?
Разговаривать умеет? Это отлично. Это просто здорово.
– Получить немного уверенности в том, что один старый человек не настолько стар, чтобы наделать детских глупостей.
Лезвие прижалось к шее еще сильнее, обжигая кожу порезом, потом вдруг исчезло вовсе. Растворилось в тишине вместе со своим хозяином. И тишина парила вокруг меня блаженно долго. А когда все-таки решила посторониться, то снова нарушилась не звуками шагов, не шуршанием ткани, а голосом. Вот бы мне когда-нибудь научиться так бесшумно двигаться!
– И какие же глупости я, по-вашему, собираюсь наделать?
Неужели все они действительно настроены на разговор? Странно. А как же угрозы убиения при малейшем приближении? Куда-то скоропостижно и благополучно испарились? Что ж, напоминать о них не буду, а то еще передумают и вернутся.
– Например, поссориться с внуком.
– И что нас должно поссорить? Моя забота о его безопасности?
Ага, понятно. Держим Амано взаперти, чтобы защитить. Объяснимая тактика, даже заслуживающая уважения. Только чертовски вредная и бессмысленная.
– Вы хорошо сказали, господин Ишикава. Не знаю, понимаете ли, но сказано очень верно. Забота – «ваша». Безопасность – «его». Не чувствуете несоответствия, маленького такого?
Он помолчал, этот мудрый старикан, потом подобрал свои национальные одежды и присел рядом. Справа от меня.
– У вас кровь идет.
– Знаю.
Мы снова погрузились каждый в свои мысли. Вернее, надеюсь, что дедуле было о чем подумать, потому что у меня самого голова была с утра совершенно пуста.
– Есть еще право сильного, – сказал дед.
– Ага. Есть. Осталось только договориться, кто сильнее: тот, кто побеждает, или тот, кто не сдается?
– Откуда вы знаете, что мой внук…
– Он же ваш внук.
И снова – чинная пауза, этакий островок медитации посреди бурного течения жизни. Благодать, да и только!
– Мы с ним плохо знаем друг друга.
Любопытная фраза. Многообещающая.
– И вы хотите узнать его получше?
– Да. Но вот хочет ли он того же в моем отношении?
Если я имею хоть какое-то представление об Амано, то не просто хочет, а сгорает от желания поближе познакомиться с дедом. Особенно учитывая последние подробности. Но первым навстречу, простирая объятия, не бросится. На насилие отвечают насилием, не правда ли? В смысле капитан Сэна всегда отличается адекватной реакцией на сложившиеся обстоятельства. По сравнению со мной особенно. Можно, конечно, сказать, что надо быть гибче, идти на компромиссы… Только тогда не человек получится, а шланг.
– Вы позволили ему выбирать самому? – Молчание в ответ. Так я и думал. – Как там, в тупике? Хорошо? Уютно, наверное?
– Что вас связывает с моим внуком?
О, на этот вопрос могу ответить совершенно честно:
– Его работа.
– И только? Вы слишком хорошо понимаете мотивы его поступков.
– А вы разве нет? Что тут вообще непонятного? Он – молодой мужчина, привыкший жить самостоятельно. Успешно движется вверх по карьерной лестнице, занимаясь любимым делом. Строит свою жизнь по однажды выбранной схеме. И вдруг появляетесь вы. Неизвестный фактор. Пока внук не поймет, что от вас можно ожидать и что – нужно, будет обороняться. И чем сильнее вы будете давить, тем крепче будут становиться его щиты… Обыкновенная история двух сильных людей.
– А вы часто уступаете?
– Я? – Да постоянно и всем подряд. – Сильному противнику – никогда.
– Вот видите!
– Но я же не называю себе умным человеком.
– Хотите сказать, что я тоже…
Старый дурак? Есть маленько. Но ему простительно. Возраст опять же. Хуже, когда дурень – молодой: шансы поумнеть слишком призрачны.
– А кто вас знает? С виду вроде человек уважаемый, а творите ерунду какую-то. Закрыли внука в доме, отрезали от внешнего мира и хотите, чтобы к вам прониклись обожанием. Умно это или нет? Вам решать.
– Так, может, я уже все для себя решил?
– Ну и отлично! – Я хлопнул ладонями по коленям и поднялся. – Счастливо оставаться тогда.
Он тоже встал со ступенек:
– А собственно… Зачем вы приходили?
– Я живу, чтобы служить. И не обсуждаю приказы, а исполняю их. И, поскольку моя сеньора приказала мне прийти и удостовериться, что некий молодой человек находится в полном здравии и добром расположении духа, я… пришел, вот и все.
– Удостоверились?
А на этом он меня ловко поймал: докладывать тетушке будет совершенно нечего. В смысле развития ситуации.
– Значит, выполнили приказ лишь наполовину.
– Вроде того.
– И просто отступите с полпути?
Теперь откровенно смеется. Не двигая ни одной черточкой лица, конечно, но и слепой бы догадался, что происходит.
– Вы же мне категорически запретили приближаться к вашему внуку. Под страхом смерти. Допустим, я попаду в дом. И допустим, даже успею увидеть пленника. Но в мертвом виде вряд ли смогу выполнить вторую часть приказа. Так что лучше вернуться и получить нагоняй, чем навсегда потерять возможность отвечать за свои ошибки.
– Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть, – задумчиво произнес старик, словно что-то вспоминая или цитируя, а потом вдруг предложил: – Заходите!
– Я успею хоть помолиться перед смертью?
Он улыбнулся:
– Сегодня в этом нужды не будет. Делайте то, что вам приказали.
Ага, тетушка тоже иногда так поступает. Прикидывается щедрой, чтобы в следующее мгновение отобрать все даденное, да еще с процентами.
– Что потребуете взамен?
– Моя корысть настолько очевидна?
– Скажем, не особо прикрыта.
Кажется, старик впервые нормально усмехнулся, становясь похожим на уже вполне живого человека.
– Несколько слов. Всего несколько слов. Возможно, если их произнесете вы, мой внук услышит больше, чем пытался сказать я.
– И что же это за слова?
Господин Ишикава перевел взгляд куда-то в светлую даль.
– Я хочу всего лишь побыть со своим внуком. Чтобы в неумолимом течении времени появилось хотя бы несколько минут, разделенных пополам между нами.
– Что для вас важнее? Чтобы я «сказал»? Или чтобы он «услышал»?
– Если вам удастся второе… Я поверю, что на свете еще случаются чудеса.
Чудеса? Это же моя основная профессия! По крайней мере, все невозможное и невероятное. Конечно, дурного получается больше. Ну так и я пока еще не дипломированный волшебник.
Длинный коридор. Дверь в самом конце. Закрытая для всего мира и меня заодно. Швейцар, впрочем, стоит тут же.
– Пропусти его, Катсу, – тихо сказал старик.
Ни вопроса, ни возражения, только четкое исполнение приказа и освобожденный для прохода дверной проем.
– Мы не будем вам мешать.
Вот за это спасибо. Хотелось бы еще быть уверенным, что не подслушивают, но, как говорится, бери, что дают, и будь благодарен.
Шагаю через порог. Амано, судя по внешнему виду, вполне жив и здоров, но расположение духа не доброе и не злое. Никакое вообще. Сидит посреди коврика, который почему-то считается матрасом, глаза закрыты, лицо… Будем считать, умиротворенное. Ну это как раз дело поправимое!
– Смотрю, вовсю постигаешь дзэн. И насколько преуспел?
О, глаза распахнулись мгновенно! Причем, судя по их выражению, путь к обретению душевного равновесия моему напарнику придется проходить заново. С самого начала.
– Нет, нет, не вставай! Я на минуточку заскочил. Проведать. Сейчас уйду, ты даже и не заме…
– Стой, где стоишь!
Какие мы резкие, однако. Радует только то, что он действительно не сдвинулся с места. Учитывая все последние события, капитан Сэна наверняка с большой радостью пересчитал бы мне кости, так что, если до сих пор медлит, это означает… Ага, вижу. Интересное такое шейное украшение.
– И как тебе на привязи? Весело?
– Ты зачем пришел? Чтобы посмеяться?
– А я разве смеюсь? Ни в коем разе. Ты же знаешь, с чувством юмора у меня…
– С совестью еще хуже!
– Не согласен. – Я прислонился спиной к стене, благо кожа уже почти не реагировала на соприкосновения с разными поверхностями. – Извиняться мне не за что.
– Не за что или не будешь? – голосом змея-искусителя уточнил Амано.
– Э… А какая разница?
– По твоей милости я оказался пленником в собственном доме!
– Ну… Наверное, в чем-то я все-таки виноват. Но ты виноват не меньше!
Все, пошло-поехало. Очередная «семейная» ссора, жаль, обычных зрителей нет. И хочется вести себя как-то иначе, ради разнообразия например, но не удается, хоть тресни.
– А я-то в чем виноват?! У меня вообще сотрясение. Могу справку показать.
– А можно я свои справки показывать как раз не буду?
– Что ты творишь, сволочь мелкая?
– Почему мелкая? Очень даже круп… И не надо дергаться, а то халатик совсем распахнется! Здесь, конечно, все свои, но… Или это мода такая домашняя новая?
– При чем тут халат? Тьфу, то есть не халат, а… А, тебе же все равно!
– Во что ты одет? Не скажи. Сначала всех приучил, что ты – мальчик с картинки, а теперь на попятную пошел? Ну уж нет. Не позволю!
И тут Амано наконец-то заржал. Аки жеребец.
– Ну вот, давно бы так… Почто дедушку обижаешь?
– Это я обижаю? Да он сам… Ты же знаешь, кто он?
– Без комментариев. Но обижать детей и стариков все равно нельзя. Идет вразрез с твоим имиджем.
– А какой у меня имидж?
– Хм…
– Ну какой же?
– Рыцарь ты у нас. В сияющих… голым телом из-под халатика сияющий. Вот.
Капитан Сэна хитро прищурился:
– А ты сегодня в кого играешь?
– Я – злой и страшный серый волк. Ну почти.
– Значит, я должен бояться?
– Если очень хочется. А вообще, лучше просто послушать. И побыть немного послушным мальчиком. То есть внуком.
По лицу моего напарника пробежала легкая тень:
– Дедуля нажаловался?
– Вроде того. Тебе что, жалко?
– Чего?
– Времени. И немножко сердца.
– Ты сейчас о чем?! – вытаращился на меня Амано.