– Я… – снова попыталась вырваться Яся и почувствовала, что по подбородку скатилась капля крови.
– Да чтоб тебя, – прорычал Сергей, притянул ее к себе и прижался к губам, прикусывая до боли нижнюю. А Яся вместо того, чтобы начать вырываться, полезла в карман. Если зелье Тамары Михайловны не поможет, тогда она и начнет паниковать. А пока рано. И даром, что ее жутко тошнило и мутило от его прикосновений – сначала она выльет на него раствор, потом будет разбираться со своим состоянием.
Карман с зельем оказался прижат бедром упыря, и она осторожно пыталась подлезть пальцами так, чтобы не привлечь его внимание раньше времени. Сергей впился ей в губу и постанывал, потихоньку теряя человеческий облик. И Яся, чтобы не видеть этой жуткой трансформации, скосила глаза в сторону.
У невысокого заборчика, который в центре полянки обозначал танцевальную площадку, стоял Максим и глядел прямо на них. Воздух, кольцами закручивающийся вокруг него, поднимался вверх и тут же опускался на землю, покрывая песок под ногами ледяной коркой.
Яся почувствовала такое невыразимое облегчение от мысли, что больше не одна с этим вампиром—вурдалаком, что чуть не разревелась от счастья. Пальцы нащупали пузырек, она быстро сдернула крышку и перевернула зелье на штаны Сергея.
Несколько ударов сердца ничего не происходило. Потом тот резко отпрянул, втянул носом воздух и заорал, падая на землю и корчась. Гул от ветра, кружившего над Максимом, чуть притих, сменился низким, рокочущим воем. Люди, сидящие вокруг, замолчали, как по команде. Сергей вскрикнул в последний раз, дернулся и распластался на песке. Черный дым, выступивший из-под земли, накрыл его и, качнувшись, отхлынул, не оставив никаких следов, но сам не исчез. Он накапливался над поверхностью, как туман, начиная заполнять собой все пространство. Первым упал ребенок, стоящий неподалеку от Яси, следом, испуганно охнув, его мать. Черный туман поднимался, и люди, попадающие под его действие, коротко вскрикивали и теряли сознание, скрываясь за завесой дыма.
– Нет—нет! – зашептала Яся, вскакивая, – Как же это?
И бросилась к ребенку: спасти, вытащить, достать из этой дряни!
Наклонилась, хватая мальчишку, вдохнула и поняла, что воздух просто застрял внутри. В глазах тут же потемнело, она упала на колени, обнимая ребенка, и захрипела. Под ногами захрустел лед, коркой покрывая землю. А потом пришел огонь. Горящий ветер опалил лицо, взметнул волосы, только чудом оставшиеся на голове, облетел всю поляну и потух, спалив черный туман без остатка. Яся закашлялась, с радостью понимая, что снова может дышать.
– Пошла вон! – опустился рядом злющий Максим, отталкивая Ясю плечом.
Она испуганно отшатнулась, а он, склонившись над мальчишкой, стал что-то вливать тому в рот. Закончив, тут же перешел к следующему человеку. В нескольких шагах от них Трофим, стоя на коленях, держал голову женщине.
– Пожалуйста, я помогу… – она потянулась к Трофиму, – Что это? Что случилось?
– Лгунья! – прорычал Максим, осторожно опустил пожилого мужчину на землю и поднялся. И столько было ненависти на его лице, что Ясе стало страшно, – Грязная лгунья, которая спуталась с упырями! Ты могла убить их всех! Ты понимаешь это? Конечно, ты понимаешь!
Сильный порыв ветра ударил Ясю в грудь и опрокинул на землю, следом за ветром пришел пронизывающий холод, сковавший тело. А она даже не стала сопротивляться. Получается, действительно, это она… Она устроила это все, вылив зелье! Тамара Михайловна же предупреждала, что не знает, как оно среагирует на Ясину силу! Мокрые от слез ресницы покрылись инеем, слипаясь. Дыхание стало замедляться. Ясе даже в какой-то момент стало все равно – умрет она сейчас или нет.
