Накидка Элис лишь взметнулась, на несколько мгновений обнажив ноги, капюшон слетел с головы, а маску сорвало с лица. Элис остановилась и поправила спутавшиеся пряди волос.
— И тебе не хворать, — невозмутимо поздоровалась она, подошла к трону вплотную и склонилась над обескураженным богом, вжавшимся в пухлые подушки.
— Хатор… — обречённо прохрипел он.
Произошло то, чего Рэйзор ожидал меньше всего: Элис поцеловала Имаха в лоб, как любящая внучка — дедушку, и ласково провела ладонью по щеке. Она несколько секунд загораживала собою тело старика, поэтому Рэйзор видел только его ноги, торчащие из-под подола серебристой накидки: скрюченные артритом пальцы выпрямились, сморщенная кожа разгладилась и приобрела здоровый смуглый оттенок, а гангренозные пятна исчезли.
Элис похлопала Имаха по плечу, развернулась и пошла на выход, а помолодевший разом лет на пятьдесят бог дрожащими руками ощупывал лицо — такое же, как на ориумном литье сарабатских ворот.
— Постой!.. — срывающимся голосом крикнул он вдогонку, опомнился, прочистил горло и повторил уже более властно: — Стой!
Элис медленно развернулась, сложила руки на животе и выжидающе смотрела на Имаха. Поднявшись, он сделал пару неуверенных шагов — заметно, что давно разучился передвигаться самостоятельно.
— Какова цена твоего подарка в этот раз? — с подозрением спросил он.
— Охраняй свои земли, больше мне от тебя ничего не нужно.
— Ты не вправе мне приказывать, пожиратель, — сдвинув брови, процедил бог. — Лишь просить взамен.
«Пожиратель? Что за странный термин?» — мысленно удивился Рэйзор. Хотя стоит ли вслушиваться в слова спесивого мага, кусающего руку кормящего?
— Не вправе, — покорно согласилась Элис. — Могу лишь забрать то, что отдала. С процентами.
Имах поджал губы, сверля гостью недобрым взором из-под кустистых бровей, потом перевёл взгляд на выход из зала и будто впервые увидел Рэйзора.
— Что здесь делает этот голем? — прогремел он. — Как посмел явиться предо мной?
Дворец опять содрогнулся, плитка под ногами робота раскололась, и он едва успел отскочить в сторону, чтобы не провалиться в глубокую расщелину в полу. Пришлось быстро соображать, как выкручиваться — и вспомнилась старая договорённость с монешским богом.
— Я обещал вернуться с интересным предложением, Ваше Величество! — выпалил Рэйзор и кивнул на Элис: — И вы его уже приняли.
Имах, скептически подняв бровь, уставился на свою благодетельницу. Если она сейчас не поддержит Рэйзора…
— Формально он прав, — нехотя подтвердила Элис. — Его рассказ вынудил меня наведаться в гости. Теперь ты и его должник.
Бог с досадой скрипнул зубами и пророкотал:
— Хитрецы. Кругом хитрецы и обманщики, желающие обвести меня вокруг пальца. — Он приосанился и надменно поднял подбородок. — Хорошо. Я держу своё слово, и вы получите ориум. Но раз уж ты пришёл сюда один, то и разговаривать буду только с тобой, а не с твоими хозяевами. Да будет так!
Он топнул ногой — в воздух поднялись обломки колонн, кусочки мозаики, крошево плитки; всё закружилось в пёстром хороводе, перетасовалось и разложилось по местам. Лишь щербинки и трещины в облицовке теперь напоминали о погроме, недавно учинённом Имахом.
Поставленные богом условия хоть и были существенным прогрессом, но по-прежнему не устраивали «Третью сторону», поэтому Рэйзор попытался возразить:
— Позвольте… — начал он, но Элис бесцеремонно обхватила его за талию, как трезвый человек — пьяного товарища, и потащила прочь из тронного зала.
— Не зли его сейчас, потом разберётесь, — вполголоса предупредила она, обернулась и на прощание кинула Имаху: — Надеюсь, больше не увидимся.
— Добро, — мрачно откликнулся он.
— Иди-иди, не задерживайся, — сердито подгоняла Рэйзора Элис, пока они пробирались по галереям к выходу из дворца. — Ловко ты вписал меня в ориумную кампанию, ничего не скажешь…
Отдуваться за собственные слова пришлось бы в любом случае перед кем-то из двоих — либо перед Имахом, либо перед Элис, и Рэйзор выбрал последнюю: по крайней мере, она не принималась сразу крушить всё вокруг. Но когда они вышли на улицу и остановились, Элис не дала ему ничего сказать, огорошив совершенно простодушным заявлением:
— Я проголодалась. Пошли на рынок?
***
Между полупустых рядов царило оживление — люди убирали накопившийся мусор, выкидывали безнадёжно испорченные продукты и чистили прилавки. Воздух немного очистился от вони, пропитался запахами пряностей и специй, откуда-то уже тянуло ароматом традиционного монешского блюда — варёных потрохов дробака в остром соусе. Над одним из прилавков клубилось облачко мучной пыли — торговка, закатав рукава, локтями раскатывала тесто. Худенький мальчик прогревал коническую печку с узким жерлом, где и готовились лепёшки. Рядом, за соседним прилавком, суетился мужчина и в надежде на неразборчивого покупателя переворачивал фрукты подгнившей стороной вниз, а целой, румяной, вверх.
