20-е годы стали временем дальнейшего укрепления обороны «крымской украины». Московское правительство сделало надлежащие выводы из крымско-казанского похода 1521 г.: значительно усилило укрепления на Оке, вдоль «берега» создало сплошную оборонительную линию. Русские полки обороняли теперь не только приокские крепости, но и все «перелазы» и броды через реку, по которым могла пройти в центральные уезды страны татарская конница. Впервые для обороны «берега» использовались артиллерия и пехота. По свидетельству современника, на Оке было поставлено большое количество пушек и орудий и «почти тысяча пятьсот пехотинцев»[301]. В результате даже большому крымскому войску во главе с ханом за Оку в течение всей первой половины XVI в. прорваться не удалось. Серьезные успехи были достигнуты в организации сторожевой и станичной службы. «Станицы» рязанских и путивльских казаков надежно прикрыли «украину» со стороны «поля», предупреждая воевод о крымских набегах. Русские «караульные» постоянно находились в непосредственной близости от Азова и на Днепре. Неожиданные крымские нападения стали редкостью. Пограничные воеводы теперь, как правило, своевременно получали «вести» о приближении крымских отрядов и принимали необходимые меры.
В 30-е годы продолжалось дальнейшее укрепление оборонительной линии «па берегу» реки Оки. Там «наряд был великий, пушки и пищали поставлены по берегу на вылазах от Коломны и до Каширы, и до Сенкина, и до Серпухова, и до Калуги, и до Угры, добре было много, сколько и не бывало»[302]. На юге строились новые крепости (в Коломне, Чернигове, Кашире, Зарайске, Пронске). Новым явилось регулярное выдвижение полков за Оку, в города «от поля». Русские воеводы стояли теперь не только «на берегу», по и в Туле, Одоеве, Белеве (с 1532 г.), Пронске. Складывалась, таким образом, передовая линия обороны на широте Пронска, Тулы, Одоева, Белева. До реки Оки доходили лишь большие «рати», возглавляемые самим крымским ханом. Одновременно московское правительство принимало меры по обороне Северской земли, которая раньше защищалась в основном собственными силами. Сюда тоже направлялись русские воеводы с полками. Еще более эффективной стала сторожевая служба. Своевременное выдвижение «по вестям» русских полков неоднократно вообще предотвращало крымские набеги.
В 40-х годах, в связи с возросшей военной активностью Крымского ханства, Русское государство приняло дополнительные меры по обороне степной границы. Линия обороны «по берегу» реки Оки сохранялась и теперь: воеводы с полками ежегодно стояли в Рязани, Коломне, Кашире, Серпухове, Калуге и других крепостях. Однако «берег» уже стал второй линией обороны, а первая, передовая линия, где проходили основные бои с крымскими татарами, находилась южнее: крепости Пронска, Михайлова, Зарайска, Тулы, Одоева, Белева, Козельска, Карачева, Мценска. Показательно, что с 1541 г. прекратилась «роспись» воевод на реке Угре — этот район превратился в глубокий тыл, прикрытый городами «от поля». Кроме того, московские воеводы, взяв под защиту «северскую украину», стали гарнизонами в Новгороде-Северском, Путивле, Чернигове, Рыльске. Передовая линия обороны была в 40-х годах достаточно прочной и устойчивой для того, чтобы сдерживать крымские набеги. До реки Оки крымский хан «с турецкой помощью» сумел дойти лишь один раз, в 1541 г., но был отбит с большими потерями «береговыми полками». Чаще, чем раньше, русские воеводы сами выходили «в ноле», навстречу татарам, вообще не допуская их до «украины».
Создание прочной и надежной обороны «крымской украины», включавшей станичную и сторожевую службу «в поле», передовую линию крепостей «от поля» и основной оборонительный рубеж «но берегу» реки Оки, позволило правительству Ивана IV после разгрома Казанского ханства перейти в наступление на крымского хана, начать большие походы «под улусы крымские». В 50-х годах крымским татарам не удалось совершить ни одного удачного похода на «украину». Это был закономерный результат многолетних усилий Русского государства по укреплению обороны своей южной границы.
Какими силами Русское государство обороняло свою «крымскую украину»? При рассмотрении этого вопроса следует выделить два момента: постоянную охрану южной границы в те периоды, когда правительство не ожидало больших крымских вторжений, и сосредоточение на «украине» основных военных сил страны в моменты непосредственной опасности. В первом случае численность русских полков на «украине» была, видимо, постоянной.
