сфер, одна из них — с откинутой крышкой.
Мседео, сдвинув визор на макушку, в одной руке держала пайковую «слоёнку» с увядшими листьями зелени и обветренной котлетой, другой записывала что-то в бумажном блокноте синим карандашом. Не глядя вгрызаясь в сублимат, она глотала куски практически не жуя, и при этом продолжала делать пометки. Время от времени она чередовала карандаши, и Рэйзор, присмотревшись, понял, что она зарисовывает программный код по следам, оставленным чьим-то монитором в отражениях миров. На самом деле, даже псевдокодом этот набор символов было сложно назвать: аналитик улавливала цвета среды разработки, общий синтаксис и количество символов в ключевых словах, но в остальном… Однозначно, в одиночку она не разберётся в программах.
Мседео прикончила остатки пайка, рассеянно вытерла пальцы влажной салфеткой и застрочила дальше по зрительной памяти. С такими феноменальными способностями омарат просто незаменима как специалист. Жаль, что она совсем себя не бережёт: мало того, что злоупотребляет стимуляторами работы мозга и таблетками от головной боли, так ещё и питается кое-как.
Саморийка замерла и медленно повернулась к Рэйзору — в её широко распахнутых глазах читалось удивление.
— Странно… — пробормотала она, отодвигая от себя карандаши и блокнот. — Очень странно.
Рэйзор подошёл чуть ближе, но не вплотную — помнил об иррациональном страхе Мседео.
— Что именно?
— Я будто почувствовала твоё присутствие. Как слабое эхо в отражениях.
— Может, ты уже столько времени провела за распознаванием кода, что научилась читать мысли роботов?
Мседео слабо улыбнулась и отрицательно качнула головой.
— Садись, раз уж пришёл. — Она указала на место за аванпостом справа от себя. — Дай угадаю: тебе что-то от меня нужно. И об этом ещё не знает Акан, раз он ни о чём не предупредил.
— Всё-таки читаешь мысли, — с искоркой в «настроенческих» диодах констатировал Рэйзор.
Ещё два шага. На лице саморийки отразилась тень страха, несмотря на попытку самоконтроля. Торерат Хан мало чем мог тут помочь: сознание людей, чувствительных к отражениям миров, очень хрупкое, и сильное воздействие менталистов способно разрушить уникальный дар. Мседео противопоказано блокировать память, даже если она хранит годы кошмаров в плену фуссов.
— Я могу просто постоять здесь, — дружелюбно предложил Рэйзор.
— Садись! — сердито повторила она и хлопнула ладонью по соседнему креслу. — Должна же я хоть на ком-то тренироваться.
Рэйзор проигнорировал небрежный тон и покорно расположился рядом. Мседео не смотрела на него — пустым взглядом уставилась на исписанные бумажки и вцепилась в подлокотники. Рэйзор медленно протянул руку к блокноту и прижал его к столу указательным пальцем.
— Можно посмотреть?
— Конечно, — сипло отозвалась она и кашлянула, прочищая горло.
Он аккуратно подтянул к себе записи и несколько секунд листал их, мысленно преобразуя цветную тарабарщину в нормальный синтаксис. Перевернув страницы, взял с подставки обычный чёрный карандаш и восстановил исходный код. Всю программу Мседео в отражениях не видела — только обрывки, которые потом предстояло связать воедино.
Пока он разрисовывал страницы, омарат постепенно оттаяла — напряжённые плечи опустились, побелевшие пальцы разжали подлокотники, морщинки на переносице разгладились. Мседео по-прежнему не встречалась с Рэйзором взглядом, но ему было достаточно и того, что она теперь в состоянии нормально разговаривать.
На последней странице с нестандартными символами Рэйзор запнулся. Лионтийский код он знал по синхронизации с Ветром, но сам факт его использования в совместном проекте настораживал — вряд ли это допускалось партнёрским соглашением.
— Это лионтийское, — подала голос Мседео, расценив замешательство соседа по-своему. — Акан отправляет такие записи одному из своих спецов. Олиси ничего в них не понимает.
