— Я увязался за вашими роботами, — внезапно выдал Моро. — Пришёл на Тохш, потому что думал, что они и есть ключ к взрыву завода в Монехе. Типа, по указке Лионта собирались убрать одного Акмена, но не рассчитали и завалили всех. Хотел отомстить. А тут выяснилось, что это не они вовсе. Точнее, убийцы покушались даже не на Акмена — он просто попал под раздачу.
Кажется, Дио всё-таки удалось настроить Моро на откровенный разговор. Вроде бы он не приложил к этому никаких особых усилий, но может, демон просто отчаянно нуждался в собеседнике, который поговорил бы с ним как с обычным человеком? Правда, вряд ли самориец смог бы уболтать безумную природницу на Адаке.
Дио нахмурившись, приложил пальцы ко лбу.
— Вы говорите о происшествии в КОРС? Так вы из Монеха?
— Да не из Монеха я! — Демон почему-то разозлился, потом взял себя в руки и проговорил уже более спокойно: — Я не из Монеха, но жил там лет тридцать… или сорок… не знаю. Я не чувствую времени. Давно свалил бы из той поганой страны, если б мог. Последние годы меня там ничего не держало, кроме обещания Акмену.
Ветер добавил бегущую строку с речью Моро в трансляцию дрона и выделил жирным шрифтом ключевые выражения: «лет тридцать или сорок», «не чувствую времени», «обещание Акмену». По датам выходило, что Моро появился на Смиде примерно во время первого вторжения на планету. Акмена объявили наследником престола сразу после катастрофы. Получается, демон принимал участие в возвышении подростка с сомнительным происхождением, из которого Лионт пытался сделать послушную марионетку.
— Я читал новости про Монех. Это незаживающая рана в сердцах тех, кто потерял близких. — Дио печально склонил голову. — Я не знаю, как правильно чтить усопших. До Великой Войны на Тохше люди молились за упокой, но теперь это порицаемо. Что тогда? Просто вспоминать? Разве этого достаточно?
Губы демона изогнулись в горькой усмешке.
— Даже избыточно. Не надо нас звать.
Дио вскинул потрясённый взгляд на Моро — хотя демон вслух так и не объяснил, кто он такой, теперь у саморийца явно сомнений не осталось. Он несколько секунд переваривал информацию, пока Моро угрюмо смотрел ему в глаза. Наконец Дио снова заговорил:
— Но если вы и Акмен Первый теперь в одном коллективе… Получается, ваша дружба не распалась?
— Да какой я ему друг! — воскликнул Моро. — Точнее, мы были друзьями. Долгая история.
Он встал с ящика и, шаркая, отправился бродить по мельдому. Дио украдкой проверил солерсы — они показывали уже глубоко за полночь.
— Это так не работает, — из глубины зала раздался голос Моро. — Нет такого, что умерший обязательно остаётся в том мире, откуда он родом. Я не знаю, куда занесло Акмена. Не слышу его. Не чувствую. — Он в сердцах ударил кулаком по оголённой каменной кладке: — Доннерветтер, я не смог выполнить обещание! Мне больше не перед кем держать слово. И это незаконченное дело просто сводит меня с ума!
Он с разбега пнул мешок с остатками цементного порошка, и тот с гулким шлепком врезался в стену мельдома, отколов внушительный кусок штукатурки. Дио поёжился. Моро вернулся к саморийцу, остановился напротив, загораживая свет прожектора, и сунул руки в карманы брюк.
— Я просто хотел вернуть себе память. Я почти ничего не помню о себе — ни кто я, ни откуда, — бесцветно проговорил он. — Даже нынешнее моё имя — не имя, а кличка. Моро Сан — «проклятая тропа». Знаешь, почему?
Застать Дио врасплох оказалось не так-то легко — самориец как будто регулярно разгадывал подобные загадки.
— Потому что вы ходите такими путями, которые другие проклинают? — предположил Дио.
— Верно. — Моро коротко засмеялся. — Я нахожу скрытые дороги между мирами. То, что вы называете «первым вторжением на Смиде» — моих рук дело. Это я впустил существо, которое чуть не сожрало всю планету.
«Лучше бы Моро был сумасшедшим природником, — мрачно подумал Рэйзор. — И лучше бы мы не попадались ему на глаза в Монехе…»
— Звучит так, как будто вы хвастаетесь, но вы ведь не гордитесь своим поступком, Моро Сан. — Дио с сочувствием смотрел на демона. — Зачем вы это сделали?
— Я верил в справедливость. Для всех, — дрогнувшим голосом ответил Моро. — Пока не увидел обратную сторону медали и не провёл время с теми, за чей счёт эта справедливость осуществляется. Потерял всех, кроме Акмена, и поклялся помочь ему занять престол и улучшить жизнь в Монехе.
Вот теперь всё встало на свои места. Если Акмен Первый мог как-то общаться с незримым демоном, чувствительным к отражениям миров, он фактически заполучил всевидящего шпиона в его лице. И Моро подсказывал ему, как вести себя, чтобы усыпить бдительность лионтийских покровителей Акмена. В переданных Ветром архивах хранились записи о первом этапе отношений между Лионтом и юным правителем Монеха: новый ак-кеюл продемонстрировал не по годам развитую мудрость, принял множество прогрессивных законов и пошёл на большие экономические уступки Лионту. Судя по всему, Акменом руководил демон — и, надо признать, руководил неплохо.
