Побагровевший связист орал так, что сидящей рядом Софике пришлось спрятать лицо в ладони — не столько от страха, сколько из желания отгородиться от слюней, вылетающих из чужого рта. Её коллеги гипнотизировали столешницу пустыми взглядами и старательно изображали то ли глухонемых, то ли умственно отсталых, пока переговорку сотрясали хриплые вопли. Сотрудники техподдержки, конечно, знали истинного виновника недавнего происшествия, но ябедничать никто не хотел. Как потом в глаза коллегам смотреть-то? Не говоря уже о том, что главным раздолбаем оказался племянник главного сисадмина…
Этот рассеянный юноша, вчерашний интерн, несколько часов назад полез в серверную и по неосторожности отключил питание нескольких машин. И надо же такому случиться, что ровно в тот момент они обеспечивали связь между штаб-квартирой «Третьей стороны» и воздушной группой истребителей. Причём прямо во время военной операции в другом мире. Переполох поднялся до небес, и утро перестало быть томным, пока сисадмины в спешке организовывали связь на других серверах.
Из замысловатых ругательств, перемежаемых не менее витиеватыми фразеологизмами и идиомами, Софике уловила главное: никто не погиб, только один лётчик пострадал при жёсткой посадке. Можно выдыхать? Как бы не так. Косяк техотдела — только завязка увлекательного служебного расследования, а развитие и кульминация ещё впереди. Теперь всех затаскают по допросам, ну а премий лишат в любом случае. Софике позавидовала своей коллеге и ближайшей подруге, Олиси: та проторчала на детской экскурсии всё утро и оказалась абсолютно не причастна к бедламу. Просто невероятная везучесть!
Несмотря на то, что прямой вины Софике не было, совесть внутри неё ворошила горячие угли стыда. И правда, почему ни она, ни остальные сисадмины на дежурстве не додумались организовать дублирующий канал связи до начала операции? Как обычно, само собой разумеющееся действие становится очевидным уже после просчёта, а не до него…
— Я вам очную ставку с офицерами устрою, технари вы пальцем недоделанные, — пригрозил связист, вытирая платком пот со лба. — Расскажете шерлу Ме́лори и ксарату Рэйзору, как вы этим пальцем в носу ковырялись, пока парни за ваши ленивые задницы кровь проливали.
«Идир?! Как он?.. Когда?.. Почему?!» Мысли метались подстреленными птицами, беспомощно сталкиваясь друг с другом. Вся эта суматоха в далёком-предалёком мире с абстрактными военными вдруг перенеслась на грань, которая отделяет чужую неудачу от личного горя. Иди́ра Мелори, шерла пятой ударной авиационной группы, Софике видела буквально накануне. Он обмолвился, что переночует в казармах на базе, а не как обычно, в номере Софике, но о планах на следующий день не распространялся. Выходит, вчерашний поцелуй на прощание мог стать… последним?..
Софике даже не услышала, когда связист наконец отпустил угрюмых коллег с собрания — только видела, как они поднимаются и уходят. Она так и продолжала сидеть с прямой как палка спиной, пока не почувствовала грубый тычок. Вздрогнув, Софике обернулась.
— Хватит тут скорбящую вдову изображать, рядовая Со́то, — ехидно прокомментировал связист. — Выйди, мне поговорить с твоим начальником надо.
Софике без лишних слов выскочила из переговорки и быстро-быстро пошла по коридору — сама не зная, куда. Не в техотдел, нет… Первоначальный ступор при вести об Идире перерос в панику: ладони вспотели, руки тряслись, и сердце колотилось как бешеное. Может, зайти в уборную и ополоснуть лицо холодной водой? Или сразу звонить Олиси? Подруга умела находить нужные слова для поддержки.
Обшарив карманы брюк, Софике обнаружила только смятую конфетную обёртку и поняла, что забыла элеком в переговорке. Тихонько простонав, она поплелась обратно. Ей было так плохо, что она даже не пыталась уступать дорогу встречным людям — столкнулась с кем-то, пробормотала извинения и побрела дальше.
До нужного кабинета оставалось буквально шагов двадцать, когда дверь ближайшей переговорки распахнулась, выпуская военных в тёмно-фиолетовой униформе. Голоса показались знакомыми, и Софике, замедлив шаг, рефлекторно вгляделась в лица мужчин. Один из них, широкоплечий смуглый брюнет, что-то раздражённо втолковывал другому парню, пока не увидел Софике. Она остановилась как вкопанная. Идир. И четверо лётчиков, по всей видимости, из его звена. Сердце радостно ёкнуло, но тут же ухнуло вниз от страха, когда Идир свирепо ткнул пальцем:
— Ты!
Софике и ахнуть не успела, как её окружили все пятеро мужчин. Ни о какой радостной встрече, судя по желвакам на скулах подступившего вплотную шерла, не могло быть и речи.
— Вы там совсем рехнулись, что ли?! — рявкнул Идир, вынудив Софике дёрнуться назад. — Чуть не убили всех моих парней и меня в придачу! Проклятые бабы, вам вообще нельзя доверять сложную технику! Под суд пойдёте всем отделом, поняла меня?!
«Это всё неправда, — отстранённо думала Софике. — Он не может так со мной разговаривать…» Шерл, правда, её убеждений не разделял и продолжал щедро поливать бранью, причём в присутствии и подчинённых, и любопытных зевак в коридоре.