Рэйзора всегда восхищало умение людей выживать. Каких-то два часа назад они походили на зомби, и вот уже вернулись в привычный режим, словно не было никакого гнёта бога-самодура. Не отлёживались по домам, не выстраивались в очереди перед немногочисленными больницами, не бастовали против тирании, а шли работать.
Элис придирчиво выбирала фрукты, осматривая каждый плод, и подолгу расспрашивала торговцев о делах и здоровье, как давняя знакомая. Те, конечно, жаловались, не забывая при этом втихаря обвесить покупательницу и заменить спелые ягоды на подпорченные. Элис делала вид, что не замечает. Откуда у неё в принципе взялись монешские деньги, Рэйзор не знал, но предположил, что это опять магия.
Когда дошли до ряда с готовой едой, Элис деловито сказала Рэйзору «подержи», всучила тканевый мешок с фруктами, количества которых уже хватило бы на бригаду, и направилась к ближайшему торговцу, радостно улыбающемуся во все пятнадцать уцелевших зубов. Лепёшки без начинки, с мясом и с ягодами; похлёбки пустые, с мясом и с овощами; богатое рагу из требухи дробака и бедняцкое, из корнеплодов — Рэйзор с трудом балансировал судками с едой, сгружаемыми Элис в его руки, и думал, что на роль робопомощника не нанимался. «Куда ей столько?» — поражался он, пока они не дошли до конца рынка и не увидели сидящую на земле толпу детишек разного возраста. Беспризорники.
Ребятня голодными взглядами уставилась на загруженного едой робота, и Элис поманила к себе паренька постарше — по-видимому, главаря. Он нехотя поднялся с земли, отряхнул потрёпанные штаны от песка и неуверенно приблизился к «госпоже».
— Чего вам? — шмыгнув носом, угрюмо спросил он.
Она указала на пирамиду судков.
— Организуй раздачу. Следи, чтоб не передрались.
Пацан наклонил голову набок и прищурился, не веря, что еда достаётся просто так.
— Что нужно сказать? — с нажимом произнесла Элис.
— Спасибо, — буркнул он и крикнул своим: — Слышьте? Тут хавка дармовая!
Дети послушно подходили к Рэйзору по одному, брали судок, получали от Элис фрукт, горсть ягод или орехов и снова садились на землю; тихонько спорили, когда приходилось делиться едой; иные с любопытством зыркали на робота, но ничего не говорили. Его даже позабавило, что в отсталом Монехе он привлекал к себе меньше внимания, чем в развитых странах Тохша.
После того, как все получили свои порции, у Рэйзора осталось ещё три судка и фрукты на дне мешка — еда, годная для дневного рациона солдата на фронте, а не для обеда худенькой девушки. Но Элис калории не считала.
Они вдвоём уселись за пустой прилавок, и Элис вгрызлась в хрустящую лепёшку, едва не забрызгав мясным соком Рэйзора. Он чуть отодвинулся и принялся наблюдать за детьми, гадая, был ли благородный жест спутницы демонстративным, или она поступила так от чистого сердца. Или всё происходящее — закадровая игра в поддавки с Имахом? А люди на самом деле по-прежнему загипнотизированы, просто иначе, поэтому дети нисколько не удивились облику робота…
Элис проследила за его взглядом, прекратила жевать и вопросительно посмотрела на Рэйзора.
— Они ведут себя так, будто в Монехе уже налажено производство роботов, — заметил он. — Необычно.
— Монешцы видели духов, эссиманов, теперь ещё и бога живьём — думаешь, их можно чем-то удивить? — Она пожала плечами и продолжила расправляться с лепёшкой.
— Зачем ты его спасла? — после недолгой паузы прямо спросил Рэйзор.
Элис ела очень быстро — глотала, не пережёвывая, как вечно голодный хунд. Прикончив первую лепёшку, взяла вторую и рванула зубами поджаренный край. Отвечать сразу она, видимо, отказывалась.
— Он уже умирал, — продолжил Рэйзор. — Мы думали, что он проживёт ещё минимум лет пятьдесят, но ошиблись. Вряд ли ему оставалось больше месяца. Ты освободила людей из-под гипноза, но вернула ему силы. Зачем? Имах снова установит контроль над столицей, а потом поработит всю страну.
Под его попытку воззвать к логике Элис преспокойно справилась со второй лепёшкой и придвинула к себе судок, наполненный рагу из дробака. У Рэйзора возникло ощущение, что он разговаривает со стенкой.
— Видишь ли, я играю вдолгую, — наконец заговорила она, подцепила двумя пальцами крупный кусок требухи и проглотила целиком. — Вы, смертные — не сочти это пренебрежением, я всего лишь констатирую факты — заботитесь максимум о трёх будущих поколениях: о детях, внуках и правнуках. О том, что будет дальше, вы всерьёз не задумываетесь. Строите теоретические прогнозы, но это всё так, вилами по воде. Решение тохшанской проблемы с ориумом путём убийства бога стало бы моей проблемой. Имах, как я уже говорила, великий маг, но характер у него не сахарный. Как думаешь, каковы шансы, что после смерти он одемонеет и через тысячу-другую лет доберётся до Тохша, чтобы припомнить все обиды, а потом и до меня? То-то и оно.
Она с торжествующим видом опять погрузила пальцы в рагу и проглотила ещё несколько кусков.
— Даже если так, почему ты называешь нападение на Тохш