— Ты застал меня врасплох, и я оговорилась, — кокетливо отозвалась она. — Не знаешь, где Серео?
— О-олиси-и… — загадочно протянул робот.
От вкрадчивой интонации его баритона по коже Олиси побежали мурашки. Она взмахнула ресницами в надежде на интересное продолжение, но Рэйзор укоризненно покачал головой и резко сменил тональность:
— Ты опять не читаешь почту?
Её как будто окунули в ледяную воду. Промямлив извинение, Олиси торопливо открыла приложение и пробежалась по заголовкам писем. Ну да, она пропустила ворох проблем в отделе техподдержки, и сейчас столкнулась с их отголосками: Серео выбыл из строя в тяжёлой битве, поэтому Рэйзор вызвался заместить его.
— Ты пришёл сюда только ради экскурсии? — недоверчиво уточнила Олиси. — У нас что, ксараты теперь детей развлекают?
— Если их родители снова пожалуются мэйру на плохую культурную программу, он может урезать госинвестиции. Это во-первых. А во-вторых… — Рэйзор открыл дверь и жестом предложил Олиси зайти в музей первой. — Я не намерен никого развлекать.
Олиси прикусила язык. Всё никак не получается привыкнуть, что робот-ксарат не допускает пренебрежительного тона, хоть и сократил дистанцию с подчинёнными до минимума. С солдатами-то Олиси слова не выбирала и особо не церемонилась — впрочем, они тоже не стеснялись в выражениях.
— Ты идёшь? — напомнил о себе Рэйзор.
Торопливо кивнув, Олиси проскользнула мимо него в открытую дверь, и её тут же чуть не сбил с ног какой-то мальчик. Дети вопили, бегали по музею и давили на кнопки интерактивных стендов так, будто набирали секретный код в игре — в общем, вели себя как обычная ватага ребятни, оставшаяся без присмотра воспитателя. Блондинка, чинно сложив руки на животе, с безучастным выражением лица стояла посреди комнаты.
— Ты что бездельничаешь? — возмутилась Олиси. — Немедленно останови этих хулиганов!
— Я выполнила свою работу, — спокойно ответила экскурсовод. — Теперь ваша очередь, рядовая Муни.
Будь блондинка из плоти и крови, Олиси схватила бы её за грудки и хорошенько встряхнула. Неожиданно экскурсовод встрепенулась, вытянулась в струнку и отдала воинское приветствие, коснувшись виска пальцами правой руки. Олиси обернулась: ну конечно, эта дрянь увидела Рэйзора и тут же попыталась произвести на него впечатление! Хитрая программа то притворялась тупой как пробка, то дерзила, то подмазывалась к офицерам. Олиси не знала степень развития этого блондинистого искусственного интеллекта, но одна меркантильная извилина у него точно имелась.
— Вольно, — сухо бросил Рэйзор, рассматривая устроенный детьми бедлам. — Э́лис, я готовил для тебя новый релиз, но теперь вижу, что требуется принципиально иная архитектура.
«Элис? У неё имя есть? — удивилась Олиси. — Стоп, так это Рэйзор её разработал? А-а-а, так вот почему она так выглядит!» Краем уха Олиси слышала, что Рэйзору больше всего нравятся светловолосые женщины. Где он только их видел?..
— Нет-нет, я всего лишь устроила перерыв в экскурсии! — воскликнула Элис. — Дети устали, им требовалось отдохнуть и размяться. Пожалуйста, не надо меня стирать!
— Тогда разберись, — Рэйзор кивнул на шалопаев.
Маленькие буяны даже не заметили прихода робота и продолжали с криками носиться по музею. Элис тщетно хлопала в ладоши и повышала голос, чтобы привлечь внимание юных посетителей — голограмма не могла остановить их физически, и они совсем распоясались. Вдруг в комнате погас свет, погрузив экспозицию в полную темноту, и вместе с голограммами исчезла несчастная Элис. Во мраке послышались робкие возгласы детей, звавших экскурсовода.
— У нас электричество отключили? — спросила Олиси у Рэйзора, не получила ответа и зажгла фонарик на элекоме. — Эй, ты где?
Луч метался по музею, выхватывая то лица испуганных ребят, то интерактивные стенды. Сам Рэйзор куда-то подевался. Олиси точно знала, что она внутри защищённой штаб-квартиры «Третьей стороны», в комнате всего лишь дети и дружественный робот, и всё равно ей было жутковато. Она разозлилась:
— Ну хватит уже! Что происходит?
Тусклый желтоватый свет озарил гладкие стены комнаты, которые преобразились в выщербленную кирпичную кладку. Стенды обратились в обшарпанные деревянные шкафы с перекошенными створками. Выход из музея пропал — его замаскировала голограмма. Пол возле одной из стен влажно поблёскивал из-за протечки в потолке, и мерная капель гнетуще действовала на нервы. Откуда-то раздался незнакомый мужской голос, перемежаемый помехами в эфире:
— Олиси Муни, приём! Как слышно?
— Да слышно, слышно, — проворчала Олиси.
Она наконец сообразила, что произошло — Рэйзору ведь подчинялась не только военная техника, но и вся аппаратура с предустановленным интерфейсом пятого поколения, и у робота были свои представления о насыщенной культурной программе. А задумал он, ни много ни мало, воссоздание сцены спасения детей из-под завала. Олиси в этом цифровом спектакле отдали роль отважной воспитательницы, обороняющей детей от фусса — и она открыла в себе такие актёрские способности, о которых даже не подозревала.
