хше и ушёл восвояси.
Общаться приходилось через прозрачные стенки, но Софике чувствовала такую мощную поддержку и заботу друзей, что большего и не желала. Одного не хватало — новостей. Бокс отгородил не только от микробов, но и от жизни в «Третьей стороне» как таковой, создав информационный вакуум. Шинро наотрез отказался выдавать Софике элеком и практически ничего не рассказывал о происходящем в штаб-квартире и на Тохше. Друзья-коллеги тоже ограничивались общими фразами — наверное, не хотели её расстраивать. Они уходили, а Софике в бессилии прислонялась лбом к перегородке и злилась, что осталась в стороне от дел. Её отрезали и физически, и ментально, и морально от общей беды, и она стыдилась, что не может в полной мере сопереживать и помогать товарищам, разгребающим последствия вторжения. Волей-неволей она возвращалась в мыслях к Рэйзору, чья судьба до сих пор оставалась неизвестной.
На пятый день вместо Шинро пришёл Тэро, и Софике сначала очень расстроилась — в присутствии доброго Шинро она чувствовала себя намного комфортнее, чем рядом с циничным Тэро. Чёрно-белый робот не преминул съязвить на тему уникальности её организма («из трёх сотен пациентов ты первая с такой иммунной реакцией — может, ты не тохшанка вовсе?»), но обращался с ней бережно, ничуть не хуже чёрно-синего напарника. Сняв «полуфабрикатный» чехол, Тэро опустился на корточки, взял двумя пальцами пятку Софике, сидевшей на койке, и осторожно вращал ступню из стороны в сторону, проверяя чувствительность и подвижность. Софике, вытянув шею, разглядывала бледноватые пятна на щиколотке. Воспаление пропало, припухлости по краям искусственных тканей рассосались — похоже, робохирургам всё-таки удалось решить проблему.
— А разговоров-то было, — поднимаясь, разочарованно констатировал Тэро. — Шинро никудышный специалист. То ли дело я! Только зашёл, а у тебя уже всё зажило.
Софике сгоряча чуть не заступилась за Шинро, но вовремя прикусила язык — её осенило, как можно использовать хвастливость Тэро в своих целях.
— Вы вместо Шинро пришли потому, что Рэйзора уже починили? — невинно поинтересовалась она.
Робот мазнул по ней обжигающим свечением «настроенческих» диодов — ни оттенок, ни яркость то ли не менялись в принципе, то ли он сам не хотел их регулировать.
— Выпишу тебя вечером с диагнозом «воспаление хитрости», — скрипуче изрёк он.
Софике схватила робота за руку и умоляюще заглянула в оптику, стараясь не щуриться:
— Тэро, ну скажите, что с ним, пожалуйста!
— Идёт на поправку, — лаконично отозвался он. — Но процесс небыстрый.
— А можно его навестить? — выпалила Софике.
Тэро склонил голову набок, будто пациентка попросила что-то несуразное.
— Зачем? Роботам не нужна психологическая поддержка во время ремонта.
— Нейросвязи быстрее восстановятся, если он будет общаться с людьми, — неуверенно предположила она. — Больше данных для перекрёстной проверки моделей…
— Слов-то каких умных нахваталась, — хмыкнул Тэро. — Ему-то, может, не помешает, а вот ты расстроишься. Расстроишься, не спорь. Знаю, ты к нему привязалась. У него базовые модули пострадали, а не эмоциональные. Пока ядро восстанавливаем, периферия отключена. Ты сейчас для него единица личного состава, не больше. Ещё и рядовая. Он даже не поймёт, почему ты обратилась к нему, а не к линейному командиру.
— И всё-таки я хочу попробовать, — настаивала Софике. — Можно?
— Та-ак. Запишу в медицинскую карту ещё и «обострение упрямства». Но ничего, это всё врождённые болезни людей. С возрастом, бывает, проходят, — издевательски припечатал Тэро и ушёл, так и не дав однозначного ответа.
Софике в приподнятом настроении бродила по боксу в ожидании вечерней выписки — что-то подсказывало, что Тэро всё-таки разрешит повидаться с Рэйзором. Объяснить себе самой, зачем ей так нужна эта встреча, толком не получалось — иррациональность победила рассудок. Хотелось отплатить заботой за заботу. Хотелось убедиться, что Рэйзор жив. Хотелось просто быть рядом в сложное время — даже если потом он об этом забудет…
Вернувшийся Тэро вырвал из грёз и вручил новенький элеком:
— Твой номер восстановили. Когда робопомощник привезёт чистую форму, можешь переодеваться и идти в штаб-квартиру. На всякий случай дам ещё один больничный день. Если узнаю, что ты перегружала ногу…
— Всё-всё, поняла, — нетерпеливо перебила Софике. — Буду сидеть в номере или медленно ходить пешком. А с Рэйзором-то можно поговорить?
Тэро ткнул пальцем в элеком:
— Говори. Текстовый канал разблокирован ровно на полчаса, до твоей выписки. Правда, вряд ли он уделит тебе больше минуты. Дерзай.
Робохирург опять ушёл, а Софике разочарованно уставилась на экран. И это всё? Переписка, конечно, лучше, чем ничего, но эмоконами все оттенки настроения не передашь. С другой стороны — а нужны ли сейчас Рэйзору её оттенки? Вместо поисков выражения чувств следовало бы подумать о теме, которая могла бы его заинтересовать. Вот представить на месте робота ксарата Келлемона — что бы Софике ему рассказала, желая удержать внимание?