Её щёки горели, но из-за стыда ли? Возмущение выходкой Идира постепенно вымещало страх за возлюбленного. Точнее — кого Софике обманывала? — страх уже за бывшего.
Она затравленно огляделась — никто из подчинённых шерла даже не пытался встрять в ссору и утихомирить командира, более того — двое из них кивали в такт пылким обвинениям и подбадривали Идира. В «Третьей стороне» давно ходили злые шутки про «женский отдел» — исторически в техотделе было больше женщин, чем мужчин, поэтому военные сопровождали промахи сисадминов снисходительными усмешками. Мол, «это ж бабы, что с них взять». Только в этот раз обратить всё в шутку не удастся. Из-за кровожадного выражения на лицах пилотов Софике испугалась за саму себя — казалось, ещё немного, и её разорвут на части. «Первое правило поведения в агрессивной толпе — не смотреть никому в глаза», — вспомнила она школьный курс безопасности, и торопливо уставилась на носки форменных туфель.
Кто-то громко прочистил горло — настолько громко, что Софике услышала покашливание даже сквозь тираду на повышенных тонах. Подумалось, что звук донёсся из громкоговорителей в коридоре, но она отмела нелепую мысль. Идир осёкся и замолчал. Мягко щёлкнул замок двери той самой переговорки, откуда недавно вышел озлобленный шерл, и Софике различила приближающиеся шаги.
— Идир, происшествием обязательно займётся отдел внутренних расследований, — успокаивающе, но в то же время властно произнёс незнакомый мужской голос. — Сейчас не время искать виновных. Лучше отметим победу.
— Скорее, второй день рождения, — мрачно поправил один из лётчиков.
— Можно и то, и другое, — с готовностью согласился спаситель Софике. — Нештатная ситуация отработана успешно, потерь личного состава удалось избежать.
— Тебе легко говорить, Рэйзор! — Идир фыркнул.
— Разумеется, легко, ведь вы все живы. В противном случае подбирать слова пришлось бы намного осторожнее.
Повисла пауза. Софике вспомнила пророчество связиста, обещавшего всем напортачившим сисадминам серьёзный разговор и с Идиром, и с Рэйзором, и обречённо зажмурилась. При других обстоятельствах она бы сочла за честь даже просто стоять рядом с ксаратом «Третьей стороны», но теперь…
— Я напишу докладную, после которой вас всех точно разгонят, — процедил Идир в адрес Софике и, грубо оттеснив её с дороги, пошёл прочь.
Представление закончилось, разочарованные смазанным финалом пилоты тоже разбрелись, и Софике посчитала, что осталась в одиночестве. С чего она взяла, что ксарату есть дело до какой-то рядовой сотрудницы? Проблем поважнее, чем личный выговор, наверняка полно. Она рассеянно смотрела на пол, размышляя, как так получилось, что из-за чужой ошибки одновременно и потеряла парня, и, похоже, скоро потеряет работу. Неожиданно Софике почувствовала лёгкое прикосновение к плечу.
— Ты в порядке? — с участием спросил Рэйзор.
Софике с ужасом поняла, что ошиблась, и робот всё это время был рядом, терпеливо дожидаясь, пока она выйдет из ступора. Она подняла затравленный взгляд и еле подавила желание отпрянуть от Рэйзора. Выглядел он, мягко говоря, неважно — совсем не так, как на парадной фотографии во внутренней сети. С облезшей и продырявленной бронёй, вмятиной на голове и одним работающим «настроенческим» диодом. Софике припомнила из ругани связиста, что никто не погиб только благодаря Серео и Рэйзору, сложила дважды два и наконец-то осознала, чего фронтовым военным стоила заминка в канале связи. Уж если боевого робота так потрепало, что говорить об обычных людях… Стыд перед Идиром накатил второй волной. Да, он наорал на неё, но, может, за дело?
— Я недооценил проблемы Идира с контролем эмоций. Извини, что вмешался слишком поздно, — добавил робот.
Софике растерянно смотрела в исправный «настроенческий» диод собеседника, пытаясь понять, что вообще происходит. Она никогда не встречала Серео и Рэйзора, хотя проработала в штаб-квартире уже почти два года. Тыловикам они редко попадались на глаза. Как кто-то метко пошутил, увидеть Серео на базе — к удаче, а вне её — к беде.
Про Рэйзора Софике чаще всего слышала от Олиси и Идира, причём подруга рассказывала о роботе с изрядной примесью скептицизма, а вот шерл, наоборот, практически боготворил командира. Правда, Софике его восторги всерьёз не воспринимала. Лётчик с такой же горячностью чуть ли не молился на истребитель, любовно называл его «своей малышкой» и вообще провоцировал у Софике приступы ревности к крылатой машине. Истории о ещё одном «одушевлённом» механизме, то есть Рэйзоре, выглядели очередной попыткой шерла позлить подружку.
Как вообще Рэйзор дослужился до чина ксарата, Софике слабо себе представляла. Раньше это её и не касалось. А теперь она тщетно пыталась совместить в сознании понятия «робот» и «эмпатия». Он же не просто дежурно осведомился о её самочувствии, как бытовой помощник, но ещё и косвенно извинился за поведение Идира. Софике наконец-то собралась с мыслями и, заикаясь, промямлила: