Папа поджал губы — видел, что Софике опять то ли врёт, то ли не договаривает. Мама тихонько толкнула его в бок. Вздохнув, он продолжил делиться новостями о добровольцах, и о Моро больше не вспоминал. Софике восхищалась, сколько всего родители делают для родной страны, хотя совершенно не обязаны принимать в этом участие — они и так отдали Милле десятки лет жизни. Вот они — непризнанные герои. И что зазорного в том, чтобы пойти по их стопам? Почему она втемяшила в голову, будто работа в «Третьей стороне» — единственный способ защитить Тохш?
— Я что-то всё никак не могу собрать себя по кусочкам после увиденного, — призналась она уже в конце обеда. — Потряхивает до сих пор. Не понимаю, как смелости в аэропорту хватило. Как будто это не я была. Может, я не боец вовсе? Один раз случайно получилось просто, а на большее сил нет.
Она исподлобья глянула на родителей, и мама всплеснула руками.
— Это кто тебе такое сказал? Моро? Глупость какая!
— Нет, просто один хороший знакомый, — опять соврала Софике, мысленно коря себя за количество лжи, которой приходится пичкать родителей.
— Надо окружать себя такими людьми, которые толкают вверх и вперёд, а не ставят клеймо на лоб и отправляют в пыльный угол, — глубокомысленно изрёк папа. — Если будешь слушать последних, ничего в жизни не добьёшься. Ни в «Третьей стороне», ни на гражданке.
Под описание «правильных людей» идеально подходили Олиси и Рэйзор, а вот Идир чётко попал во вторую категорию. Софике крепко призадумалась, не путает ли она заботу с контролем. С одной стороны, рядом с Идиром — как за каменной стеной, с другой — от перемен его настроения стена превращается в застенки.
— У тебя сейчас шок. Это нормально, — подхватила мама. — Включись в работу и слушай старших товарищей, тогда все сомнения в себе отпадут. Папа правильно говорит, друзья должны поддерживать, а не тянуть на дно. Присмотрись к своему знакомому, такой ли он «хороший».
«Как же здорово, что я повидалась с родителями», — думала Софике, пока они везли её в гостиницу. Последние сомнения насчёт Идира отпали, и теперь она точно знала, что ей с ним не по пути.
Даже если медаль шерлу выдадут ещё и в Ламерии.
Глава 35. Туманное будущее
Элеком заметно нагрелся и жёг пальцы Софике, обхватившей его обеими ладонями. Раз за разом она перематывала чёрно-белую видеозапись в новостной колонке, прислушиваясь к собственным ощущениям. Вот она бежит по второму этажу, вот лохматый зверь сокращает дистанцию, вот она сигает через ограду на деревянный подвес… А эмоций от просмотра — ноль. Почему же тогда фотография погибшего медика всколыхнула столько боли?
От размышлений отвлекла разгневанная Олиси — Софике совершенно забыла предупредить её о командировке в Миллу. Позвонив, та сначала разразилась тирадой о неблагодарности подруги, и только в самом конце осведомилась о её самочувствии. Они немного поболтали. Олиси поделилась, что в госпитале наконец-то стабилизировали состояние всех раненых, и Дио не сегодня-завтра попросят покинуть базу. Софике слушала подругу и улыбалась: имя саморийца прозвучало в разговоре столько раз, что сомнений не осталось — у Олиси появился новый объект внимания. Даже захотелось её поддеть, но Софике сдержалась. Возможно, та ещё сама не понимает, что увлеклась потомком эорасилов.
— Ты в курсе, что через час предвыборные обсуждения? — внезапно вспомнила подруга.
— Сегодня?.. Уже? — Софике лихорадочно соображала, сколько времени прошло с начала предвыборной кампании. — Я и забыла, что мы кого-то выбираем. Подожди, но ведь Рэйзор же?..
— Ну вот так вот, его решили не ждать. Неизвестно, когда он включится, и включится ли вообще.
— Олиси! Ну как тебе не стыдно? — возмутилась Софике. — Он взрыв предотвратил, а ты говоришь о нём, как о бытовой технике.
— Его вообще-то для этого и создали — людей спасать. Это его функция. А я вот вытащила мага из огня, и чего? Мне медаль не выдали, но я не жалуюсь. Все проявили себя в меру своих сил, и нечего одних превозносить, а других принижать.
В голосе Олиси слышалась лёгкая зависть, и Софике поняла, что лучше не наступать на больную мозоль.
— Извини, просто мне обидно, что с ним так обошлись, — примирительно сказала Софике. — Могли бы дать отсрочку. Как будто воспользовались моментом, чтобы отстранить от выборов.
Сильно ли расстроится Рэйзор, узнав, что выбыл из гонки? Умеют ли роботы вообще расстраиваться? Софике почему-то ни разу не спросила, зачем ему такой высокий пост, и чем не устраивал чин ксарата.
Элеком пискнул, сигнализируя о звонке по второй линии, и на экране высветилось имя Идира. Ну что ему опять надо?
— Оли, подожди минутку, тут Идир чего-то хочет. — Софике переключила канал: — Привет, что…
— Ты уже в гостинице? — не дослушав, перебил её шерл.
— Да.
— Не уходи никуда, — велел он и нажал отбой.