Возмужав, Акмен Первый начал всё чаще демонстрировать крутой нрав и непокорность. Отменил почти все соглашения с Лионтом, взвинтил налоги и жестоко подавлял народные восстания. Когда Лионт понял, что марионетка сорвалась с ниточек, на Акмена организовали несколько покушений — и каждый раз он ускользал из-под носа самых опытных спецов. Гибли его телохранители, советники, даже жёны с детьми — а он оставался невредим. Народ считал Акмена заговорённым — а его, оказывается, охранял демон.
Дио снова сумел поддержать разговор — самориец явно следил за новостями, периодически публикуемыми «Третьей стороной».
— Вам это удавалось до определённой поры. Я читал, что количество бедняков в Монехе существенно сократилось. И всё же под конец правления Акмена Первого развитие Монеха пошло на спад.
— Генетика, мать её за ногу, — процедил Моро. — Его дед — ублюдок тот ещё. Я думал, это ерунда, перевоспитаю. Мы с Акменом мечтали о Монехе, свободном от религиозных фанатиков, от бога их грёбаного, Имаха, от нищеты и проплаченных Лионтом повстанцев. Он слушал меня с горящими глазами, и я верил — правда, верил! — что мы разорвём этот порочный круг.
Демон тяжело вздохнул и грузно опустился на коробку из-под плитки.
— Акмен был любознательным мальчишкой, немного эгоистичным, немного грубоватым, но подростки в принципе довольно жестоки, — с грустью продолжил Моро. — Претендентов на престол из других знатных семей нашлось предостаточно, и оставлять их в живых было нельзя. Некоторые догадывались, что отец Акмена — вовсе не отец, а дед, а сам Акмен родился у дочери какой-то служанки, которая когда-то переспала с настоящим ак-кеюлом. Я увлёкся уничтожением врагов Акмена, причём его же руками. Ну, он не сам убивал, конечно, но приказы подписывал. Казнил, вешал, отрубал головы. Я поздно спохватился, когда жизнь человека для него уже ничего не стоила. И ладно бы врагов, так он свой же народ стал уничтожать. И членов семьи. У его деда не было наследников, потому Лионту и удалось пропихнуть Акмена на престол, подделав документы так, будто он — сын Шаксад, законной жены деда. После вторжения была такая неразбериха, что никто толком ничего не проверял. Но у Акмена в итоге тоже сыновей не было. Он срывался на жёнах. Я пытался ему объяснить, что это не женская проблема, а его собственная, и что его организм так устроен — он и слышать ничего не хотел. Когда Акмен в припадке ярости задушил одну из жён, я не выдержал, сбежал со Смиде и бродяжничал по мирам. Он звал, постоянно звал…
Моро ожесточённо потёр виски и поморщился.
— Я собственными руками создал такого же тирана и подонка, каким был предыдущий правитель Монеха. Мне нельзя никому помогать. Понимаешь? Всё, что я делаю, обращается во зло. Я пытался помочь себе — превратился в демона и потерял память. Пытался восстановить справедливость во вселенной — стал причиной гибели миллиардов. Нацелился хоть раз сделать что-то полезное, завязать с прошлым — вырастил бессердечную тварь и удружил целому народу. Ушёл от Акмена, думая, что он побоится действовать самостоятельно и образумится — в итоге не успел предупредить о нападении, и он погиб. И вот сижу я здесь, на Тохше… Хочу отомстить за Акмена, хочу как-то посодействовать вам в разгребании этого дерьма — и не могу. Боюсь, что сделаю только хуже.
Моро как будто все силы потратил на сбивчивый монолог — свет прожектора пробивался сквозь его потерявший чёткость облик. Дио не шевелился, и демон, словно смутившись из-за длинной тирады перед малознакомым человеком, закрыл лицо рукой. Рэйзор понимал, что от реакции саморийца зависит, в какую сторону качнётся отношение Моро к тохшанам; удастся ли Дио сохранить хотя бы нейтральный настрой демона — или он оттолкнёт его неосторожным словом? На плечах одного-единственного человека сейчас лежало будущее всего Тохша.
Мне вмешаться? — быстро спросил Ветер. — Я думаю, у меня получится договориться с демоном.
Нет. Моро знает, что ты читаешь его мысли. И он не любит роботов.
Но если Дио Мереш…
Отставить.
— Люди считают, что помощь всегда идёт во благо, и помогают по доброте душевной, не задумываясь над последствиями, — задумчиво проговорил Дио. — Но это одно из самых больших заблуждений. Скажите, Моро, а вы проверяли добропорядочность тех, кто использовал ваши умения?
— Чт-то? — демон в недоумении уставился на Дио.
— Как часто вы смотрели в душу Акмена, когда помогали ему идти по головам? Как часто прислушивались к тому, что он испытывает, глядя, как казнят его соперников?
Моро растерянно молчал, и Рэйзор понял, что Дио с первого выстрела попал в десятку.
— Почему за столько лет в бесчётном количестве миров никому не удалось достичь всеобщей справедливости? — продолжал Дио. — Ни живым, ни мёртвым. Разве это не признак обмана? Вы думали об этом?
— Нет, но… — Демон скрестил ноги. — Я не мог тогда думать ни о чём, кроме того, что мне пообещали жизнь.