Она села на койку, вспоминая события последних дней. Нет, ничегошеньки-то она не знает из-за болезни. Да и вряд ли Рэйзора держат в таком же неведении — наверняка синхронизируют как минимум с новостным порталом. Софике аж вспотела, понимая, что отпущенное ей время идёт, а в голову ничего толкового не приходит. Ну чем она с ним поделится? Событиями в отпуске, что ли? Точно. Он же не знает про выходку Моро! И никто, кроме неё самой, об этом не расскажет. Неизвестно только, насколько важна эта информация…
Она заколебалась, выбирая обращение к роботу — как знать, может, «тыкать» ему сейчас нельзя. Набравшись храбрости, Софике отправила полное формальностей сообщение:
«Ксарат Рэйзор, разрешите доложить? У меня есть сведения о поведении Моро Сана до нападения иномирян на базу».
«Разрешаю».
Ответ — как одиночный выстрел.
Что ж… хорошо, что вообще ответил. Софике принялась набирать текст — сначала длинный, разделённый абзацами, потом испугалась, что Рэйзору надоест ждать, и застрочила очередями предложений. Переписка уже походила на монолог школьницы, вместо точки нажимающей кнопку ввода. Софике вспоминала всё новые детали встречи с Моро, вставляла собственные размышления, поскорее стирала их и отправляла сухие факты. Через пять минут молотьбы по экрану, когда уже горели подушечки больших пальцев, Софике наконец-то поставила точку в конце последнего предложения.
«Доклад окончен», — для верности добавила она.
«Спасибо».
Как контрольный выстрел.
Софике долго смотрела на экран в надежде, что Рэйзор ещё что-нибудь скажет. Молчание. Расстроенно прикусив губу, она задумчиво тыкала пальцем в буквы, составляя простые и не нужные ему слова. «Как ты…», «Что с тобой…», «Расскажи…» Всё было стёрто до отправки. Рэйзор, как выяснилось, всё же следил за индикатором ввода текста:
«Есть что добавить?»
Пришлось отвечать честно:
«Нет, просто хотелось поговорить не о работе».
«Кто дал доступ к текстовому каналу?»
Вопрос неприятно резанул, но Софике напомнила себе о состоянии робота.
«Наверное, Тэро».
«Почему он нарушил протокол?»
Ну вот, не хватало только Тэро подставить под удар! Он, конечно, язва та ещё, но выговора точно не заслужил.
«Беседа с человеком поможет быстрее восстановить нейросвязи», — отважно заявила она.
«Недоказуемо. Он не мог принять решение на этом основании. Почему он дал доступ именно тебе?»
«Потому что я попросила. А ты что, больше ни с кем из людей не общался?» — поразилась Софике, до которой наконец дошло, к чему прицепился Рэйзор.
Она даже перешла на «ты», но робот не заострил на этом внимание.
«Нет. Реконструкция нейросети подразумевает полную изоляцию».
Софике не верила собственным глазам: не может же она единственная из всей «Третьей стороны» поддерживать Рэйзора!
«И никто-никто не выходил на связь? Ни Крес, ни Идир, ни торерат Хан? Ни женщины, с которыми ты встречался?»
Ох, зря она ляпнула про женщин! Софике быстро удалила сообщение, но поняла, что с роботом эта уловка не пройдёт.
«Мне не докладывали о попытках контакта», — хладнокровно отозвался Рэйзор.
«Это же значит, что у тебя нет среди них ни близких людей, ни настоящих друзей! Кому не всё равно, что с тобой происходит».
«Но и у меня нет ни к кому сильной привязанности».
Вот как. Софике несколько раз с обидой перечитала слова робота. «Ни к кому». Но откуда он может это знать, если эмоциональные модули отключены? Почему говорит с такой уверенностью?
«Рэйзор, когда ты взял меня за руку в операционной… Когда потратил последний заряд энергоячейки, чтобы меня успокоить, хотя мог бы сэкономить — зачем ты это сделал? Почему?»
Он молчал как минимум минуту, и Софике уже подумала, что разговор окончен, когда Рэйзор всё-таки отправил ответ:
«В данный момент я не могу ответить на этот вопрос».
Окно переписки вдруг посерело, и поле ввода пропало. Время истекло.
Глава 34. Медаль за отвагу
Робопомощник принёс не только чистую выглаженную форму, но и недельный комплект прозрачных масок, закрывающих всё лицо — придётся их носить, пока иммунитет не окрепнет. Софике переоделась в санузле, нацепила маску и критически оглядела себя в зеркале. Видок после пяти дней в изоляторе неважный — лихорадочный блеск глаз, землистая кожа и заострившиеся скулы. Впрочем, бывало и похуже. Она прислушалась к себе. Не покидала мысль, что настрой у неё не тот, неправильный. Как будто менталист перестарался — и вместе с блокировкой памяти ограничил эмоции. Хоть к торерату Хану иди и выпрашивай, чтобы воспоминания вернули, а вместе с ними и эмпатию.
В раздумьях, с чего же начать возвращение в нормальную жизнь, Софике шагнула за порог изолятора — и тут же остановилась как вкопанная. Напротив выхода из палаты к стене прислонился человек, которого она меньше всего ожидала увидеть. Шерл Идир Мелори.