Не было азарта. Не было ежесекундного ощущения риска, как в прошлый раз. Не было жажды, которая, казалось, ничем не могла утолиться. Были спокойствие, уверенность, чувство бесконечной правильности происходящего. Был мир вокруг, слегка дремотный, как, впрочем, и полагается миру далеко за полдень. Обыкновенный, реальный и единственно возможный.
– Все закончилось хорошо? – спросила донна Манчини, отрывая свои губы от моих.
– Что закончилось?
– Ваше… задание. Или как это у вас называется?
«У нас» это называется форменным идиотизмом. В том смысле, что занимаемся всякой ерундой, находясь при исполнении. В форме, так сказать.
– Да, все хорошо. Почти все.
– Возникли какие-то проблемы?
Одна. По размеру маленькая, зато по цене…
– Та старинная штуковина. Может получиться так, что я ее не верну. Не знаю точно, сколько она стоит, но, если вы подадите прошение моему начальству, часть ущерба, скорее всего, будет компенсирована сразу, а остальное…
– Не нужно ничего возвращать.
– Но это же ценное имущество и…
Она примостилась на подоконник рядом со мной.
– Будем считать его пожертвованием в фонд… Как точно называется ваше Управление? В его фонд. И точка.
Или донна Манчини задумала на мой счет нечто коварное и немыслимо жестокое, или она… Просто идеальная женщина.
– Это неправильно.
– А влюбиться в офицера, который арестовал твоего близкого родственника, – это правильно?
– Это вообще ужасная ошибка.
– Я тоже так думаю, – совершенно серьезно сказала Алессандра. – Но вот ведь странность… Почему мне тогда так приятно было ее совершать?
Она потянула бейсболку, и так уже немного сползшую, назад, столкнула с моей головы и тихо засмеялась, когда пряди наших волос смешались друг с другом. А я точно знал, что смеются не надо мной, и почему-то это ощущение почти пугало.
– Я рассказала дяде о тебе.
– Рассказала?
– Подумала, что не стоит больше ничего скрывать.
– И он…
– Он, конечно, вынесет свой вердикт, – признала донна Манчини. – Это его право. Но у меня тоже есть право. Право быть влюбленной.
– И любимой, – добавил я.
Ее губы снова приникли к моему лицу, шепнули куда-то в щеку:
– Да, и любимой.
Где-то вдали по путанице коридоров пролетела трель звонка, возвещающего окончание очередного учебного часа.
– Можно попросить тебя о небольшой услуге?
– Тебе все можно. Особенно сейчас.
– Мне бы заполучить Адвенту отдельно от всех прочих школьников и школьниц.
– Не хочешь попадаться на глаза кому-то?
– Очень не хочу.
Алессандра улыбнулась, пробормотав что-то вроде «амато мио», и набрала на комме номер.
– Алисия? Будьте так любезны, найдите мисс Адвенту Кейн и попросите ее подойти к моей мастерской. Да, сейчас. Благодарю.
– Спасибо.
– Этого слишком мало.
– Но и услуга была небольшой.
– Это как посмотреть… – Она потянула меня за ворот рубашки поближе к себе. – Окончательную цену всегда устанавливает исполнитель.
Когда я вышел из дверей мастерской в коридор, Эд удивленно ойкнула:
– А чего это ты там делал?
– Вот так всегда. Отсутствуешь долгое время, а когда возвращаешься, о твоем существовании уже все забы…
– Ты вернулся! – Чадо запоздало попыталось на меня напрыгнуть, но было остановлено моей ладонью.
– Обнимания отменяются, – строго сказал я и пояснил: – Момент упущен.
– Ты злой! – объявила Эд, надувшись, причем не показательно, а вполне искренне. – И как с тобой вообще кто-то на работе еще работает?
– Терпят, сквозь зубы.
– Тебе нравится мучить людей? – изумленно расширились зеленые глаза.
– Конечно. Это мое первейшее и любимейшее занятие. Сразу после мороженого.
– Злой… – Еще немного обиженно буркнуло чадо, потом вздохнуло и прижалось к моему боку: – Где был, расскажешь?
– Нет.
Откуда-то из-под мышки раздалось разочарованное сопение.
– Может, потом. Попозже. Когда снимут гриф секретности.
– Значит, никогда, – подвела итог Эд.
Наверное, я бы хотел поделиться с ней отдельными эпизодами своих… хм, приключений. Очень отдельными. Но в отрыве от основной сюжетной линии эти фрагменты выглядели бы еще нелепее, чем на самом деле.
– Зато я готов послушать твои рассказы.
– О чем? – недоуменно взглянули на меня.
– Обо всем, что пропустил.
– А тебе это правда интересно? – усомнилось чадо.
– Правда-правда. Меня же рядом не было.
– Ну я… Вот, в новую школу перешла.
– Это я уже заметил.
– Дядя Амано помог, между прочим!
– Да неужели?
– Ага! – гордо заявила Эд. – С директором договорился. А то ты, как обычно, вовремя то, что нужно, не сделал.
Не сделал. Некогда было. И если события продолжат происходить в таком духе, у меня скоро разовьется стойкая шизофрения. А как иначе? Ведь получается, неважно, чем и насколько успешно занимаешься, выполняя свои служебные обязанности, если дома от тебя нет никакой пользы, кроме… Да и такой – тоже нет.
