[45].
Разгром Большой Орды явился поворотным пунктом в отношениях между Москвой и Крымом. Союзники постепенно стали превращаться в непримиримых врагов. В. Базилевич объясняет это следующим образом: Дружественные отношения Менгли-Гирея к московскому великому князю в значительной степени зависели от степени опасности, которая угрожала крымскому хану стороны его злейших врагов — «Ахматовых детей». Окончательный распад Большой Орды и бегство в Литву Тих-Ахмеда устраняли эту опасность и развязывали Менгли-Гирею руки для свободы действий. В Москве хорошо понимали, что грабительские нападения крымских татар, преследовавшие захват полонянников, скота и другой добычи, не могли прекратиться, так как являлись одним из главных источников существования и обогащения крымско-татарской знати. Весь вопрос заключался лишь в том, какие земли будут подвергаться этим нападениям: московские или польско-литовские. До 1500 г. крымским татарам выгоднее было нападать на владения польского короля и великого князя литовского, лежавшие в районах Приднепровья и Приднестровья, чем ходить в далекие походы на сравнительно малонаселенные южные уезды Московского великого княжества… С 1503 г., когда в московскую сторону отошла значительная территория Днепровского левобережья и под московской властью оказались южные города, расположенные на границе со степью, как Путивль и Рыльск, Русское государство стало близким соседом Крымского ханства…» Одновременно возникли осложнения и в казанских делах. Бывший казанский хан Абдул-Латыф, родственник Менгли-Гирея, был захвачен московскими воеводами и отослан в заточенье в Белоозеро, а казанский престол снова передан Мухаммед-Эмину. Заточение Абдул-Латыфа вызвало большое недовольство в Крыму. Менгли-Гирей неоднократно просил освободить опального хана, но безуспешно. «Таким образом, после окончания литовско-польской войны в отношениях с Крымом впервые обнаружились те противоречия по двум основным вопросам — казанскому и южнорусскому, — которые в начале следующего столетия привели к полному разрыву союзнических отношений между Россией и Крымским ханством и положили начало длительной и упорной борьбе между ними»[46].
Конечно, открытый разрыв произошел не сразу. До смерти великого князя Ивана III русским дипломатам удавалось сохранять традиционный «мир» с Менгли-Гиреем. Участившиеся пограничные конфликты с Крымом Москва и теперь пыталась решить путем переговоров. Осенью 1503 г. московские послы передали Менгли-Гирею очередную жалобу великого князя на набеги крымских мурз: «Посылали к нам бить челом наши слуги, князь Семен княж Иванов сын Андреевича и князь Василий княж Иванов сын Шемячича, а сказывают, что твои люди Мамышек царевич со многими людьми приходил войною на нашу землю на Чернигов, а после того пришел войною твой сын Бурнаш царевич, наши земли, которые за нашими слугами, со многими людьми воевали и повыжгли, и людей в полон вывели, и животов людских бесчисленно поймали». Жалоба на разорение Черниговских земель повторилась и в следующем году[47]. В свою очередь осенью 1504 г. крымские послы предложили заключить с Василием Ивановичем, объявленным великим князем еще при жизни отца, договор о «дружбе и любви»[48]. Менгли-Гирей не без оснований опасался польско-литовского короля Александра Казимировича, который держал у себя бывшего хана Большой Орды Ших-Ахмеда. В этих условиях ссориться с бывшим союзником против Литвы и Польши — Москвой — было неразумно.
Однако летом 1505 г. неожиданно произошел антирусский мятеж в Казани. Казанский хан Мухаммед-Эмин, «забыв свое слово и преступив шертные грамоты, великого князя посла Михаила Клягшка поймал в Казани, и людей великого князя торговых поймал, а иных посек, а иных, пограбив, разослал в ногаи». Вскоре отряды казанских татар напали на русские земли. Уже в августе «пришла весть к великому князю, что Магмедамин (Мухаммед-Эмин — В. К.) царь с людьми перевозится через Волгу, а хочет идти на Новгородские и Муромские места». В Муром была послана застава с воеводами Иваном Горбатым и Семеном Воронцовым и дополнительные подкрепления, когда 30 августа казанское войско перешло реку Суру. Однако остановить врага не удалось — Мухаммед-Эмин и примкнувший к нему 20-тысячный ногайский отряд осадили Нижний Новгород. По сообщению автора «Казанского летописца», они «пожгли около града все посады, и стояли у града 30 дней, но все дни приступая ко граду». Гарнизон Нижнего Новгорода во главе с воеводой Хабаром был небольшим, потому что «не успели к нему с Москвы воины прийти, вскоре бо царь (хан Мухаммед-Эмин — В. К.) безвестно пришел, и мало града не взял». С большим трудом город удалось отстоять. Мухаммед-Эмин с добычей и пленными ушел восвояси[49]. Вскоре на русские земли совершили набег тюменьские татары. Летописец сообщил, что «рать пришла без вести из Тюмени, Кулук салтан с братьями и с детьми. Города не взяли, а землю Нижнюю извоевали, из усолья на Каме русаков вывели и посекли». Русский наместник в Великой Перми Василий Ковер «в погоню послал русаков в судах», которые догнали «на перевозе заднюю заставу» татар и разбили[50]. Новому великому князю Василию III Ивановичу (Иван III умер в октябре 1505 г.) пришлось бороться за восстановление русского влияния на Казань. Эта борьба осложнялась тем, что Ногайская Орда оказывала прямую военную помощь казанскому хану.