Что-то бахнуло за противоположной стеной, кирпичи обвалились, и в проломе показалась голова жукообразного фусса. Олиси покричала для вида, подыгрывая Рэйзору, а сама на деле едва сдерживала смех. В трёхмерном кино она видела жучил и пострашнее. Дети тихонько повизгивали, не понимая, где явь, а где иллюзия.
— Олиси, осторожно! Быстрее, сделай что-нибудь, пока фусс не пролез в дыру! — зазвучал голос неизвестного бойца в динамиках под потолком.
Олиси призадумалась, можно ли двигать интерактивные стенды, и тут фусс зашипел, угрожающе шевеля усиками. Вздрогнув, она кинулась к «шкафу» справа от проёма. Тяжёлый, зараза! Она привалилась к нему спиной и пятилась мелкими шажками, пока в конце концов не закрыла пролом.
С трудом переведя дух, Олиси довольно улыбнулась: голографический фусс остался с носом и, похоже, короткое представление подошло к концу. Вдруг шкаф задрожал от таранящих ударов и грохнулся на пол, а фусс наполовину высунулся из освобождённого прохода.
Вот тогда Олиси заорала по-настоящему. Голограммы же не могут ронять предметы! Она рефлекторно подхватила какую-то палку с пола (не иначе как дети всё-таки успели что-то отломать в музее) и замолотила ею по голове фусса, стараясь попасть по фасеточным глазам. Враг застрекотал, отпрянул, а потом жвалами вырвал палку из рук Олиси и переломил её пополам. Олиси побежала к другой стене, надеясь найти спрятанный выход из музея, но строгий боец Сопротивления потребовал, чтоб она защитила детей.
— Да пошли вы все в каверну с вашей культурной программой! — огрызнулась Олиси, уже не понимая, происходит ли всё во сне или наяву.
Фусс не успел добраться до замерших от страха детей — стена окончательно развалилась, и ворвавшийся в музей огромный робот сграбастал жука за брюхо. Снаружи вспыхнули прожекторы, Олиси прикрыла глаза одной рукой, а второй всё же нащупала ручку замаскированной двери. Бежать? Дождаться, пока всё закончится? Пока она колебалась, робот разорвал фусса надвое, дети радостно запищали, и Олиси судорожно выдохнула: всё-таки это была голограмма.
В музее зажглись обычные лампы, и Рэйзор материализовался просто из ниоткуда. Олиси наконец разгадала трюк с реалистичностью голограмм: робот включил режим невидимости и участвовал в спектакле физически по мере надобности. Один из стендов и правда валялся на полу, а палкой оказалась часть макета аванпоста.
— Если б я знала, что ты такое устроишь, я б тебя ещё сильнее отлупила! — в сердцах воскликнула Олиси. — Чуть до инфаркта не довёл, а детей и вовсе заиками сделаешь!
Рэйзор, сволочь такая, только засмеялся в ответ, а мелкие поганцы вместо того, чтобы встать на сторону Олиси, окружили робота, бесцеремонно хватали его за руки и тыкали пальцами в дырки в броне. Он аккуратно отодвинул их от себя и, ничего не говоря, уселся прямо на пол. Заинтригованные дети повторили его движение, и только тогда Рэйзор приступил к рассказу.
Он говорил о сложностях эвакуации, об уничтоженных линиях связи, о разбитых дорогах и выведенной из строя технике. О том, как фуссы распознали стремление людей во что бы то ни стало вызволить потомство, поэтому в первую очередь ловили детей и использовали их как приманку. О том, как атлерии гипнозом заставляли тохшан стрелять друг в друга. О том, сколько людей пожертвовало жизнями ради поимки кибернетического фусса и изучения его устройства. Пропавшая Элис вроде бы болтала о том же, но по верхам и в общих чертах, а Рэйзор называл имя и фамилию каждого человека, имевшего отношение к описываемым эпизодам. Теперь он пользовался только одним голопроектором, на который выводил реальные кадры из военных хроник и портреты участников событий. Герои, жертвы, предатели, простые граждане — всем Рэйзор уделял внимание на равных, не подчёркивая и не преуменьшая вклад каждого из них в исход войны. И именно в его изложении Олиси слышала искреннее участие и эмоциональную вовлечённость, а не механическое перечисление заученных фактов.
И всё же… всё же Олиси не могла отделаться от мысли, что каждое слово, каждое действие робота тщательно просчитаны и выверены. Он же сам сознался, что пришёл на экскурсию не ради детей, а ради сохранения инвестиций. Олиси встречалась с солдатами из разных войсковых частей — и под командованием Рэйзора, и под командованием других ксаратов, и слышала полярные мнения о роботе. Именно о Рэйзоре за спиной болтали больше всего — за пять лет многие толком к нему не привыкли и всё гадали, что у него на уме. Пока что он вёл себя как эдакая образцово-показательная модель человека, но как знать, не наскучит ли ему быть «правильным»? Вот если б он был настоящим мужчиной… Олиси размечталась. Пожалуй, тогда она без стеснения попробовала бы его охомутать, хотя конкуренция сложилась бы нешуточная. Да и сейчас свободные от предрассудков особы в открытую с ним флиртовали. Кому из девушек не хочется стать женой или любовницей ксарата и заполучить кучу привилегий? Олиси одёрнула себя: ну вот, опять она строит планы на несбыточное будущее.