ен, как кажется, что его можно бить и в конечном счете разбить. На все это и направлялись наши усилия.
Немалую роль в неудачах наших войск сыграло то обстоятельство, что почти все части и соединения 4-й армии, в том числе и ее штаб, не имели опыта ведения боевых действий в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Штабы теряли управление, войска были беззащитными от ударов авиации противника. А местность была действительно труднопроходимой. Леса и болота почти сплошь покрывали пространство между рекой Волхов и Тихвином. Многочисленные реки и ручьи пересекали пути движения войск. Населенные пункты встречались редко. Дорог было мало, обширные болота не замерзали даже в сильные морозы.
Горький опыт, полученный войсками 4-й армии в ноябре 1941 года, многому нас научил. Уже тогда мы взяли себе за правило: как бы ни велика была нужда в войсках, поступающее пополнение и вновь прибывающие части перед боями пропускать через учебные центры или непосредственно в соединениях знакомить с особенностями ведения боевых действий в лесисто-болотистой местности, тренировать в ориентировании, а также обучать строительству оборонительных сооружений, укрытий и дорог.
Когда я снова прибыл в Бор, в штаб 44-й стрелковой дивизии, там уже находились командиры частей и подразделений из 7-й армии. Под руководством генерала А. А. Павловича разрабатывался план удара по врагу. Прибытие же самих частей и подразделений ожидалось через несколько часов. План удара состоял в том, чтобы совместными усилиями подошедших резервов и подразделений 44-й и 191-й стрелковых дивизий атаковать передовые части танковой дивизии противника и отбросить их к Тихвину, после чего, обойдя город с запада, оседлать тыловые коммуникации вражеской тихвинской группировки. Главная роль в выполнении этого удара отводилась 46-й танковой бригаде, имевшей опыт ведения боев в условиях лесисто-болотистой местности. Бои под Тихвином особенно памятны мне потому, что это была первая крупная наступательная операция, которой я руководил во время Великой Отечественной войны. Мне хочется поэтому рассказать о ней поподробнее.
Намеченный удар состоялся рано утром 11 ноября. Подошедшие из 7-й армии 46-я танковая бригада и стрелковый полк во взаимодействии с подразделениями 44-й и 191-й стрелковых дивизий с ходу атаковали вражеские войска и, отбросив их на 12 — 13 километров, продвинулись к северной окраине Тихвина. Для противника удар оказался совершенно неожиданным. Когда немцы оправились, они, подтянув танки и вызвав авиацию, приостановили наступление наших войск километрах в пятнадцати севернее Тихвина. Попытки 46-й танковой бригады и 44-й стрелковой дивизии продолжить наступление не имели успеха.
Хотя удар по немцам и не привел сразу к ожидаемым результатам, войскам нашей армии он дал очень многое. Во-первых, была ликвидирована острота нависшей угрозы соединения немецких войск с финскими. Противник, потеряв много танков и откатившись к Тихвину, уже не помышлял о наступлении, а принялся строить вокруг города оборону. Во-вторых, выйдя на новый рубеж, наши войска в значительной степени улучшили свои позиции. Заняв нависающее положение над тыловыми коммуникациями противника, они держали их под угрозой перехвата. В-третьих, этот небольшой успех оказал благотворное влияние на боевой дух нашей армии. Воины заметно повеселели.
Изменялась к лучшему обстановка и восточное Тихвина. Генерал П. А. Иванов объединил под своим командованием разрозненные подразделения 44-й стрелковой дивизии, запасной стрелковый полк, подразделения другого стрелкового полка и некоторые подразделения 60-й танковой дивизии. Его отряд от обороны перешел к наступлению, остановил танки и мотопехоту моторизованной дивизии противника и вынудил их повернуть обратно.
Когда я возвратился в Большой Двор (14 или 15 ноября), отряд под командованием генерала Иванова выбивал противника из Астрачи. Бои носили исключительно ожесточенный характер. Враг цеплялся за каждый дом, за каждый сарай. С неослабевающим упорством бои шли четыре дня. К этому времени отряд Иванова, усиленный 191-й стрелковой дивизией и двумя вновь прибывшими танковыми батальонами, подошел к Тихвину на 5 — б километров и, не имея пока сил для развития наступления, закрепился на этом рубеже. Спешно закреплялся и противник.
Таким образом, получив отпор на обоих направлениях, немцы вынуждены были перейти к обороне. Рассчитывать на скорое получение крупных подкреплений в связи с развернувшимися боями под Москвой и Ростовом они не могли. Однако, чтобы усилить блокаду Ленинграда, противник во что бы то ни стало старался удержать Тихвин. Действовавшие в тылу врага партизаны в то время были еще слабы и существенно помочь нам не могли. Пытаясь оттянуть на себя фашистские войска, они геройски дрались в тяжелейших условиях. Так погиб под Тихвином возглавлявшийся секретарем райкома партии Н. А. Голышевым один из первых партизанских отрядов в этом районе.
