вета получили письмо об увольнении Эрса Лешто уже после его похищения. А вы отказываетесь предоставить запись всего разговора с аденратом от начала и до конца. Это ли не странно?
Рэйзор предпочёл интерпретировать вопрос торерата как риторический и промолчать. Маллинан ловко подбирал такие формулировки для неоспоримых утверждений, что они превращались в несостыковки и подозрительные неувязки.
— Вот, что мы думаем. — Маллинан положил локти на стол, переплёл пальцы и пожевал губами. — Эрс Лешто допустил много серьёзных ошибок в планировании помощи Адаке, поэтому офицеры усомнились в его соответствии занимаемой должности. Лешто запаниковал и решил прибегнуть к вашему совету, поэтому вызвал к себе в кабинет на совещание и отключил видеокамеру, не желая сохранять беседу в архивах. Вы же запрограммированы на помощь всему Тохшу, а не индивидуальную поддержку главнокомандующего, поэтому, оценивая ситуацию объективно, вступили с ним в конфронтацию. Возможно, вы порекомендовали ему отказаться от титула аденрата, поскольку он не справляется с обязанностями. Но Эрс, как мы все знаем, продолжает работать на износ, лишь бы доказать свою точку зрения. Что произошло потом — пока неясно. Одна из теорий — вы посчитали, что исчезновение упрямого аденрата пойдёт на пользу «Третьей стороне», раз уж он отказывается покидать пост добровольно, и остроумно телепортировали его в далёкий мир. Вы подделали и собственную видеозапись, и письмо аденрата, чтобы обставить всё так, будто Лешто уже собирался в отставку. Поэтому мы и настаиваем на деконструкции вашей нейросети. Даже если вы действовали из лучших побуждений…
Торерат Маллинан прищурился и покачал головой. Никто из шестерых членов комиссии и глазом не моргнул, даже не покосился на начальника в изумлении — «инквизиторы» все до единого если не разделяли его теорию, то как минимум опасались выражать сомнения. С отключенными этическими ограничениями Рэйзор не постеснялся просканировать каждого из собравшихся: ровный пульс и размеренное дыхание свидетельствовали об уверенности людей в правоте Маллинана.
Можно апеллировать к дате создания письма аденрата и даже потребовать, чтобы комиссия дождалась отчёта операторов аванпостов. Оба довода разобьются о возражения «вы подделали и эту дату» или «вы могли вступить в сговор с торератом Ханом, и он покрывает ваше преступление». Мысленно перебрав варианты, Рэйзор остановился на неоспоримом доказательстве:
— Рекомендую обратиться в транспортный отдел, если вы ещё не опрашивали его руководство. Аденрат Лешто запросил телепортацию дальнего действия до нашего разговора, поскольку планировал удалиться с Тохша сразу после отставки. Полагаю, это снимает с меня все обвинения в покушении. У вас есть ещё какие-то вопросы, торерат Маллинан?
Губы Эделя Маллинана на миг исказила недовольная гримаса, один из его подчинённых с досады даже скрипнул зубами. Рэйзор, уже вернувший себе эмоции, торжествующе «улыбнулся» диодами. Рано.
— Вы поразительно спокойны для существа, не сумевшего спасти близкого друга, — внезапно заметил Маллинан. — Я, признаться, ожидал более бурной… реакции.
Настал черёд Рэйзора сдерживаться, чтобы не выговорить следственной комиссии всё, что он думает о бездарной потере времени на разбор топорно сфабрикованных обвинений. Поддаваться на провокации оппонента больше нельзя — даже с расчётом на победу в долгосрочном периоде.
— Не имею привычки делиться переживаниями с посторонними, — сухо прокомментировал Рэйзор.
Маллинан переглянулся с помощниками. Несостоявшиеся инквизиторы растерянно пожали плечами — еретик оказался огнеупорным и мучиться на костре никак не желал.
— Дождёмся полного отчёта операторов аванпостов, — с нажимом произнёс торерат. — До тех пор вы свободны, ксарат Рэйзор.
Выйдя из лекционного зала, Рэйзор направился в ремонтный цех и параллельно связался с тыловым обеспечением. На время допроса робота, как подозреваемого, отстранили от должности ксарата, и его разум словно молотил на холостых оборотах, не принося никакой пользы. Теперь Рэйзор наконец-то присоединился к экстренным совещаниям, на которых обсуждали запас персональных телепортов, количество энергетических щитов, скорость и стоимость производства новых устройств, возможность их заимствования у инопланетных партнёров… Вся «Третья сторона» гудела от звонков и разговоров как разбуженный улей. Вот только за пёстрой ширмой ожесточённых споров и фонтана идей прятался страх, и Рэйзору приходилось постоянно делать замечания взвинченным соратникам, чтобы в пылу дискуссий они не разругались по-настоящему.
