Он может материализоваться?
Не думаю, — опять с паузой ответил Ветер. — Случаев его воплощения не зарегистрировано.
Гес замедлил шаг, остановился и обернулся к Рэйзору.
— Ты чего это за мной ходишь как приклеенный? — с подозрением спросил он.
— Проверяю, что здесь нет змей — они любят охотиться ночью, — соврал Рэйзор, чтобы не пугать ламерийца.
— Только этих гадов тут не хватало, — проворчал тот и положил руку на кобуру с пистолетом.
Демон переместился ближе к Рэйзору и принялся вращаться вокруг него, с каждым витком сокращая дистанцию. Робот почувствовал странный внутренний холод, хотя показатели встроенных в его корпус температурных датчиков не изменились. Намотав несколько кругов, демон потерял интерес к Рэйзору и метнулся к Казу. Когда угольный сгусток прошёл сквозь старика, тот поперхнулся и на полуслове оборвал молитву. Торопливо подобрав полы халата, он поднялся на ноги.
— Духи… открыли дорогу в Сарабат, — сообщил старик Ветру, задыхаясь, будто только что бежал через пустыню. — От ворот… и до дворца. Ты найдёшь…
Он мучительно закашлялся, ноги его подкосились, и разведчик с участием придержал его за локоть.
— Ты знаешь, кто это был? — спросил Ветер, когда у Казу прошёл приступ.
— Эссиман Акмена Первого. Он опять вернулся. — Старик с отвращением плюнул себе под ноги. — Нехорошо, сын пустыни, ай, нехорошо. Поторопись, пока он не нашёл ваш дом.
***
Гладкая, обтёсанная шершавым ветром каменная кладка высилась перед путниками — стена надёжно перегородила узкий перешеек между материком и полуостровом, на котором раскинулась столица Монеха. Гес, задрав голову, ошеломлённо смотрел на покрытые ориумным литьём ворота: неизвестные умельцы в металле изобразили плодовый сад с фонтаном на переднем плане и высокой полукруглой крышей дворца — на заднем. Над садом драгоценным кристаллом горела восьмиконечная звезда, которую держал в руках мужчина с пышной бородой. Злой взгляд из-под насупленных бровей и плотно сжатые губы незнакомца выбивались из идиллической картины умиротворяющего пейзажа.
— Богато, — только и смог вымолвить Гес. — Это кто? Акмен Первый?
— Раньше здесь действительно был портрет Акмена Первого, — озадаченно подтвердил Ветер. — Но сейчас перед нами изображение Имаха.
«Народное восстание, борьба за престол, угроза войны с Лионтом — и при этом у них есть время на переоформление ворот?» — поразился Рэйзор.
Хватало и других причин для замешательства: ворота оказались закрыты, и ни одной живой души поблизости не наблюдалось. Демон, к счастью, отстал после телепортации. Может, не стоило так бездумно полагаться на слова Казу и указания духов?
— Подстрахуешь? — буднично спросил Гес у Рэйзора и, не дожидаясь ответа, смело шагнул вперёд.
Дрогнув, створки начали величественно отворяться наружу. Ветер отправил в эфир эмокон бдительности — как и Рэйзор, он не мог ни засечь стражу, ни обнаружить автоматический механизм открывания дверей. Опять магия?..
Город хранил следы гражданской войны. Изъеденная танковыми гусеницами дорога из плит — здесь побывала ак-кеюльская армия. Дыры в заколоченных окнах, рытвины на неровных фасадах двухэтажных домов из глиняного кирпича — здесь произошла стычка между вооружёнными людьми. Развороченная крыша на обгоревшем здании — сюда била артиллерия. То тут, то там свисали оборванные провода — освещения улиц, конечно, не было. Рэйзор нагнал Геса, настороженно положившего руку на «гальку» телепорта.
— Куда все подевались? — полушёпотом спросил ламериец. — Не нравится мне всё это.
— Скорее всего, запрет на передвижение в тёмное время суток, — предположил Рэйзор. — В Сарабате по-прежнему неспокойно.
Главная улица, в начале пригодная для колонны армейской техники, теперь заметно сузилась и петляла между кварталов, огибая небольшие площади с разбитыми чашами фонтанов. Шаги гулким эхом отражались от стен заброшенных домов. Повсюду валялись бытовые отходы, местами текли зловонные ручейки из повреждённой канализации. Деревьев в городе пока нашлось не так уж и много, и все они имели чахлый, неухоженный вид.
Шли долго, около часа. За время пути Гес присмирел, прекратил морщить нос и прислушивался ко всем шорохам — видимо, гнетущая атмосфера опустевшего Сарабата изрядно действовала ему на нервы.
Постепенно начали попадаться уцелевшие здания со светом в зашторенных окнах, и запах готовящегося ужина в десятках домов перебил тухлый смрад гниющего мусора и прорванных труб. Рэйзор заметил любопытного мальчика, приникшего к одному из окон, и помахал ему рукой. Тот, взвизгнув, задёрнул занавеску.
Рядом тихо скрипнули дверные петли — обернувшись, робот увидел, как из соседнего дома выходит женщина в бурой накидке до пят. Лицо её скрывал высокий ворот и надвинутый до бровей капюшон. Снова шорох тяжёлых одежд, и к ней присоединилась другая женщина из здания напротив. Они молча встали позади путников, будто отрезая им обратную дорогу.