Для нас освобождение Тихвина в то время приобретало исключительно важное значение. Оно являлось вопросом жизни Ленинграда и Ленинградского фронта. Это обстоятельство обязывало принимать меры к скорейшему освобождению железнодорожной линии, связывавшей центр страны с Новой Ладогой, откуда по Ладожскому озеру шло снабжение Ленинграда. Наряду с обороной, которая отнюдь не была пассивной, а характеризовалась активными действиями отдельных отрядов с целью изматывания противника, войска 4-й армии накапливали силы и средства, перегруппировывались и готовились к решительному контрнаступлению. Прежде всего с прибытием резервов и пополнений отряды были реорганизованы в оперативные группы. Северная оперативная группа под командованием генерала П. А. Иванова обложила Тихвин с северо-запада, севера и востока. Состав ее не был постоянным. Иногда сюда входили лишь 46-я танковая бригада и 44-я стрелковая дивизия. Тогда части, действовавшие восточнее Тихвина, именовались Центральной группой.
Левее оперативной группы Иванова развернулась вновь прибывшая из резерва Ставки 65-я стрелковая дивизия под командованием полковника П. К. Кошевого, заняв юго-восточные подступы к Тихвину. П. К. Кошевой — ныне один из видных военачальников Советской Армии, Маршал Советского Союза — прошел под Тихвином суровую школу. На его дивизию легла самая тяжелая задача — овладеть городом. Из подразделений 27-й кавалерийской и 60-й танковой дивизий, действовавших южнее, была образована оперативная группа под командованием генерала А. А. Павловича. Наконец, еще южнее из частей 92-й стрелковой дивизии, разрозненных подразделений 4-й гвардейской стрелковой дивизии и танкового полка 60-й танковой дивизии, находившихся на левом фланге армии, была создана Южная оперативная группа под командованием бывшего командарма-4, а теперь заместителя командующего 4-й армией генерала В. Ф. Яковлева.
Генерал Яковлев — боевой командир с большим опытом вождения войск. Но случилось так, что в трудный момент он не смог удержать управления армией, за что и был отстранен от должности. Он был оставлен по его личной просьбе заместителем командующего армией и одновременно возглавил Южную оперативную группу. Несколько позднее, с образованием Волховского фронта, генерала Яковлева назначили командующим другой армией.
Из пополнений, поступивших централизованным порядком, собственных ресурсов 4-й армии и местного советского и партийного актива нами была сформирована стрелковая бригада. Многие ее подразделения вследствие нехватки стрелкового оружия вначале были вооружены только гранатами. Командиром бригады был назначен генерал-майор Г. Т. Тимофеев, служивший во время первой мировой войны в гренадерском полку. Поэтому бригада стала называться «гренадерской» (в XVIII — XIX веках на вооружении у гренадеров были ручные гранаты).
Одновременно налаживалось управление. Однако довести его до устойчивого состояния было очень трудно. Не хватало средств связи, а потребность в них при наличии большого количества штабов, соединений и сильно растянувшегося фронта обороны была велика. Выходом из положения явилось создание оперативных групп, в результате чего почти в три раза уменьшилось количество мелких штабов, с которыми армия держала связь, ликвидировались карликовые соединения и значительно сократились линии, по которым осуществлялось управление. Оперативные группы просуществовали до конца Тихвинской операции, после чего были расформированы. В дальнейшем, вплоть до создания корпусов, нам еще не раз приходилось обращаться к этой форме управления, что прямо отражало потребность армии в корпусных управлениях. Я уже тогда пришел к выводу, что ликвидация корпусов себя тогда не оправдала. Беседы с командующими других фронтов подтвердили, что и они так считают.
Как только противник почувствовал усиление активности наших войск и ему стало известно о прибытии к нам резервов, он забеспокоился. В двадцатых числах ноября прибывшую из Франции и разгрузившуюся на железнодорожном участке Любань — Чудово пехотную дивизию немецкое командование начало спешно перебрасывать автотранспортом в район Тихвина. Эта переброска не прошла для нас незамеченной. Наша артиллерия начала вести методический огонь по участку дороги от Липной Горки до Тихвина, миновать который автоколонны противника никак не могли; был усилен нажим войск оперативной группы Павловича, создавшей угрозу перехвата дороги на Тихвин; проводились систематические налеты небольших групп штурмовиков и ночных бомбардировщиков по вражеским автоколоннам на всем протяжении их маршрута.
Особенно эффективными оказались действия нашей авиации по автоколоннам. Штурмовики, а ночью легкие бомбардировщики, действуя группами по 3-4 самолета вынуждали легко одетых немцев покидать машины, разбегаться в стороны и отлеживаться в снегу на морозе в 30 — 35 градусов. По данным разведки, госпитали в Чудово и Любани были заполнены обмороженными немецкими солдатами. В результате пехотная дивизия противника пришла в Тихвин с большим опозданием и сильно поредевшей. Тем не менее тихвинская группировка противника усилилась и теперь состояла из пяти дивизий. Кроме того, немцам удалось в разное время