[86]; «всех их ходило тысяч с двадцать, а пришло их в Крым только, говорят, тысяч с пять, да и те пешие и нагие, а, говорят, всех на украине побили»[87].
Неудачным оказался и следующий поход крымских татар, предпринятый осенью 1517 г. В Северской земле их разгромили местные князья; видимо, численность их была незначительной, «Той же осенью, в ноябре, прислал к великому князю Василию Ивановичу, государю всея Руси, слуга его князь Василий Иванович Шемячич своего человека Михаила Янова с тем, что приходили татары крымские на украину, на их отчину на Путивльские места. И князь Василий за ними ходил и дошел (догнал. — В. К.) их за Сулою, и многих татар побил, а иных переимал, а языки к великому князю прислал»[88].
Неудача отрезвляющим образом подействовала на Мухаммед-Гирея. Он не решился на войну с Русским государством, показавшим силу своего войска. Московское правительство использовало благоприятную обстановку для того, чтобы решить в свою пользу спор о наследнике казанского хана. 19 ноября 1517 г., явно не без посторонней помощи[89], умер в русском плену Абдул-Латыф, которого крымский хан прочил на казанский престол. Впрочем, Мухаммед-Гирей довольно быстро нашел замену своему кандидату. Он писал Василию III: «Казанский Магмед-Аминь, сказывают, болен, и я брата своего Сагиб-Гирея на тот юрт изготовил»![90] Но московские послы в Крыму, выполняя строгое указание Василия III, упорно уклонялись даже от обсуждения казанских дел. У великого князя имелся свой собственный кандидат на казанский престол, «служилый» касимовский «царевич» Шах-Али. Шах-Али явно не отличался особым умом, не обладал государственной мудростью и полководческими способностями; больше того, как выяснилось позднее, он вообще был мало способен к правлению. Однако московское правительство выбрало именно Шах-Али из многих татарских «царевичей», потому что он происходил из рода астраханских ханов, наследников ханов Большой Орды, злейших врагов крымских Гиреев. Это было главным: союза двух татарских ханств у своих границ — Крымского и Казанского — Русское государство не могло допустить.
Казанский хан Мухаммед-Эмин умер в декабре 1518 г., а весной следующего года, после длительных переговоров с «казанскими князьями», Шах-Али получил «из руки великого князя» ханский престол в Казани. «Казанский вопрос» пока решился в пользу Москвы.
Это вызвало крайнее неудовольствие в Крыму. Но поддержать свои претензии на Казанское ханство вооруженной силой Мухаммед-Гирей не мог: в Крыму началась междоусобная борьба. Против хана выступил его брат, «царевич» Ахмат-Гирей, за которым стояла влиятельная группировка крымских феодалов, в том числе могущественные ширинские князья. В этих условиях Мухаммед-Гирею было не до спора с Москвой. К тому же поход на «украину» не сулил легкого успеха. Василий III, отлично понимая, что утверждение в Казани его ставленника Шах-Али вызовет самую отрицательную реакцию крымского хана, принял меры по укреплению обороны южной границы. По «росписи» Разрядной книги, «на берегу» Оки стояло пять полков с «большими воеводами» Михаилом Щеняевым и Андреем Бутурлиным. Кроме того, воеводы с полками готовы были встретить крымское вторжение в Туле, в Мещере, в Новгороде-Северском, Стародубе и других городах. Вооруженные силы Русского государства, таким образом, прикрывали не только «берег», но и земли за Окой. Особую заботу московское правительство на этот раз проявило о Северской земле. В город Стародуб, выдвинутый далеко на юг, оно послало «больших воевод» Андрея Ростовского и Ивана Бутурлина, другие воеводы получили также приказ «по вестям», в случае крымского вторжения, «идти к Шемячичу»[91]. В 1520 г. русские полки продолжали стоять на «крымской украине». Воеводы были посланы в Серпухов, Каширу, Мещеру, на Угру. Видимо, московское правительство не заблуждалось относительно причин «затишья» на своей южной границе. Это была лишь передышка в борьбе с Крымским ханством.
Глава 3Нашествие Мухаммед-Гирея
Черные тучи войны сгущались над «украиной» Русского государства. Враги собирали силы, договариваясь о совместном выступлении. Уже в конце 1519 г. крымский хан Мухаммед-Гирей вступил в переговоры с королем Сигизмундом. В Крым зачастили польские послы. Королевское золото щедро раздаривалось крымской знати. Но на этот раз главным были не «поминки» и не «казна»: Мухаммед-Гирей нуждался в союзнике, чтобы нанести решительный удар Русскому государству и вернуть Казанское ханство в орбиту своей политики. Не в меньшей степени был заинтересован в благополучном исходе переговоров и король Сигизмунд. Перемирие могло прекратить разорительные крымские набеги на его южные владения. С помощью Крыма король Сигизмунд надеялся также ослабить своего соперника, великого московского князя. 25 октября 1520 г., после длительных переговоров, Крым и Польша, наконец, заключили договор о перемирии. Этот договор содержал пункт о совместных военных действиях против Русского государства[92].