— Хранительницы Пустыни, — прокомментировал Ветер, сканируя обеих незнакомок. — Сектантки, называющие себя невестами Имаха. Замешаны в отмывании денег и работорговле.
Гес потянулся к табельному оружию.
— Они вооружены? — спросил он, пробежавшись цепким взглядом по бесформенным одеяниям.
— Нет.
— Ну и на том спасибо. — Ламериец нехотя опустил руку. — Иди-ка ты, Рэйзор, впереди, а Ветер пускай прикрывает сзади.
На каждом перекрёстке из угловых домов выходили всё новые и новые Хранительницы, постепенно образовав внушительную свиту. Лёгкие шаги каждой из них слились в глухое шаркание. Ветер включил дополнительную, скрытую в спине камеру, синхронизировал все видеопотоки с Рэйзором и бдительно следил за непрошеным сопровождением. Гес тоже нет-нет, да оборачивался к молчаливым сектанткам — до сих пор не до конца доверял разведчику.
Дома расступились перед главной городской площадью, мощёной красноватым песчаником. В конце неё, за оградой из ориумных прутьев, путники наконец-то увидели тот самый плодовый сад Сарабата: ветки деревьев гнулись под тяжестью спелых фруктов, в ровно остриженных кустах чирикали ночные птицы, полузакрытые бутоны диковинных цветов сонно клонились к земле. Рэйзор остановился, проверяя обстановку. Снайперов в округе не наблюдалось.
Шеренга сектанток плавной дугой обогнула компанию и выстроила своеобразный «живой коридор» до решётки вокруг сада. Последняя женщина открыла ворота с кованой восьмиконечной звездой, и все Хранительницы Пустыни как по команде склонили голову и сложили руки на животе.
По всем признакам их разум контролирует Имах, — сообщил Ветер.
Спасибо, я уже догадался, — откликнулся Рэйзор.
Гес тщетно пытался заглянуть в лица смотрящих на землю женщин. Худые и полные, высокие и низкие, старые и молодые — в одинаковых одеждах они казались рядом ростовых кукол, сквозь который придётся пройти, чтобы добраться до кукловода.
— Ненавижу менталистов, — в очередной раз пробормотал Гес, осторожно ступая по жутковатой дорожке между неподвижных фигур.
— Ксарат Келлемон, не забывайте о самоконтроле, — тихо напомнил Ветер.
— Да я и так контролирую себя как могу! — шёпотом воскликнул Гес.
Едва разведчик, замыкающий процессию, шагнул на посыпанную мелким песком дорожку в саду, одна из Хранительниц заперла ворота на замок. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, женщины разошлись, как солдаты парадного караула.
Гес пожирал голодным взглядом плоды на ветвях: иные из них лопнули от перезрелости, обнажив соблазнительно сочную мякоть. На земле валялось множество никем не собранных фруктов — глупое расточительство, как подумал Рэйзор. Ламериец проявил удивительную прозорливость:
— Это у них священное место, что ли? Поэтому только кустики стригут, а фрукты не трогают?
— В заветах Имаха сказано, что сад Сарабата принадлежит самому богу, — объяснил Ветер. — Даже в неурожайные годы запрещено воровать у Имаха еду и срывать плоды с деревьев.
Гес наклонился, чтобы поднять лежавший посреди дорожки аппетитный оранжевый шарик с надтреснутой кожицей, сквозь которую просвечивала тёмная сердцевина.
— За нарушение завета отрубают голову, — скрипуче предупредил Ветер.
Ламериец отдёрнул руку, как ошпаренный.
— Я ничего не рву — просто убираю, чтоб под ногами не валялось, — оправдывался он. — Вдруг наступлю, а за это тоже голову отрубают.
— Отрубают.
Гес повернулся к Ветру, чтоб понять, шутит он или нет. Ветер не шутил. Больше на фрукты ламериец не заглядывался, зато стал внимательнее смотреть под ноги.
Дворец оказался одноэтажным — литьё на воротах в Сарабат изрядно ему польстило, потому что купол скромно прятался за кронами деревьев, а не возвышался над ними небоскрёбом. Для обители ак-кеюла не пожалели белого камня с сиреневыми прожилками, по всей видимости привезённого из других стран. Обрамление стрельчатых окон и дверных проёмов украшали ориумные гравюры — особенно впечатляла детализация миниатюрных фигурок на иллюстрациях к житию бога.
Гес приосанился, увидев фигуры стражей, одетых в традиционные доспехи с остроконечными шлемами и кольчугой. Судя по оружию — копьям с ориумными наконечниками — охрана выполняла декоративную функцию. Лица людей закрывала плотная ткань, видны были только глаза. Рэйзор увеличил изображение со своих оптокамер: так и есть, стражники тоже загипнотизированы. Гес осознал это чуть позже, когда остановился перед ними и почтительно склонил голову. Сообразив, что кланяется живым статуям, ламериец с каменным выражением лица продолжил путь внутрь дворца.
Пока что он неплохо держится, — поделился Рэйзор с Ветром. — Но мы с тобой не учли важное обстоятельство. Имах, насколько я понимаю, очень сильный менталист. Он может подчинить себе и Геса.
Я дам знать, если замечу воздействие на разум ксарата Келлемона.
Вряд ли ксарат Келлемон будет в восторге от принудительной телепортации, — усмехнулся Рэйзор. — Я бы предпочёл не рисковать вовсе. Но мы действительно не имеем представления об отношении Имаха к роботам.