Да, в переговорах со спесивыми природниками надо делать упор на благополучие их детей и шансы на выживание...
После Тиамалаты Рэйзор отправился в отделение интенсивной терапии, где в одноместной палате лежал Гес Келлемон. Медики уже стабилизировали его состояние и готовили ко второй операции, чтобы реимплантировать ногу, но была одна сложность: упрямый как сервид ламериец отказывался принимать болеутоляющие — даже слёзные мольбы жены, тоже работавшей в "Третьей стороне", не помогали. Потому-то один из врачей и обратился к Рэйзору, чтобы тот повлиял на Келлемона, и не пришлось привлекать Тсадаре Лараша для разрешения конфликта.
Рэйзор окликнул хирурга, выходящего из палаты ламерийца:
— Как он? По-прежнему сопротивляется?
— В сознании, — лаконично поделился медик. — Не следует предписаниям, пытался самостоятельно пойти в туалет и выдернул катетер. Подумываем привязать его, чтобы не буянил.
По описанию Гес точно шёл на поправку, ну а если ему хочется помучиться — кто ж мешает. Ногу-то всё равно пришьют. И всё же Рэйзора попросили помочь, а он не считал себя вправе отказать.
— Не стоит. Думаю, управлюсь. — Рэйзор взялся за ручку двери. — Препараты уже в палате?
— Да, ампулы на столике возле койки. Мы вдобавок даже в форме таблеток принесли, лишь бы выпил. Всё без толку.
— Понятно...
Накрытый одеялом Гес лежал на койке; под писк измерительных приборов его грудь поднималась часто и невысоко. Рэйзор устыдился собственной раздражительности: бледный, покрытый мелкими капельками пота, с искусанными до крови губами, ламериец был не так уж далёк от травматического шока. И всё же сопротивлялся. Почему?
— Ну, что ещё надо? — разлепив спёкшиеся губы, пробурчал Гес и повернул голову к Рэйзору. — А, это ты...
Он поторопился приподняться на локтях, пытаясь скрыть собственную слабость, но неловко подвернул запястье и рухнул бы на койку, если бы Рэйзор не успел его поддержать. Натужно сглотнув, Келлемон уставился на одеяло — на пустоту вместо правой ноги. Рэйзор сел на стуле сбоку от его койки.
— Поймали того гада? — глухо спросил Гес.
— Нет. Ветер ищет следы, пока безрезультатно.
— Надо было не отпускать его, а держать до последнего! — хрипло выдохнул Гес. — На кой ты его упустил?
Рэйзор молчал, понимая, что спорить и ругаться с Келлемоном сейчас бесполезно. Это, скорее, беспомощное ворчание, чем настоящая конфронтация.
— Ну? — не унимался Гес. — Толку с того, что ты меня спас, если весь Тохш до сих пор под угрозой?
Болезненный укол, но Рэйзор снова себя сдержал. Пусть человек выговорится — может, спустит пар и наконец-то примет лекарство.
— Дурак ты, — беззлобно заключил ламериец и снова откинулся на подушки. — Но это не твоя вина, таким дураком тебя сделали. Не умеющим жертвовать людьми ради гораздо большей цели. Будь ты человеком, не стал бы всё бросать ради меня.
— Почему ты так думаешь?
— Не притворяйся. Мы на разных полюсах. Ты знаешь, что я самый серьёзный конкурент в предвыборной гонке, а конкурентов нужно устранять. — Гес шумно перевёл дыхание. — Тем более, под таким благовидным предлогом.
— То есть, если б мы поменялись местами, ты бы от меня избавился?
Гес долго не отвечал — то ли подбирая осторожный ответ, то ли не решаясь признаться и самому себе, и Рэйзору.
— Не избавился бы. Но и не колебался бы ни секунды, выбирая между жизнью одного офицера и всем личным составом в штаб-квартире. Каково, думаешь, жить с осознанием, что из-за меня та сволочь бродит дальше по мирам и рано или поздно окажется на Тохше?
Рэйзора наконец осенило, почему Келлемон отказывается от приёма болеутоляющих — он считает себя виновным в том, что не удалось поймать робота с рекурсивным телепортом, и теперь занимается самобичеванием
— Вот так всю жизнь карабкаешься вверх, кровью и потом зарабатывая место под Тельсой, а потом приходят роботы и за пару-тройку лет играючи занимают такое же место, — вполголоса продолжил ламериец. — Промахнулись, ошиблись — так сразу оправдания есть: это ж роботы, у них есть ограничения. Победили — так все чествуют, как будто это личная заслуга. А это ведь не твоя заслуга, что ты стал ксаратом, Рэйзор. В тебя это всё вложили другие люди. Люди, которые сейчас в лучшем случае в чине омарата — не считая Эрса Лешто, конечно. Твоя слава — это на самом деле результат их усилий. Без них ты ничто. Помни об этих людях-невидимках, когда тебя в очередной раз будут восхвалять за победу.
Горькая обида Келлемона на незаслуженность достижений идейного оппонента настолько ошеломила, что Рэйзор не сразу нашёлся, что ответить. Он никогда не рассматривал себя с такой точки зрения и по-прежнему поддерживал дружественные отношения с людьми, приложившими руки к его созданию. Он считал себя защитником и помощником тохшан, воплощением их инновационных идей, но никак не похитителем чужой славы. Этим доводом он и воспользовался.
