Не давали покоя и слова Элис. Многих покоробило её пренебрежение к людям: вот и Софике зациклилась на гротескном сравнении с фишками, не заметив, что гостья упомянула кое-что ещё. Другие игроки. Кто они, где они, и к группировке каких сил принадлежат? Та же Элис ясно обозначила, что «Третьей стороне» больше всего подойдёт стратегия торерата Хана: отбросить притязания на роль межмировых спасателей, засесть на Тохше и не отсвечивать. Это означает обрыв связей со многими мирами, отказ от постройки завода на Смиде, прощание с итиайя в каверне, да и в целом явную демонстрацию трусости. Но если тохшане хотят, чтобы с ними считались даже такие, как Элис, то организации нельзя разлагаться под давлением обстоятельств: нужно оставаться верными декларируемым ценностям добра и взаимовыручки. Пока смертные прячутся на своих планетах, они будут фишками в чьих-то руках, и отсидеться в «домике» не получится.
Рэйзор понимал, что навязать своё представление о будущем «Третьей стороны» не может, но собирался сражаться за умы людей до конца. Времени оставалось немного: на базе скоро просигналят отбой, а выборы стартуют ранним утром. Никакой сокрушительной победы над демонами не хватит, чтобы убедить военных проголосовать за робота… Да и не хотел он на самом деле, чтобы голосовали за его личные заслуги, нет. Отбросить предрассудки, вспомнить, что сподвигло предков на помощь другим цивилизациям, подавить развившееся с годами высокомерие и принять тот факт, что не может «Третья сторона» в одиночку расправиться с новыми врагами — вот, что нужно было Рэйзору от людей. Время концепции «одни против всех» прошло.
И ради того, чтобы люди пересмотрели свои взгляды, Рэйзору тоже придётся наступить себе на горло. Он не забыл, как Лараш с Ханом, объединившись, дважды ударили в спину, но поддержка торерата Хана была необходима как никогда. Не будет «Третья сторона» работать как единый слаженный механизм, если Келлемон тянет в одну сторону, Лараш с Ханом в другую, а Рэйзор в третью. Пора идти на примирение.
Торерат Хан опять работал допоздна. Когда Рэйзор, постучав, зашёл к нему в кабинет, Акан стоял возле полок позади стола и листал маленький потрёпанный блокнот в кожаной обложке. Страницы были исписаны мелким скачущим почерком, будто человек торопился или захлёбывался эмоциями. Акан с горькой улыбкой переворачивал листки, скользил пальцем вдоль малоразборчивых строк, иногда останавливался, заново перечитывая одни и те же предложения… По всей видимости, в блокноте хранилось что-то глубоко личное для темийца, и Рэйзор не решался первым начать разговор.
— Сегодня Ветер сделал мне замечание, — с оттенком не то веселья, не то возмущения вдруг поделился Акан, захлопнув блокнот. — Сказал, что для главы разведки я недостаточно хорошо проработал нанесённые атлериями травмы.
Он протянул опешившему Рэйзору блокнот.
— Вот, почитай. Дневник, который я вёл, будучи в плену у атлериев. Почитай и ответь: способен ли человек без блокировки воспоминаний полностью избавиться от такого страха?
Рэйзор бегло просмотрел записи на ветхих страницах: молодой темиец скрупулёзно конспектировал хронику превращения разумных людей в безмозглый скот под властью атлериев. От ожиданий сладкой жизни до проживания в бараках, где у тохшан выкачивали кровь, немного восстанавливали здоровье и снова доили. Цикл продолжался до тех пор, пока у человека не отказывали внутренние органы. Юный Акан, сдавшийся в плен добровольно, слишком поздно осознал свою ошибку. Он умел сопротивляться гипнозу атлериев и пытался подговорить других людей к побегу, но всё зря: очарованные установками иномирских захватчиков, они добровольно шли на медицинские процедуры. Атлерии не принуждали пленников, они медленно подпитывали их подсознание гипнотическим ядом, искажающим пирамиду базовых потребностей.
Когда иномиряне раскрыли, что Акан способен воздействовать на других людей, за него принялись с удвоенным энтузиазмом. Рэйзор видел, как темиец изо всех сил сражался с атаками на разум, как яростно вычёркивал положительные эпитеты из записей, не давая себе ни на секунду усомниться в реальных условиях содержания людей. Если бы не войска Сопротивления, спасшие Акана из плена — как знать, сколько бы он ещё продержался.
Между сухих строк читалось бессилие: один раз ошибившись, Акан не мог уже ничего изменить ни в своей судьбе, ни в судьбе окружающих. Страх, что за громкими обещаниями лучшего стоит вечное рабство, он пронёс через всю свою жизнь.
— Ветер не прав. Для главы внешней разведки здоровая доля опасений, скорее, необходима, — сказал Рэйзор, возвращая Акану дневник. — Если бы не твой изрядный скептицизм, мы влипли бы в дурно пахнущее дельце намного раньше.
Акан сдержанно улыбнулся и запрятал дневник в дальний угол полки, между двумя солидными томами по устройству аванпостов.
— Но страхи главнокомандующего утянут организацию на дно, — добавил Рэйзор. — И люди это чувствуют.
— Ты про выборы? — уточнил Акан, с кряхтением усаживаясь за стол. — Меня они нисколько не интересуют. Иллюзия контроля, которого у нас нет.
Как сильно темиец изменился за последние дни! Последняя искра оптимизма покинула его разум, и он превратился в ворчливого старика, пророчащего «Третьей стороне» скорый конец света. Но Рэйзор не собирался ставить на нём крест: Акану по-прежнему было за что бороться на Тохше.