В 1506 г. большое русское войско подступило к Казани. Однако попытка взять город закончилась неудачей. В ответ «царь Магмед-Емин ходил ратью к Новгороду Нижнему, волости повоевал»[51]. Русские полки, «по казанским вестям», стояли в Муроме, Плесе и Нижнем Новгороде, обороняя рубежи.
Война с Казанским ханством осложнялась опасностью с запада. Король польский и великий князь литовский Сигизмунд I пытался в это время вернуть земли, потерянные Польшей и Литвой в начале столетия. Он вол активные дипломатические переговоры с Крымским ханством и Ливонией о совместных военных действиях против Русского государства. В феврале 1507 г. королевские послы уже обсуждали в Крыму, «на который день и на который час мает царь Менгли-Кирей на наше ждание люд свой на великого князя Московского послати, и на котором месяце мает кош его положитися». В свою очередь послы «царя Перекопского», т. е. хана Менгли-Гирея, на переговорах в Варшаве «подтвердили на том, что сее весны мают люди его тягнути в землю великого князя Московского»[52]. Речь шла о коренном изменении крымской внешней политики — о повороте от союза с Русским государством к открытой вражде. 21 марта 1507 г. в Москву прибыло польско-литовское посольство, которое потребовало возвращения завоеванных Иваном III городов и угрожало войной. В этих условиях Василий III постарался как можно скорее заключить мир с Казанью, пойдя на определенные уступки. «Фактически во время правления Мухаммед-Эмина вряд ли можно говорить о зависимых отношениях Казанского ханства к Русскому государству»[53].
На южной границе Русского государства сложилась такая расстановка сил: враждебное Крымское ханство; активная помощь крымскому хану со стороны Польши и Литвы; освободившееся от вассальной зависимости Казанское ханство, в котором постепенно усиливалось крымское влияние.
Изменившаяся ситуация потребовала срочного усиления обороны «крымской украины». Можно без преувеличений сказать, что систему обороны степной границы, включавшую сторожевую и станичную службу, укрепленные линии и цепь пограничных крепостей, регулярную «роспись» полков на опасных направлениях, — пришлось создавать заново. При Иване III потребности в такой системе не ощущалось. Остатки Большой Орды, зажатые между Крымским ханством и Русским государством, не представляли серьезной опасности. Против них было достаточно периодически посылать «в поле», «под Орду» отряды служилых татарских «царевичей» и казаков. Набеги отдельных ордынских мурз, как правило, отражались местными князьями при минимальной поддержке московских воевод. Сведения о готовящихся набегах и вообще об обстановке в степях Москва получала от своих и крымских послов, от сторонников в Крыму и в Азове. Что касается «казанской украины», то московское правительство обеспечивало ее безопасность не созданием оборонительных линий и сосредоточением военных сил, а путем подчинения Казанского ханства своему влиянию, путем возведения на казанский престол своих ставленников. После антирусского переворота в Казани и здесь ситуация изменилась. Василию III пришлось не только пересматривать всю систему взаимоотношений с татарскими ханствами, но и по-новому организовывать оборону всей южной границы. Основы этой обороны закладывались в конце первого десятилетия XVI в.
Глава 2Опасная окраина
Более чем на тысячу километров, от Днепра до мордовских лесов, протянулась граница Русского государства с Диким полем. Здесь, в степях, безраздельно господствовали крымские татары, и прилегающие к границе русские земли современники называли «крымской Украиной». Восточнее к «крымской украине» примыкала «казанская украина», продолжая южный рубеж Русского государства.
Правым флангом «крымской украины» являлась Северская земля, расположенная по течению Десны и Сейма с их притоками, на территории бывшего Черниговского княжества. Этот край находился под постоянной угрозой татарских нападений из Крыма — Дикое поле вплотную подступало к северским городам.
Охрана степной границы во многом зависела именно от «путивльских севрюков». По приказу московских воевод они постоянно ездили «из найму» на Донецкие сторожи, посылая «вести» о приближении татарской конницы.