— Ты прав, Гес, я не обладаю свободной волей, — примирительно произнёс Рэйзор. — Её рамки определены тохшанскими инженерами, и всё, что я делаю, продиктовано не моим, а человеческим решением. И спас я тебя потому, что люди посчитали бы такие действия правильными. Я и есть многократно усиленная трансляция человеческого выбора, только упакованная в физическое тело. Ты можешь быть согласен с этим выбором, можешь быть не согласен, но придётся с ним считаться.
В глазах Геса промелькнуло сомнение, и он ненадолго задумался. Похоже, ему действительно намного легче считать, что с помощью робота его спасли сами тохшане.
— Чем ты так приглянулся той демонице? — желая переключить тему, в шутку поинтересовался Рэйзор. — Как будто у неё к тебе что-то личное.
Гес не сумел скрыть кривую ухмылку.
— Ну да… личное. — Он кашлянул, прочищая горло. — Она залезла мне в голову и увидела, что я когда-то изменил жене. По крайней мере, так она сказала, пока душила. Видать, больная тема.
Теперь понятно, почему маг назвала Келлемона изменщиком, а от возмущения к одержимости у демонов дорога прямая.
— Насчёт улизнувшего противника не переживай, от Ветра не так-то просто скрыться, — нарочито оптимистично добавил Рэйзор. — Лучше думай о том, что день выборов на носу...
— Я не снимусь с выборов! — торопливо вставил Гес.
— Естественно, но ты должен быть в состоянии выступить перед избирателями, даже если не успеют провести операцию. — Рэйзор потянулся к столику, взял стакан с водой и баночку с таблетками. — Поэтому пей.
— Да не нужно мне...
— Я могу применить силу, если посчитаю, что твоё здоровье в опасности, — строго произнёс Рэйзор. — И это даже не будет противоречить моим директивам. Пей.
Ламериец прошипел что-то невнятное, выхватил баночку из его рук, открутил крышку, высыпал горсть таблеток в рот и залпом выпил всю воду. Рэйзор, как робонянька, внимательно проследил, что препараты человек действительно проглотил, а не спрятал за щекой.
— Доволен? — сверкнув глазами, рявкнул Келлемон.
Рэйзор не удержался от соблазна съязвить:
— Да, вот теперь ты умница.
— Иди ты!.. — Ламериец подскочил, но заскрипел зубами от боли, снова грузно опустился на койку и простонал: — Пошёл вон!
Рэйзору оставалось только "улыбнуться" диодами.
Глава 42. Судьбоносная встреча
Темнота, тишина и невесомость — вот, чем встретила реальность после пробуждения.
«Интересно, похоже ли это на ощущения души после смерти?» — пришёл на ум странный вопрос, пока бежала тестовая проверка нейросети после аварийной перезагрузки систем.
Кто он, откуда, каковы его цели — Рэйзор теперь мог сформулировать совершенно точно. А вот где он, и почему не помнит, как тут оказался, было непонятно из-за девственно чистой оперативной памяти. Пришлось обратиться к резервной копии, чтобы восстановить хронологию событий.
…
Ах да, Ветер. Всё началось с того, что разведчик всё-таки отыскал следы противника в отражениях миров, а операторы аванпостов на Тохше нашли в них связь с Эрсом Лешто. Инженеры во главе с Кресом только-только закончили оборудовать космические челноки телепортами дальнего действия, и Тсадаре Лараш, проконсультировавшись с торератом Ханом, решился отправить Ветра в опасную экспедицию.
Рэйзор вспомнил, как разговаривал с разведчиком на космодроме — ему не позволили пройти дальше зала для репортёров. О запуске челнока за стенами штаб-квартиры знали немногие, только чиновники и сотрудники космодрома, поэтому церемония проводов получилась очень скромной. Роботы ненадолго оказались одни в помещении. На стенах висели цифровые фотографии космонавтов прошлых лет, и Рэйзор задумался, появится ли среди них когда-нибудь фото Ветра? Сколько бы Гес ни возмущался, на самом деле многие достижения роботов проходят незамеченными…
Ветер выглядел чужеродно на фоне сине-белой гаммы интерьера — от красноватой ориумной брони веяло тревогой. И сам он тоже нервничал — Рэйзору даже не пришлось подключаться к его сознанию через «Кластер», чтобы заподозрить волнение за нарочито безэмоциональным сиянием багровых «настроенческих» диодов.
Боишься? — проницательно спросил Рэйзор. — Понимаю, так далеко тохшане ещё не забирались. Неизвестно, что там…
Я не испытываю страха перед неизвестностью. Вероятность непреднамеренных ошибок тревожит намного больше. Если оступлюсь, второго шанса у «Третьей стороны» ещё долго не будет.
Как он ловко завуалировал риск навсегда сгинуть в космосе… И как отрадно знать, что единственный его страх — за тохшан.
Ты сумел наладить контакт с демоном. Что может быть сложнее? — пошутил Рэйзор.
С бывшим демоном.
Рэйзор по-дружески потрепал плечо педантичного товарища. Отпускать в «дальнее плавание» его не хотелось, но кто, если не Ветер, выполнит такую задачу?
Просьба… — в сообщениях разведчика возникла лёгкая заминка. — Пожалуйста, будьте внимательны. Противник уже дважды атаковал базы «Третьей стороны» в моё отсутствие.
Неужели он винит себя и в ликвидации КОРС, и в нападении на штаб-квартиру? Рэйзор запросил объединение в «Кластер» и несколько секунд поддерживал связь, оценивая состояние Ветра и одновременно делясь своим настроением.