Едва Рэйзора подлатали и приладили бионическую руку, с десяток которых всегда держали на складе, он захватил с собой новый, исправный телепорт и поднялся на двадцатый четвёртый этаж к кабинету Эрса Лешто. Рэйзор не мог игнорировать даже крошечную вероятность того, что в спешке пропустил какую-то зацепку, и собирался ещё раз обследовать офис аденрата. Как потерявший хозяина хунд, он вернулся к месту, где видел Эрса в последний раз…
Помещение оцепили, как место убийства, и оранжевая лента, беззвучно шипя надписью «входить воспрещено», обвилась вокруг перегородки на входе. Дверь так и осталась распахнутой после визита Серео, открывая вид на простую, функциональную мебель. Эрс не любил излишеств и окружал себя только самыми необходимыми вещами. На окне напротив входа трепетал обычный клейкий листок с нарисованной стрелкой, указывая на проплавленную дырку в стекле. Больше о нападении на аденрата ничего не напоминало. Казалось, скоро Эрс как ни в чём не бывало подойдёт к своему офису, удивлённо хмыкнет, глядя на нелепую перегородку, отодвинет её в сторону, зайдёт в помещение и закроет дверь. Рэйзор удалил фантомную картинку в дополненной реальности и обернулся на звук торопливых шагов: невыспавшийся омарат из другой дивизии, одетый в помятую и кое-как застёгнутую униформу, прошмыгнул мимо, пряча глаза. А ведь раньше он здоровался.
Рэйзор ещё долго стоял у кабинета, заново развернув картину боя в памяти и просчитывая другие варианты своих действий. Универсального рецепта так и не нашлось, и он всё никак не мог смириться с тем, что противник оказался ему не по плечу. Теперь следовало позаботиться о безопасности остальных сотрудников «Третьей стороны», да и всего Тохша в целом, только вот не давала покоя мысль о том, что он предал Эрса, согласившись с доводами торерата Хана.
Одно было ясно: после выборов нового аденрата «Третью сторону» ждут большие изменения. Противник вынудит перегруппировать войска и пересмотреть политику по освоению миров. Сумеют ли тохшане быстро перестроить организацию и принять все необходимые меры? Не наломают ли дров? В Совете к Рэйзору прислушивались только при планировании военных операций, а от внутренних дел его всегда мягко, но настойчиво отстраняли. Повлиять на решения Совета он мог только через Эрса, но теперь, когда его здесь больше нет…
От ближайшего лифта опять послышались шаги, на этот раз — лёгкие, тихие. Софике. И пусть она шла более неуверенно, чем обычно, Рэйзор всё равно узнал её походку. Он решил сделать вид, что не заметил её — мало ли, зачем она приехала на двадцать четвёртый этаж. Возможно, праздное любопытство и желание поглазеть на жуткое место. Шаги стихли. Софике немного постояла на месте, прерывисто вздохнула и побрела обратно к лифту, но почему-то передумала и всё-таки пошла к Рэйзору. Он повернул голову, когда Софике остановилась на расстоянии вытянутой руки. В её глазах застыла тревога. На поясе её брюк мерцала синим огоньком коробочка персонального телепорта — устройства выдали всем сотрудникам в надежде, что люди успеют ими воспользоваться.
— Это правда, что нам рассказали про аденрата Лешто? — чуть сиплым от волнения голосом спросила Софике. — Его так просто… похитили с базы?
— Да.
Наверное, Софике ожидала другой ответ. Более понятный, более объяснимый, дающий простор надеждам на какую-то защиту. Но пока её просто не было.
— И они могут вернуться в любой момент? — тихо продолжила Софике.
— Да.
Софике обхватила себя руками и зябко поёжилась.
— Какой кошмар… — еле слышно пробормотала она,
Рэйзор молчал. Он мог бы подбодрить Софике, придумать оптимистичную речь, как делал и раньше в беседах с напуганными людьми, но только всё это теперь напоминало тушение пожара садовой лейкой. Всех по одиночке не замотивируешь.
— Извини, что спрашиваю… — Софике запнулась и с опаской покосилась на распахнутую дверь кабинета. — Почему ты не стал вызволять Эрса?
«Извини». Что ж, по крайней мере, она хоть понимает, что Рэйзору неприятен разговор.
— Эти существа слишком быстрые для человеческого восприятия. Если они вернутся, вы не успеете ни заметить их, ни отразить атаку. Я мог бы погнаться за ними и, возможно, сгинуть в неизвестном мире — или остаться защищать базу. Даже при худшем раскладе я спасу восемь-десять человек — теперь я знаю, как. Это больше, чем жизнь одного Эрса. Я нужен здесь, на Тохше.
Рэйзор объяснял Софике свои мотивы, а на самом деле убеждал именно себя, что поступил правильно. На подбор каждого слова нейросеть тратили втрое больше времени, чем обычно.
Софике долго смотрела перед собой расфокусированным взглядом, рассеянно кусая кончик ногтя на большом пальце. Мимо чеканным шагом прошествовал военный патруль, но она даже не обратила на солдат внимания.
— Это ужасно, выбирать между долгом и дружбой, — наконец сказала Софике. — Я бы не знала, как поступить. Мне очень жаль, что тебе пришлось сделать такой выбор.
Впервые за ночь кто-то по-настоящему посочувствовал Рэйзору. Из всех соратников только Софике поняла, как тяжело ему было принимать такое решение, и он с благодарностью склонил голову:
— Спасибо на добром слове.
Софике неожиданно шагнула вперёд и робко, явно стесняясь, обхватила ладонь Рэйзора обеими руками.
— Я могу тебе чем-то помочь? — спросила она, заглядывая в его оптокамеры.
Последний раз подобный вопрос ему задавали во время тестов пятилетней давности. Его охватил такой стыд, какого он ещё никогда не испытывал. Неужели он выглядел настолько деморализованным, что люди, для защиты которых робота и создали, сами предложили ему помощь? Рэйзор перезагрузил эмоциональные модули, избавляясь от странного и бесполезного чувства, и осторожно задержал пальцы Софике, когда она смутилась из-за неловкой паузы и хотела убрать руки.