Обеспокоенная Софике поскорее закруглила разговор с Олиси и заметалась по номеру. Почему не уходить? Её кто-то караулит снаружи? После дневного нападения в голову лезли самые нехорошие догадки. Подойдя к окну, она отодвинула краешек шторы и осторожно выглянула на улицу — никакой толпы, только редкие случайные прохожие шли по своим делам. Она с сомнением посмотрела на элеком: может, перезвонить и уточнить, в чём дело?
В дверь забарабанили, и Софике подпрыгнула на месте.
— Это я, открывай, — донёсся приглушённый мужской голос.
Она на мгновение заколебалась, но вспомнила, что Идир знает номер её комнаты в гостинице. Одёрнув домашние шортики, Софике распахнула дверь и обнаружила за ней шерла с двумя огромными пакетами кисло-сладких палочек, калесо́лек. Он поднял руки и победно потряс упаковками, как рыбак — богатым уловом.
— Вот. Купил по дороге. Ты ж любишь?
Идир уверенно шагнул вперёд, ожидая, что Софике впустит его в номер, но она упёрлась ладонями в дверной косяк и не сдвинулась с места. Он удивлённо воззрился сверху вниз.
— Ты чего? Я похрустеть принёс. Сейчас трансляция из штаб-квартиры будет. Я элеком с гостиничным проектором синхронизирую, чтоб на большом экране смотреть.
Вот. Вот он — момент для расстановки всех точек. Софике набралась храбрости и посмотрела Идиру в глаза.
— Спасибо за заботу, но я хочу посмотреть в одиночестве.
Шерл медленно опустил руки, и между его бровями залегла глубокая складка. В прищуренном взгляде тоже больше не было ничего хорошего.
— Слушай, я уже извинился, — раздражённо произнёс он. — Возился с тобой полдня, поддерживал, охранял. Что ты ещё от меня хочешь? На коленях ползать не буду, не дождёшься.
— Идир, у нас с тобой ничего не получится. Не потому, что ты недостаточно хорошо извинился за то, что накричал. И даже не потому, что ты ещё не извинился за драку в учебке. А потому, что ты в принципе способен такое учинить. И давай больше не будем смешивать личные отношения с рабочими, хорошо?
Шерл застыл на несколько секунд, и по его губам поползла кривая усмешка.
— Где-то я это уже слышал. От Рэйзора нахваталась, да?
Софике хотела возразить, но из-за странного надлома в голосе Идира запнулась и вгляделась в его лицо повнимательнее. Он что, ревнует?..
— И что мне теперь со жратвой делать? — спросил он, опять напустив на себя безразличный вид. — Я столько не съем.
— Можешь отдать одну пачку мне, если хочешь, — тихо произнесла Софике.
Потоптавшись на месте, Идир вручил ей упаковку и ушёл, не говоря больше ни слова. Софике прижала калесольки к груди и грустно смотрела вослед: жаль, ужасно жаль, что так всё закончилось, ведь её до сих пор тянуло к этому человеку. Но позволять и дальше вытирать о себя ноги она не могла.
Она закрыла дверь и вдруг поняла, что Идир вообще не упомянул ситуацию с Рэйзором и выборами. Странно, ведь он раньше без умолку трещал о роботе — Рэйзор то, Рэйзор сё. Не может быть, чтобы из-за одной только ревности он охладел к командиру. Женщины в жизни шерла всегда стояли в лучшем случае на третьем месте — после самолётов и боевых товарищей.
***
Кандидаты собрались в командном зале. По центру изображения, лицом к камере, сидел Гес Келлемон; слева от него, боком к зрителям, расположился Тсадаре Лараш, справа — Акан Хан. Перед ними — лишь бутылки с водой и планшеты для заметок. Почти всё освещение погасло, горели только лампы строго над круглым столом, как на турнирах по карточным играм. В каком-то смысле офицеры и были игроками — каждый мог прятать козыри в рукаве до самого дня выборов.
Обсуждение будущего «Третьей стороны» и Тохша вышло жарким. Софике открыла форточку, сняла надоевшую маску и прислонила элеком к подушке, а сама легла на живот и увлечённо хрустела калесольками под горячие споры. Схлестнулись характеры, опыт, мировоззрение — было понятно, что кандидатами движет отнюдь не желание взобраться на вершину власти. Они излагали тот путь, который считали единственно верным для защиты Тохша, и яростно критиковали позиции оппонентов. Софике сама не могла определиться, чей план ей ближе.
Ксарат Тсадаре Лараш звучал уж слишком консервативно: похоже, он сторонился кардинальных изменений и предпочитал искать пути для адаптации. Софике сомневалась, что стремительное развитие событий позволит жить по инерции даже в ближайшие полгода. В то же время ксарат Лараш сумел наладить шаткий мир с Лионтом во время командировки: партнёры дали «Третьей стороне» месяц, чтобы найти новое месторождение ориума, а в случае неуспеха Лараш обязался предоставить Лионту помощь для противостояния Монеху.
Софике аж прекратила жевать: не хватало сейчас с богом воевать! Но оказалось, что Тохш поможет только ограниченными поставками военной техники и обучением лионтийских солдат на второстепенных базах «Третьей стороны». После недавних громких заявлений уступка Лионта была огромной, и план ксарата Лараша выглядел куда более разумным и гуманным, чем воинственные призывы ксарата Келлемона разбомбить центр столицы Монеха вместе с богом-самозванцем.