— Болван ты искусственный, как ты не понимаешь? — прошипел Гес, схватил Рэйзора за плечо и рванул к себе так, что они чуть не стукнулись лбами. — «Третья сторона» никогда не была благотворительной организацией! Никогда! Все эти сказки про альтруизм и помощь придуманы для отвода глаз населения, чтоб всякие мямли типа тебя не ныли, что мы-де эксплуатируем слабых! «Третью сторону» создали как полигон для отработки военных действий в других мирах. И всё это — ради защиты Тохша, ради того, чтоб мы были готовы к любой угрозе! Тсадаре Лараш это понимает. Акан Хан это понимает. Хунд побери, Эрс Лешто это понимал! А ты как восторженный идиот, всё возишься с ущербными гуманоидами, боишься им хвост прищемить. Хватит! Всё, что мы сделаем — отгоним их от рудоносной жилы. Никто вырезать всё население не собирается, в отличие от атлериев. Твой дружок ещё и спасибо скажет — он сам наполовину из ориума сделан.
Слова Геса прозвучали как гром среди ясного неба. И хотелось бы думать, что ламериец выдаёт желаемое за действительное, но, скорее всего, он не врал. В директивы Рэйзора не прописали эту лежащую на поверхности истину по той простой причине, что боялись — как знать, насколько далеко зайдёт боевой робот, сделав нехитрые выводы из потребительского отношения к инопланетным партнёрам? Куда надёжнее вложить в его разум позитивный образ тохшан, по доброте душевной готовых спасать другие цивилизации. Рэйзор мысленно усмехнулся: он-то считал Ветра идеалистом, а сам пребывал точно в таком же заблуждении…
— Повторяю, решение принимать не нам с тобой, — сухо процедил Рэйзор и убрал со своего плеча цепкие пальцы Келлемона. — Маштар Сиддик подождёт столько, сколько нужно.
Гес пробормотал что-то нечленораздельное себе под нос и откинулся на спинку стула так резко, что хрупкая мебель угрожающе затрещала.
— Тогда передай ему, что нам нужно подумать, — сквозь зубы велел Гес.
Кивнув, Рэйзор по-лионтийски обратился к главе КОРС:
— Мы должны обсудить ваши условия с Советом «Третьей стороны», маштар Сиддик.
Тот, не оборачиваясь, указал на дверь.
Глава 21. Дипломатический просчёт
— Где это мы? — недоумевал Гес, оглядывая красноватые песчаные барханы.
Он проверил координаты на персональном телепорте: вместо штаб-квартиры на Тохше дисплей показывал точку на границе между Лионтом и Монехом.
— Пограничная зона, — спокойно объяснил Рэйзор. — Я поменял пункт назначения. Мы ещё не закончили все дела на этой планете, поэтому будет лучше пока на ней остаться.
— Что ещё за дела? — проворчал Гес. — Нам на дверь указали — хочешь, чтоб вдогонку ещё и под зад пнули?
Рэйзор в эфире приказал Ветру сделать проекцию зала заседаний в штаб-квартире — разведчик выпустил на волю дронов, они выстроились в треугольную призму и запустили трансляцию. Перед ламерийцем развернулась блёклая голограмма с изображением стола, вокруг которого постепенно собирались люди. Надо заметить, собирались довольно неторопливо, в то время как Гес изнывал под беспощадными лучами местного светила, клонившегося к горизонту. Сначала ламериец снял китель, аккуратно сложил его и перебросил через локоть. Потом расстегнул рубашку и закатал рукава. Над его верхней губой уже блестели капельки пота, когда Ветер негромко обратился к Рэйзору:
— Лучше найти укрытие. У ксарата Келлемона нет с собой воды, и ему грозит тепловой удар.
Вообще-то Рэйзор намеренно переместился вместе с Гесом в открытую пустыню — небольшая месть за всё сказанное в адрес роботов. Долго его мариновать, конечно, Рэйзор не собирался, но раз даже Ветер обратил внимание на дискомфорт человека…
— Есть конкретные предложения?
— Монешское КПП к юго-востоку. — Ветер отправил адрес Рэйзору. — Меня там знают.
— Хочешь, чтоб на тебя опять бомбу сбросили? — раздражённо вмешался Келлемон. — Ничего, потерплю — не из снега слепленный.
— Меня там знают, — с нажимом повторил Ветер и вернул дронов в «гнёзда».
У Рэйзора не было настроения препираться с ламерийцем, поэтому он просто активировал телепорты всей компании. Представшее взглядам троицы строение меньше всего походило на контрольно-пропускной пункт и больше всего — на маленький прямоугольный сарайчик. На стуле, сидя под навесом, дремал морщинистый дед в потрёпанном синем халате. Допотопный автомат он положил на колени, и оружие опасно съехало набок, готовое вот-вот свалиться на землю. Сбоку от сарайчика, в загоне под другим навесом, мерно жевал корм местный «транспорт», кучерявый дроба́к с мозолистыми стопами. Животное лениво повернуло лобастую голову к пришельцам и издало мерзкий вопль, смесь мычания и хрипа. Старик, вздрогнув, очнулся и схватил автомат.
— Стой, кто… — часто моргая, начал он по-монешски, потом увидел Ветра и с облегчением выдохнул: — Сын пустыни! Добро, добро! Давно тебя не видно!
Гес, подняв бровь, вопросительно посмотрел на разведчика — того тем временем по-дружески тряс старый пограничник. «Настроенческие» диоды Ветра смущённо поблёскивали не то алым, не то и вовсе розовым.
— Это Ка́зу, — коротко представил он монешского знакомого ламерийцу — Рэйзор уже видел пограничника во время работы "Кластера". — Казу, это мои командиры. Ксарат Рэйзор и ксарат Гес Келлемон.