Резко усилилась активность крымских агентов в Казани. Положение Шах-Али не было прочным. Пытаясь проводить политику Москвы, он встречал сопротивление влиятельных группировок казанских феодалов. Не помогли и казни «больших князей», противников хана. Казанская знать начала тайные переговоры с крымским ханом о возведении на престол в Казани крымского «царевича» Сагиб-Гирея. Опираясь на поддержку Крыма, казанские феодалы произвели в апреле 1521 г. переворот, свергнув Шах-Али. «Казанские сеиты, и уланы, и князья своей клятве изменили, взяли себе из Крыма царевича Сап-Гирея (Сагиб-Гирея — В. К.) царем в Казань, а Шигалея царя с царицею выслали из Казани, а великого князя гостей, переграбив, у себя держали»[93]. Русский отряд, оставленный в Казани для охраны Шах-Али, мятежники перебили.
Переворот в Казани в 1521 г. и утверждение на казанском престоле крымского «царевича» Сагиб-Гирея изменили характер московско-казанских отношений: с этого времени они стали открыто враждебными. Во всех этих событиях нельзя не заметить вмешательства новой силы — Турции. Вторая четверть XVI в. характеризуется «изменением направления турецкой агрессии» в сторону Восточной Европы. «Турецкие властители пытаются сколотить противорусскую коалицию татарских юртов — Крымского, Казанского, Астраханского ханств и ногайских орд — с тем, чтобы всем «содиначитися воевати» русскую землю. Ведущую роль в осуществлении этих планов играли крымские Гиреи, захватившие при помощи султана власть в Казани и претендовавшие на власть в Астрахани». Турция стала оказывать крымскому хану и прямую военную помощь. «Султан прислал хану многотысячную конную армию и пищальщиков для ведения военных действий вне Крыма и для защиты от других крымских феодалов»[94]. Русское государство оказалось лицом к лицу с враждебными Крымским и Казанским ханствами, за которыми теперь стояла могущественная Оттоманская империя.
Вскоре после переворота в Казани начались набеги казанских феодалов на русские земли. Галицкий летописец отмечал, что «мая в 26 день приходили татары казанские с черемисами на Унженские волости и на парфян (жителей Парфянского посада в Костромской земле. — В. К.)) и много зла учинили и в полон повели, а иных иссекли и пошли прочь». Правда, насильники получили достойный отпор. «Унжане на переем пришли и много с татарами бились, и много татар и черемисов побили, и плен весь отняли, и на костях стояли». Однако в следующем месяце набег повторился. «Июня в 4 день пришли татары под Унжу, и к городу приступили, и мост зажгли и ворота. И помог бог унжанам, татар много побили пищалями и пушками. А волости попленили и полону много взяли, и долго стояли, и прочь пошли»[95]. Казанским набегам противостояли местные воеводы и население приволжских городов, без помощи великокняжеских полков. Главная опасность надвигалась со стороны «крымской украины».
Московское правительство усиленно собирало сведения о планах крымского хана, используя для этого свои давнишние связи в Азове. 28 февраля оно отправило специальную грамоту «султанову слуге Диздерьбургану Азовскому» с просьбой сообщать в Москву, «каковы будут там у тебя вести…, а мы тебя впредь своим жалованием свыше хотим жаловать». К Азову были посланы «для вестей» «станицы» казаков, «казаки Ивашка Лазарев с товарищами». Четверым казакам было велено пробраться тайно в Крым, к русскому послу Василию Наумову, «а которые останутся в Азове, и тем доведываться про царя Крымского и про царевичей, где ныне царь, не пошел ли куда из Крыма, а царевичи все ли в Крыму, не пошел ли который из Крыма, и будет царь вышел из Крыма, и куда пошел, на великого князя украину или куда?» Казакам строго предписывалось не медлить со сбором нужных данных, чтобы «была весть однолично у великого князя по весне рано». Озабоченность Василия III можно понять. В связи с обострением отношений с крымским ханом поездки послов, раньше привозивших исчерпывающую информацию, стали редкостью. Пришлось искать новые пути получения нужных сведений.
10 мая из Азова приехали с грамотами «казаки Миша Тверянин с товарищами». Они привезли известие о том, что «царь крымский Магмед-Гирей готов со всею силою на тебя к Москве», но поход отсрочен в связи с усобицей в Крыму: против Мухаммед-Гирея выступили его родственники, Сади-Гирей и Уметь, «Ахмат-Салтанов сын». Крымский хан «вышел из Перекопа со всею силою и стал на Молочной воде». В тех же грамотах говорилось о казанских делах. «Шли мимо нас казанские татары к царю царевича на Казань просить. Царь им царевича дал на Казань, а с ним триста человек, а Мертек-мурза с ним же». Не могло не встревожить московское правительство и сообщение о крымском посольстве к ас