Разрядные книги, поименно перечислявшие воевод «на крымской украине», ничего не сообщали о численности их полков. Некоторые цифровые данные содержатся только в записках современников-иностранцев. С. Герберштейн писал, что «если он (государь. — В. К.) не ведет никакой войны, то все же каждый год обычно ставит караулы в местностях около Танаида и Оки, в количестве двадцати тысяч человек, для обуздания набегов и грабежей перекопских татар»[303]. Это было регулярной повинностью служилых феодалов, как указывал другой современник, М. Литвин: «Московский великий князь посылает всех поочередно охранять границу государства»[304]. Цифру, названную С. Герберштейном, подтверждает Ф. Тьеполо. По его сведениям, московский царь «в мирное время держит конницу для защиты границ от татар, ногаев и других соседей его государства», причем «конницы этой бывает то больше, то меньше, в зависимости от необходимости, но в общем [число ее] не превышает 15 или самое большее 20 тысяч»[305]. Однако «в военное время», по свидетельству англичанина Р. Ченслера, против крымских татар Русское государство выставляло до 60 тысяч человек[306]. Ф. Флетчер писал даже, что «65 тысяч человек должны каждый год отправляться в поход за границу к земле крымских татар, когда не получают иного назначения, все равно, есть ли война с татарами или нет»[307]. Кстати, последняя цифра вошла в нашу военно-историческую литературу[308].
На наш взгляд, из приведенных выше данных о численности русского войска на границе с Крымским ханством в «мирное время» (если вообще можно говорить о «мире») наиболее верными являются свидетельства С. Герберштейна и Ф. Тьеполо, т. е. 15–20 тысяч человек. Для сопоставления можно привести данные о численности русских полков «на украине» в первой половине следующего, XVII столетия. В 1629 г., во время «мира» с Крымским ханством, численность «украинных полков» составляла 12 тысяч человек, в следующие годы — еще меньше, а в 1636 г., когда опасность крымских набегов усилилась, — 17 тысяч человек[309]. Войско же в 60 тысяч человек и более, а также «большой наряд» выдвигались «на берег» реки Оки или в города «от поля» только в случае опасности крымского вторжения. Но это была уже не постоянная «береговая служба», обычная для «украины», а особый случай, который можно приравнять к серьезному военному походу. Причем войско часто возглавлял сам царь, выходивший к Оке со своим «двором». Например, в 1534 г., кроме полков «на берегу», в одном только Боровске стояло «сорок тысяч человек», «перелазы» через Оку защищали «пушки великие». Но такого большого сосредоточения военных сил против крымского хана удалось достичь ценой почти полного оголения литовской границы[310]. Поэтому бытующее в исторической литературе мнение о том, что «крымскую украину» обороняло русское войско численностью в 65 тысяч человек, можно принять лишь с существенной оговоркой: такое войско выдвигалось «к берегу» только в военное время, в моменты непосредственной опасности большого крымского вторжения. Однако и необходимость ежегодно выставлять для обороны «украины» двадцатитысячное войско тяжелым бременем ложилась на плечи народа.
Пограничные русские воеводы, как правило, располагали значительно меньшими силами, чем вторгавшиеся в пределы «украины» крымские мурзы, тем более во время больших татарских походов, возглавлявшихся самим ханом. Успешные военные действия русских войск объясняются в первую очередь их превосходством над легкой крымской конницей в вооружении, организации, тактике боя.
Русское государство создало сильную и многочисленную дворянскую поместную конницу, которая имела хорошее защитное вооружение (кольчуги, панцири, шлемы) и почти всегда выходила победителем в схватках с крымскими наездниками. О ее сомкнутый боевой строй разбивались атаки крымцев в сраженьях в «поле». «Легкие воеводы» с конными отрядами преследовали отступавших с добычей и пленными крымских мурз, успевали перерезать их пути отхода, настигали у бродов и переправ. Воеводы с полками дворянской конницы предпринимали глубокие рейды в глубь «Дикого поля» и громили отряды налетчиков вдали от рубежей Русского государства. Хорошо продуманная и организованная система сбора поместной конницы обеспечивала сосредоточение значительных сил в нужное время в нужном месте. Взятие на вооружение дворянской конницей ручного огнестрельного оружия («завесные пищали») еще больше увеличило ее боевую мощь.
Оборона пограничных укрепленных линий и многочисленных крепостей потребовала создания сильной пехоты. В составе русских полков, стоявших на «крымской украине», постоянно были пехотинцы, вооруженные огнестрельным оружием, — «пищальники». Пищальники выставлялись и снаряжались городами по «наряду» правительства.
С 3–5 дворов выставлялся один пищальник, который обеспечивался одеждой, пищалью, порохом, свинцом и продовольствием. Известно, что Новгород выставлял 2000 пищальников, Псков — 1000 пищальников. Наличие пехоты, вооруженной огнестрельным оружием, обеспечивало решающий перевес в боях с крымской конницей. Залповый огонь из пищалей из-за засек и стен укреплений наносил крымскому войску большой урон; велико было и психологическое воздействие «огненного боя». Не случайно «пищальники» участвовали в большинстве сражений с крымской конницей и в обороне пограничных крепостей. В пехоту с посадских и крестьянских дворов в значительном количестве набирались пешие «даточные люди». Они составляли гарнизоны крепостей и укреплении на «засечной черте», охраняли броды и переправы. Русская пехота того времени отличалась весьма высокими боевыми качествами, особенно при защите крепостей, и придавала устойчивость и надежность всей системе обороны «крымской украины».