– Контроль! – скомандовал низкий голос в стороне, и сразу потеплело.
Вот только лучше ей не стало: она заскулила, подтянула колени к груди и заплакала.
– Двуличная тварь, – припечатал Максим, подойдя и нависнув над ней сверху.
Где-то далеко раздались сирены скорых.
– Все живы, но ослаблены, – остановился в нескольких шагах от нее Трофим, обращаясь к ученику, – Не успели надышаться.
– С ней что делать? – сквозь зубы спросил Максим, ткнув Ясю носом ботинка.
– Ничего, – чуть помолчав, ответил Трофим, – К сожалению, кроме очередного убийства упыря, предъявить ей нечего.
– Она с ним целовалась! – возмущенно начал Макс, а Яся вздрогнула.
Ну да, наверное, со стороны так и казалось. Она ведь даже не вырывалась. Слезы покатились с новой силой.
– А потом увидела меня и быстренько избавилась от свидетеля! Мы не можем ее отпустить!
– Можем. И отпустим, – сказал Трофим, – Ты молодец. Не ожидал, что сдержишься. Даже лед…
Он приобнял Макса за плечи и повел в сторону. Яся проводила их взглядом и медленно поднялась, покачиваясь. Лежащие на земле люди начинали шевелиться, заплакал малыш и молодая женщина, все еще зеленовато-белая после обморока, бросилась его успокаивать, нашептывать что-то ласковое. Со всех сторон бежали люди, спешили на помощь.
– Как вы? Присядьте здесь, мы уже вызвали скорую, – подхватил ее под руку паренек, но Яся отмахнулась. Не хватает только отвлекать от действительно пострадавших по ее вине людей. Она постояла, приходя в себя, дождалась приезда врачей, а потом медленно побрела домой.
Глава 18
– Представляешь, – щебетала Света, старательно не замечая Ясиного подавленного состояния, – Такие босоножки видела на распродаже – закачаешься! Думаешь, стоит покупать, учитывая, что от лета один месяц остался, да и тот, не факт, что теплым будет?
– Покупай, – уныло проговорила Яся и сгорбилась над кружкой с чаем.
– А вдруг в следующем году они из моды выйдут? И что тогда?
– Тогда не покупай.
– Чего куксишься? – Света помешивала вскипевшие пельмени на плите и легонько подпрыгивала на месте, – Опять плохо себя чувствуешь? Неделя уже прошла, может, врача вызвать? Температуру мерила?
Яся вздохнула. После случившегося в Таврическом саду она действительно пролежала в кровати неделю. Не было сил ни вставать, ни что-либо делать. Да и температура поднялась непонятно с чего. Она никогда себя не относила к девушкам, способным заболеть от душевных мук, но в этот раз было действительно тяжко. Наверное, именно так и ощущается груз вины. В газетах все списали на отравлении газом, и хорошо, что обошлось без жертв. Иначе Яся себе этого никогда простить бы не сумела. Дома ее в тот вечер встретила Тамара Михайловна, охала и заламывала руки, повторяя, что даже помыслить не могла о таком исходе. А потом заставила Ясю подняться в квартиру мадам Ирэн и заварить себе еще оздоравливающего настоя, чтоб на несколько дней хватило. Им Яся и спасалась все эти дни. Когда совсем плохо становилось, пила маленькими глоточками и засыпала. А потом приходила с работы Светка, тормошила ее, кормила насильно и щедро делилась сплетнями, не давая совсем замкнуться в себе.
– Я…
– Слушай, я тут хочу пару друзей позвать завтра, ты как? – спросила подруга, не оборачиваясь. Она выключила газ, достала тарелки и принялась выкладывать пельмени, – Димка звонил, спрашивал, чего давно не собирались. А? Позову? Тем более у нас и новоселья не было с твоей болезнью.