— Ты сейчас будешь мне возражать, что Элис не враждебна, — опередив Рэйзора, продолжил Акан. — И что Мседео не нашла в её прошлом никаких немотивированных атак. Только Мседео не может заглянуть дальше, чем на две-три тысячи лет назад, а что было до этого? И сколько ещё подобных Элис существ привлекло наше барахтанье в паутине отражений? Вопрос не в том, «если» они сюда придут, а «когда».
Всё-таки атлерии сумели заронить в его душу семя выученной беспомощности. Позволять темийцу лелеять этот уродливый побег нельзя. Рэйзор упёрся кулаками в стол и сузил свечение «настроенческих» диодов.
— Акан, ты помнишь, что говорил мне в ночь похищения Эрса? Ты кричал, что нет никакой защиты против демонов, и нам только и остаётся, что покорно ждать своей участи. Помнишь? А как запрещал Ветру общаться с Моро Саном, грозясь, что демон убьёт людей? Где бы мы были сейчас, если бы я согласился и сложил руки?
Акан, скрипнув зубами, опустил взгляд. Рэйзор понимал, насколько тяжело такому опытному и умудрённому жизнью офицеру расписываться в досадных промахах, но иного пути сделать выводы из ошибок не было.
— Никто из «Третьей стороны» толком не понимает, что делать, но есть стратегии однозначно опасные, а есть просто рискованные, — продолжил Рэйзор. — Ты знаешь, что Келлемон в попытке изменить систему наломает дров. Лараш…
— Лараш надеется жить по-старому, — раздражённо перебил Рэйзора темиец. — Копирует Эрса. Только его манера управления под нынешние условия уже не подходит.
Настало время честно рассказать, чего именно Рэйзор хотел добиться от Акана.
— Откажись от претензий на место аденрата. Выступи перед избирателями и напомни им, чем «Третья сторона» всегда отличалась от регулярных армий. Посмотри, во что превратился коллектив, что за идеи бродят в умах солдат и офицеров! Мы были сплочённой семьёй, умеющей мыслить прогрессивно и налаживать контакт с другими цивилизациями ради общего дела. А что теперь? Неприязнь к чужакам, нежелание помогать слабым и склонность решать проблемы дракой, а не дипломатией.
— А-а-а… — Акан разочарованно откинулся на спинку кресла. — Ты хочешь, чтобы я не только отказался, но и агитировал людей за твою кандидатуру. Ловко.
— Кроме меня, из сильных претендентов остаётся только Келлемон, и он превратит Тохш в кромешный хаос. К твоим предупреждениям я всегда прислушивался, как ты мог заметить. А что произошло, когда Мседео посмела встать на пути Геса?
Акан глубоко вздохнул и уставился на одну из трофейных голов на стене — бурый хищник, прижав уши, в посмертной гримасе скалился на своего убийцу.
— Я не позволю «Третьей стороне» заключить союз с Элис, так и знай, — вполголоса произнёс темиец. — Не для того создавали организацию, чтобы преклонять колено перед иномирской сущностью, преследующей свои цели. Хочешь продолжить с ней общение — придумай другой способ.
Торгуется. Значит, всё-таки согласен с предложением Рэйзора, но выполнять его без дополнительных условий не намерен.
— Думаю, с ней можно договориться, если урезать запросы. Но я тебя понял. Продавливать идею союза в Совете не буду.
Акан перевёл взгляд на Рэйзора и с подозрением прищурился.
— Ты просишь повлиять на людей?
— Делай то, что посчитаешь нужным, — подчеркнул Рэйзор. — Я не прошу убедить их проголосовать за кого-то конкретного. Но пусть они отринут идеи превосходства тохшан над другими цивилизациями и поймут, что для успеха придётся строить доброжелательные отношения с иномирянами. Никаких выпадов в сторону итиайя. Никаких призывов уничтожить Имаха. Энергия — новый инструмент, и освоить его можно только с помощью владеющих им учителей.
Акан в задумчивости перебирал пальцами по столу, и кольца с браслетами на его руке тонко звенели от каждого движения.
— Во главе организации ты долго не протянешь, — наконец изрёк он. — По множеству причин. Но Келлемона и близко нельзя подпускать к посту аденрата.
***
Один процент. Один процент перевеса над Гесом Келлемоном. Выборные часы закончились, комиссия считала и пересчитывала голоса в надежде, что где-то закралась ошибка, но её не было. Сорок процентов избирателей высказались за Рэйзора, тридцать девять — за Келлемона, и ещё двадцать один — за Тсадаре Лараша.
«Третья сторона» стояла на ушах. Утреннее заявление Акана Хана о самоотводе и выступление, в котором он не скрываясь признался, что не может брать на себя такую большую ответственность, потрясло многих, особенно — верных ему сотрудников Центра управления аванпостами. Он напомнил людям, через какие испытания пришлось пойти современникам Великой Войны, когда поначалу страны Тохша отказывались от сотрудничества, желая истощить соседей-конкурентов за ресурсы. И потом — как основатели «Третьей стороны» клялись в безвозмездной помощи другим цивилизациям, подвергшимся атакам фуссов и атлериев. Пригрозил, что за падением терпимости к иномирянам неизбежно нарастает внутреннее напряжение и в организации, и между странами Тохша, ведь до войны выходцы из разных регионов планеты тоже считали друг друга чужаками. Пообещал, что продолжит выполнять обязанности главы внешней разведки и Центра, но предупредил, что ему придётся переосмыслить собственные убеждения, чтобы вступить в новую эру существования «Третьей стороны».