Софике ожидала чего-то вроде внутреннего кровотечения, и вердикт подруги её удивил. Почему же так скрутило все внутренности? Ах да, скоро же начнётся месячный цикл, поэтому и болевой порог упал, и настроение ужасное… Софике попыталась подняться, однако Моро мягко, но настойчиво придержал её.
— Посиди немного. Минное поле никуда не денется, зато в таком состоянии соберёшь все шипы и растяжки. Отдохни пока.
Покровительственный тон чужого солдата разозлил Софике, и она чуть не нагрубила в ответ, а вот Олиси неожиданно согласилась с его доводами:
— Да, сиди уж. Ты явно что-то не так делаешь. Я вернусь, когда со всеми препятствиями управлюсь, и попробую тебе помочь. Не понимаю, почему ты всё время в растяжках путаешься. Рядовой Сан, тебе можно доверить Софике?
Моро рассмеялся.
— Так точно, рядовая Муни.
В прищуренных глазах Олиси промелькнуло сомнение.
— Что-то я не помню, чтобы сообщала тебе свою фамилию.
— Вас уже все казармы знают, — хмыкнул Моро.
Подтянув колени к животу, чтобы утихомирить боль, Софике следила за успехами подруги. Олиси ловко пробежала по балкам, сумела в прыжке ухватиться за край забора, рывком подтянулась и перемахнула через преграду. Разборка, чистка и сборка пульс-ружья тоже не вызвали у неё сложностей. А вот тир… Очень скоро Олиси опять выругалась вслух, промазав девять раз из десяти.
— Демоны разорви, да что ж такое! — она хлопнула себя по бедру. — Тут прицел какой-то кривой!
Моро поморщился.
— Думкопф. Помочь ей, что ли… А то накликает беду.
Он ушёл к Олиси, оставив недоумевающую Софике сидеть у забора. Вскоре раздались вопли Олиси:
— Не смей меня лапать!
— Да угомонись ты, никто тебя не трогает! — прикрикнул Моро. — Я просто показываю, как надо целиться.
Вздохнув, Софике с кряхтением поднялась с холодной земли и, держась за живот, поплелась к бранящейся парочке. Как выяснилось, Моро попытался встать вплотную к спине Олиси, чтобы поправить положение её рук и ног и научить сносно обращаться с оружием. На тренировочных занятиях инструктор обычно бил по локтям и пинал голени курсантов, чтобы вдолбить в мышечную память правильную позицию, но из-за такого грубого обращения подруги ничего толком не усвоили.
— Хватит вести себя, как девственница на выпускном! — рявкнул Моро в ответ на очередной визг Олиси. — Ты солдат! И так с вами цацкаются, как с принцессами, а вам везде домогательства мерещатся. Разговариваете через губу — и при этом ждёте нормального к себе отношения? До вас на курсе тысячи женщин побывали — и ничего, как-то привыкли. А вы всё корчите из себя недотрог, потом ещё и удивляетесь, почему никто из коллег не поддерживает.
Ошарашенная гневным монологом Олиси беспомощно хватала ртом воздух и, позабыв о технике безопасности, опустила ружьё и случайно направила ствол на Моро. Софике и глазом не успела моргнуть, как солдат вырвал оружие из рук безалаберной подруги — примерно так же мошкоед «стреляет» языком, чтобы проглотить зазевавшееся насекомое. Едва заметный гул фонарей показался рёвом реактивного двигателя на фоне наступившей тишины. Испуганная Олиси прижала руки к груди.
— И-извини. Я не нарочно…
Моро пробормотал «шайcе», поставил пульс-ружьё на предохранитель, устало потёр переносицу и с тоской поднял взгляд к небу. У́ла, зеленовато-белый спутник Тохша с двумя крупными кратерами, похожими на близко посаженные глаза, насмешливо взирала на копошащихся внизу людей. «Так вот кем нас считают», — с горечью подумала Софике, понимая, что в словах солдата есть изрядная доля истины. Действительно, что стоило поинтересоваться у других сотрудниц, как они справились с трудностями казарменной жизни? И всё же признавать вину в разладе с сокурсниками не хотелось.
— Вообще-то парни первыми начали, — сердито буркнула Софике. — Не мы к ним цепляемся, а они к нам. Мы раньше к ним нормально относились.
— Ну да, демонстративно занять отдельную спальню и не садиться за общий стол в столовой — это, конечно, верх дружелюбия, — парировал Моро. — А закатывать глаза в ответ на приказы инструктора — образец субординации.
Каким образом человек, которого Софике и Олиси раньше никогда не видели, знал такие подробности из повседневной жизни в учебке — оставалось только гадать. Видимо, слухи об их «подвигах» и впрямь разошлись кругами по воде. Новых возражений у подруг не нашлось, и они растерянно молчали.
— Удачи, — сухо бросил Моро, вручил ружьё притихшей Олиси и пошёл к выходу с участка.
— Подожди! — опомнилась Софике и, морщась от ноющей боли в животе, догнала солдата. — Мы не зазнайки, честно. Просто курс очень тяжёлый. Мы даже не представляли, что будет так сложно, поэтому ищем любые лазейки, чтоб как-то облегчить себе жизнь. Извини за грубость. Мир?
Моро без энтузиазма пожал плечами.
— Научишь нас стрелять? Пожалуйста… У меня тоже не очень хорошо получается, как и у Оли, — призналась Софике.
— Ты так и не ответила на вопрос, зачем тебе эта работа. Сможешь сформулировать, ради чего ползаешь на брюхе в грязи? Вот я потрачу время — а где гарантия, что вы с подружкой не уволитесь завтра?
Теперь речь солдата звучала враждебно, но пререкаться с ним не осталось ни сил, ни желания. На то он и чужак, даром что устроившийся в «Третью сторону»: тохшане не задаются вопросом, зачем служить в этой организации. Иномиряне, которым не довелось испытать кошмаров вторжения, не до конца понимают её важность и предназначение. Сумбур в мыслях вылился в путаницу в словах.
— Потому, что так надо. Потому, что… я должна, — Софике запнулась, подбирая выражения.
— Кому надо? — язвительно переспросил Моро. — Мне — нет. Может, тебе? Это что, способ самоутвердиться?
Да как же этому инопланетянину объяснить очевидное?! Софике облизнула пересохшие губы и почесала натёртый каской лоб. Ведь детям на Тохше с малых лет внушают, что защитники планеты — герои, не щадящие собственных жизней для спасения чужих. Родители Софике, архитектор и дизайнер, познакомившиеся на реконструкции полуразрушенной столицы Панерута, Миллы, воспитывали дочку в уважении к делу предков. Её прадед по линии отца оборонял Миллу во время вторжения, дед по линии матери служил в «Третьей стороне» с момента её основания и погиб на задании в другом мире. Сами родители хоть и не пошли по стопам предков, но тоже внесли огромный вклад в восстановление Тохша. Софике ещё в школе чётко представляла своё будущее: переехать в Коор, там первое время пожить у дальних родственников, поступить в столичный университет, потом на старших курсах попытать счастья в интернатуре «Третьей стороны» и, наконец, устроиться в организацию. Как можно теперь отказаться от мечты, которую она лелеяла почти всю сознательную жизнь?
Из недр памяти всплыл давний эпизод.
Семилетняя Софике с родителями в гостях у бабушки. После семейного обеда мама разрешила поиграть, и Софике на диване собирает домик из магнитного конструктора. Родители с бабушкой — за столом, обсуждают проверку громкоговорителей. Тест вот-вот начнётся, о нём предупреждают каждый год. Сирены позвенят и перестанут. Бабушка почему-то всхлипывает, дрожащим голосом рассказывает что-то об обстрелах и комкает салфетку в руке.
Пронзительный вой сирены разрывает воздух, и вибрации идут по полу, стенам, по тонко звенящей посуде…
В глазах бабушки — животный ужас. Она вырывается из рук мамы с папой, забивается под стол и кричит как сумасшедшая. На лицах родителей — беспомощность. Они пытаются обнять бабушку, успокоить её, но та не слышит. Глаза замершей Софике широко распахнуты. Она хочет только одного: чтобы бабушке больше не было страшно. И чтобы родители тоже никогда не боялись сирен.
Сценка, подёрнувшись рябью, канула в подсознание, и Софике наконец-то нашла ответ на вопрос солдата.
— Я должна защищать семью и друзей, — окрепшим голосом заявила она. — И если придётся ради этого терпеть боль и ползать в грязи — значит, буду терпеть и ползать.
Цепкий взгляд Моро пробирал до мороза по коже. Солдат не просто смотрел на Софике — он как будто вывернул её наизнанку, вытащил душу и изучал её под лупой. Но она выдержала, не дрогнула и не опустила глаза.
— Семья, значит, — протянул Моро после длинной паузы. — Ну, ладно…
На тренировочном поле подруги задержались почти до полуночи. Сначала учились стрелять под руководством солдата, и Софике не могла отделаться от мысли, что он на самом деле не человек, а андроид. Когда он стоял за спиной и уверенным движением выправлял ей плечи, локти и наклон головы, Софике не чувствовала ни дыхания, ни тепла его тела. Моро напоминал продвинутый нейроэкзоскелет, надёжно приобнимающий владельца. Олиси, пристыженная за взбалмошное поведение, вела себя тихо, хоть солдату пришлось изрядно с ней повозиться. Он всё-таки добился от подруг сносной меткости: пять раз подряд они вышибли восемь мишеней из десяти, а для зачёта требовалось семь попаданий.
Потом Моро подсказал Софике, в чём заключается её ошибка на первом этапе, и она поразилась, как не додумалась до такой простой разгадки сама.
— Ты зациклена на одном и том же маршруте, — объяснял Моро. — Начало тебе даётся легко, поэтому и ползёшь по проторенной дорожке. Посмотри сейчас внимательно с высоты своего роста, ты же можешь весь участок разглядеть. Видишь, путь справа сначала чуть посложнее, но с середины поля растяжек намного меньше. А все шипы разбросаны примерно в последней трети. Запомни, где они. Обойди участок по периметру, посчитай количество растяжек на пути, чтоб точно знать, после какой пойдут шипы. Не торопись, когда ползёшь под лесками — времени хватит, если грамотно его спланировать. Смотри не на ближайшее препятствие, а дальше, на несколько шагов вперёд. Держи в голове картинку. Поняла?
Софике прилежно выполнила все советы и с первого раза одолела «минное поле» с большим запасом по времени. Отряхнулась, ошарашенно обернулась к Моро, и он жестом показал «так держать!». Воодушевлённая похвалой Софике побежала ко второму этапу с канатами. Тактические перчатки она додумалась надеть, только когда до волдырей натёрла кожу на вспотевших ладонях, беспомощно скользя по переплетению грубых верёвок. Как перевалилась через забор — даже не помнила. Кровь шумела в ушах, заглушая подбадривающие крики Олиси: та болела и радовалась за подругу так, будто она участвовала во всепланетном чемпионате. Дрожащими от слабости пальцами Софике разобрала и собрала пульс-ружьё — к счастью, в нём мало мелких деталей, иначе возилась бы с ними до утра. Семь попаданий из десяти — на грани, но тоже ничего. Теперь — рукопашный бой…