Яся снова вздохнула и кивнула, а когда Света перед ней тарелку поставила, взяла ложку и молча принялась есть.
– Ну чего? Ясь? Ты против что ли? – не унималась соседка, – Если не хочешь с нами, ничего. Мы не долго, правда, тихонько посидим в гостиной, ты и не заметишь!
– Не замечу, точно, – ответила Яся и представила, как ей объяснять все Тамаре Михайловне. А что объяснять придется, это она уже поняла. Несмотря на то, что формально за квартиру они платили господину Анатолию – Яся больше о нем ничего и не знала, всеми документами Света сама занималась – настоящей хозяйкой тут была все-таки Тамара Михайловна, у которой были собственные представления о том, как этой квартирой распоряжаться.
– Димка предложил отметить последний летний лунный месяц, говорит, ради такого презентует нам свою новую поэму.
Яся, не сдержавшись, фыркнула. Когда-то она сама с открытым ртом глядела на настоящую петербуржскую богему, которая осчастливила их маленькую комнатку в коммунальной квартире своим посещением. Богема отвечала Ясе не менее пылкими взглядами и подавала недвусмысленные сигналы. А еще потрясала перед ее лицом сборником своих стихов, что волновало трепетную девичью душу неимоверно. Это потом Яся выяснила, что напечатать одну книгу может любой, не так уж это и дорого, а уж когда господин поэт Дмитрий ей начал декламировать свое творчество, зажав в темном коридоре, и вовсе разочаровалась: она хоть и не очень любила поэзию, но филологическое образование помогало трезво глядеть на вещи. И Димины стихи, на ее скромный вкус, были все же чрезвычайно плохи. Кроме того, пылкие взгляды доставались, как выяснилось, не только Ясе, а вообще любой готовой внимать поэтово творчество симпатичной девчонке – их в Светкиной компании всегда водилось немало – поэтому наклевывающемуся роману так и не суждено было сбыться.
– Нет уж, тогда я точно пас, – Яся доела и отодвинула тарелку, – Но, знаешь, давай все же аккуратнее, новая квартира, не хотелось бы сразу…
– Нет-нет, что ты, – отмахнулась Света, – Мы только новолуние отметим! Оно будет…
Она полезла в телефон, полистала и уверенно заявила:
– Вот же, новолуние в 19.53. Отметим, послушаем поэму, обсудим. До 11 посидим, у нас же до 11 можно? А потом всех выгоню, точно-точно! А ты можешь даже не выходить, тебя никто не потревожит. Но может, все же врача, как думаешь?
Яся помотала головой.
– Как знаешь! – подруга быстро убрала со стола тарелки и побежала в спальню, бормоча про неразобранные до сих пор чемоданы и подготовку к завтрашнему вечеру, а Яся так и осталась сидеть за столом. Новолуние. Она ведь даже не посмотрела, когда Морана ее к себе позвала. Казалось, где там это новолуние? А оно вот, прямо завтра.
Она встала, по-старушечьи согнувшись, потому что сил даже спину держать не было, достала из холодильника бутылку с настойкой, вылила остатки себе в кружку и разбавила кипятком. Тамара Михайловна сказала, что зелье имеет накопительную природу, и со временем обязательно станет лучше. А что пока не стало – так Яся просто выложилась почти полностью. Когда она успела выложиться, Яся не знала, потому что процесс использования сил не контролировала совсем. Даже не догадывалась, что надо контролировать. Слезы опять стали скапливаться на кончике носа, плюхаясь в чашку с настойкой. Она даже со Светкой поделиться не могла! Да и что бы она уже сказала? Извини, я твоего Сережу чем-то траванула, он и умер, а потом еще кучу людей чуть не убила. Но ты не переживай, любимый твой просто вурдалаком был, а те люди ничего, оклемались. Вот такая у тебя подруга замечательная!