— Тоже робот? — оживился старик, разглядев Рэйзора получше. — Добро, добро! Сын леса?
Не дожидаясь ответа опешившего робота, он похлопал его по спине. Гес, предвидя аналогичное обращение, проворно отступил на шаг и выставил перед собой свободную от кителя руку.
— Но-но-но, меня не трогать!
— Э-э-э? — Казу, не знавший ни слова на око́ре, растерянно обернулся к Ветру.
— Он просит к нему не прикасаться, — пояснил тот.
— Заразный? — с сочувствием спросил Казу. — Болеет? Нехорошо, ай, нехорошо!
— Как этот полоумный работает пограничником? — процедил Гес. — Кого он вообще может задержать?
Ветер вместо ответа развернулся лицом к пустыне, заложил руки за спину и чуть опустил подбородок, исподлобья наблюдая за пейзажем — над барханами постоянно бегали туда-сюда маленькие вихри, играя с песком. Казу истолковал позу робота по-своему: сначала поклонился дюнам в пояс, потом сложил ладони над головой и поклонился ещё раз, в довершение упал на колени и поцеловал землю.
— Границу охраняет не он, — просто и в то же время зловеще ответил Ветер. — Он лишь задабривает настоящих охранников.
Гес с приоткрытым ртом смотрел на вихри, потом цыкнул, пробормотал «ну вас всех» и недоверчиво скрестил руки на груди.
Казу сам, без чьей-либо просьбы вынес из сарая закупоренный глиняный кувшин и предложил его ламерийцу. Тот брезгливо осмотрел его со всех сторон, чуть скривился, но всё-таки вынул пробку и начал жадно глотать воду. Гес почти опустошил сосуд, когда Казу вдруг вырвал его из рук и, страшно ругаясь, вылил остатки воды на песок.
— Делиться надо! Нехорошо, ай, нехорошо! — грозя костлявым пальцем, заявил старик.
Гес молча вытер губы, одарил Казу испепеляющим взглядом и привалился плечом к теневой стороне сарая.
Рэйзор проверил статус зала заседаний: все ждали Тсадаре Лараша, задерживающегося по неизвестной причине. Ветер, не двигаясь, продолжал смотреть на пески, и свечение его «настроенческих» диодов постепенно угасало как остывавшие угли. Казу с участием тронул его за руку.
— Что грустишь, мой хороший?
Диоды задумавшегося Ветра тут же разгорелись в полную силу.
— Я принимал равноправие за данность, — медленно проговорил он. — И не ценил хорошее отношение коллег.
Гес пренебрежительно фыркнул, и Рэйзору всерьёз захотелось сделать ему выговор при всей компании — ничего смешного в нелёгком, да ещё и публичном признании разведчика не было.
— Добро, сын пустыни, добро. Растёшь. — Казу потрепал Ветра по металлической щеке и тяжело вздохнул. — Да-а-а, все на заводе погибли. Но горевать не стоит, на всё воля Имаха. Как он решил, так и будет.
Ветер сразу уцепился за неосторожное слово:
— Так это дело рук Имаха?
— Имах без суда не убивает! — горячо возразил Казу. — Но на всё его воля.
Ксарат Лараш наконец-то пришёл на заседание. Хотя Казу не понимал на око́ре ни слова и не имел при себе никакой аппаратуры, Ветер предпочёл ограничиться изображением поменьше — всё равно на фоне грязно-жёлтой стены сарая, да ещё и в сгущающихся сумерках оно получилось красочным. Выпустив одного дрона для проекции двухмерного видео, разведчик перенаправил звуковой сигнал из динамиков в наушник-переводчик Геса. Рэйзор, в свою очередь, транслировал свою речь в другой мир через собственные передатчики. Ламерийцу пришлось на время отключить микрофон, потому что дробаку категорически не понравился звук лопастей «птички»: животное истошно орало и бестолково металось по тесному загону, пока Казу не отвлёк его какими-то галетами. Потом старик уселся на стул и как ни в чём не бывало задремал, нисколько не интересуясь делами гостей…
На Тохше о поведении Ухира Сиддика уже знали — Рэйзор передал запись беседы, предварительно вырезав свой диалог с Гесом. Спор развернулся нешуточный. В чистом виде ориум имел единственный недостаток — довольно низкую температуру плавления, но качества ориумных сплавов превосходили все известные тохшанам соединения. Пока что запчастей хватало. Как ни прочна ориумная сталь, можно повредить и её, поэтому рано или поздно запасы подойдут к концу. Многие бронемашины и самолёты проектировались именно с учётом использования ориума: замени его чем-то аналогичным по прочности — серьёзно упадёт грузоподъёмность, а то и вовсе рама не выдержит нагрузки; замени лёгкими композитными материалами — просядет класс защиты.
Рэйзор слушал ожесточённую дискуссию и понимал, что зависимость «Третьей стороны» от ориума в итоге перевесит этические нормы. Против военной операции выступали только двое членов Совета, ещё трое воздерживались от однозначного ответа, а остальные категорически поддерживали борьбу за ориум. Гес самодовольно поглядывал на робота: мол, я же тебе говорил! И правда, стоило ли отказываться в кабинете Сиддика, если в итоге Совет согласится с предложением Геса? А теперь ушлый лионтиец ещё и какое-нибудь дополнительное условие поставит. Безопасность Тохша по-прежнему имела наивысший приоритет для Рэйзора, но захват чужих территорий пахнул совсем дурно. По сути это может положить начало серии военных операций, а там и мэйр Саморе задастся вопросом: почему это «Третья сторона» помогает другим цивилизациям, но не решает конфликты между странами на Тохше?