– Ты сказала ему «спасибо»?
– А то! И ты тоже должен будешь сказать.
Пойти на поклон к дяде Амано? М-да. Куда ж денусь? Не шибко хочется, правда. В конце концов, у него-то образовалось свободное время для бумажных школьных дел только потому, что кто-то в это время, можно сказать, надрывался в поте лица… Ну и где, скажите, справедливость? Мне бы отгул кто выписал, я бы тоже смог все оформить. А так получается обычная картина: напарник снова на белом коне, остальные – в пролете.
– Хорошо.
Когда мы добрались до крыльца школы, другие ученики и ученицы давно уже разбежались по домам, и в парке царила умиротворенная тишина, располагающая к разговору по душам.
– Тебе здесь нравится?
Эд задумчиво копнула песок аллеи носком туфли.
– Да ничего. Интересно.
– Если не нравится, поищем что-нибудь еще.
– Да не, здесь нормально. Учителя хорошие.
– А ученики?
– Ну я же пока всех не знаю… – неопределенно протянуло чадо.
– Тебя кто-то обидел?
– Да нет же! – Теперь она фыркнула, слегка покраснев то ли от смущения, то ли от раздражения.
– Извини, что спросил.
Десятка два метров мы шли молча, потом Эд не выдержала:
– Все нормально!
– Я вижу.
– Просто…
Я положил ладонь ей на плечо:
– Скажи прямо, что случилось.
– Да ниче… Ничего не случилось. Па?
– Мм?
– А я когда-нибудь… Я смогу стать настоящей леди?
Сразу как только я стану лордом, то есть… Нет, такого ответа ребенок не заслуживает.
– А ты этого хочешь?
– Ну не знаю… Но это же здорово, да?
– Наверное. Мне судить трудно.
– Я с одной девочкой тут познакомилась, – наконец начала по капле выдавать сведения Эд. – Она в старшем классе учится, почти взрослая уже. Но главное, она вся такая…
– Какая?
– Безупречная, вот! Как картинка.
Я постарался посмотреть на свое чадо объективно. Жуткая пестрятина и нелепые предметы одежды, которые еще совсем недавно обожала Адвента, до школы искусств, конечно, не добрались, и сейчас дочь представляла собой вполне пристойно выглядящего подростка, чуточку неуклюжего и несколько неуютно себя чувствующего. То есть среднестатистические показатели были бы довольны. Но ведь хочется-то ей чего-то другого?
– Ты тоже вырастешь. И очень скоро.
– Я не вырасти хочу! – огорошили меня. – Я хочу стать леди!
– Для этого нужно трудиться.
– Как?
– Учиться себя вести и вообще… учиться.
– Это сложно?
– Для всех по-разному.
– А ты умеешь?
– Учиться? Не очень.
– Нет! – топнуло ногой чадо. – Ну это… вести себя и все остальное?
Формально да. Талмуды по этикету какое-то время вообще были моими настольными книгами. За неимением других. Только джентльменом это меня вряд ли сделало.
– Кое-что знаю.
– А ты можешь меня научить?
Я взял ее за плечи, развернул к себе лицом.
– Та ученица так на тебя подействовала?
Вместо ответа Эд расстроенно засопела.
– Она в самом деле настолько идеальна?
– Ага.
– И ты хочешь быть на нее похожей?
– Ну…
– Вот представь себе, если бы я, к примеру, захотел быть похожим на Амано. У меня бы получилось?
Чадо задумчиво обозрело меня снизу вверх.
– Не-а. Дядя Амано добрый, а ты…
– Да, помню: злой. Ну а все-таки?
Она еще немного подумала и признала:
– Вы разные.
– И вы с той девочкой разные.
– Значит, у меня никогда-никогда не получится?
– Для начала просто понаблюдай. Сейчас могу спорить на что угодно, ты не понимаешь точно, что тебя в ней так поражает. Общий образ состоит из суммы множества деталей, и далеко не все они имеют решающее значение. Возможно, то, что так важно для тебя, ты в свое время обретешь, и даже еще успешнее, чем она.
– А если я не рассмотрю?
– Что?
– Эти… детали?
– Попробую помочь. Хорошо?
– А у тебя время-то найдется?
Ох, опять удар ниже пояса! Ну ничего, я тоже умею быть ежиком:
– Если не найдется, попрошу эту самую девочку поделиться с тобой секретами.
– Правда?!
Она все-таки на меня напрыгнула. И мы дружно, в смысле вместе, рухнули в кусты. Хорошо еще газон оказался густой и мягкий.
Но мне тоже кое о чем нужно было спросить дочь. И далось мне это не менее мучительно:
– Как ты думаешь… Я могу встречаться с женщиной?
– Собираешься жениться? – уточнила Эд.
– Нет, женитьба – это слишком…
– Ответственный шаг, которого все мужчины боятся как огня! – торжествующе закончили фразу за меня.
– Где ты нахваталась такой ерунды?
– Побыла у тети Барбары немного. – Мне показали язык. – А то папа пропал без вести, дядя Амано тоже как сквозь землю провалился, куда было бедной сироте податься?
Не самое плохое общество, кстати. Надежное, уж точно.
– Так что скажешь?
– А она будет с нами жить?
– Нет, – поспешил сказать я и, чтобы ответ не выглядел слишком резким, пояс