— Тебе не кажется, что расшифровывать отражения получится намного быстрее, если привлечь Ветра к работе за аванпостом? — мягко поинтересовался Рэйзор. — Ничего не имею против Олиси, но всё-таки роботы такие вещи преобразуют эффективнее. И не пришлось бы проводить распознавание в два этапа.
— Я не буду работать с Ветром, — отрезала Мседео. — Только не делай вид, что ты удивлён.
Вряд ли Мседео имела в виду приступы робофобии — не такой она человек, чтобы придумывать подобные оправдания. Скорее всего, торерат Хан поделился с подопечной мыслями насчёт необычного характера разведчика.
Она всё же решила уточнить свои слова:
— Знаешь, что мы нашли в лионтийском коде? Их инженеры пытались тайно внедрить свои директивы в искусственный интеллект Ветра, чтобы он ставил благополучие лионтийцев превыше тохшанского. И это я ещё и сотую долю процента всех программ не видела. Что у него в голове?
Теперь Рэйзор примерно понимал, что произошло во время создания Хамн-имн-Хатора. Из-за халатного контроля над проектом лионтийские секреты могли вскрыться в последний момент, и тохшанские инженеры в спешке поменяли базовый код, переписав вредоносную программу — то ли прямо перед началом испытаний, то ли в процессе. Об этом умолчали, боясь нагоняя начальства. Синхронизация показала, что убрать чужие директивы получилось, но внушить Ветру безусловную привязанность и любовь к тохшанам не удалось. Обвинить Мседео к несправедливом отношении к разведчику было сложно — она не могла знать Ветра так же хорошо, как сам Рэйзор.
Но переубедить нужно обязательно.
— Думаешь, он опасен для тохшан?
— Не совсем. Он может сам не осознавать, что способен причинить кому-то вред. Если лионтийцам удалось запрограммировать его по-своему, то он непредсказуем. Я не говорю, что он пойдёт убивать тохшан, нет. Но достаточно неправильно задать малюсенькую настройку на аванпосте, пока мы работаем вместе, буквально на волосок превысить допустимые параметры — и я буду мычать и пускать слюни до конца жизни. Я не готова так рисковать.
— А про меня что скажешь? — прямо спросил Рэйзор. — Мне бы ты доверилась, или тоже побоялась бы?
Уже второй раз за день он затрагивал тему доверия, и предыдущее обсуждение закончилось полным дипломатическим провалом. Но всё-таки Мседео, в отличие от Идира, не воспринимала все его слова в штыки.
— Я не боюсь роботов, — внезапно заявила она, глядя прямо в оптику Рэйзора. — Да, не боюсь. Мне противна ваша броня, потому что она скопирована с киберфуссов. А Ветер — вылитое насекомое в доспехах, видеть его не могу. Но искусственный интеллект сам по себе меня не пугает. Если б не Серео, я бы, конечно, считала иначе.
Серео на собственных руках вынес изуродованных тохшан, живых и мёртвых, из гнезда фуссов, и Мседео была одной из спасённых — потому, видимо, и запомнился робот настолько, что перевесил многолетний ужас перед киборгами.
— В этом ты похожа на рядовую Сото, — заметил Рэйзор, отвлекая саморийку от мрачных воспоминаний. — Во время первого разговора наедине мне пришлось развернуть её лицом к окну, иначе она не могла и двух слов связать.
— И я её понимаю, — с лёгким смешком откликнулась Мседео. — Что касается твоего вопроса… Будь ты на месте Ветра — пожалуй, я бы согласилась с тобой работать. Я доверяю нашим специалистам, а Эрс, несмотря на все его недостатки, очень трепетно относился к созданию роботов. Ты целиком и полностью его детище, в отличие от Ветра.
Со стороны могло показаться, что Мседео сделала Рэйзору комплимент, но он не обольщался — скорее, это был поклон аденрату Лешто.
— Тогда услышь меня, пожалуйста: я синхронизировался с Ветром и совершенно точно могу сказать, что он не ставит жизни лионтийцев превыше тохшанских. Он верен «Третьей стороне», Мседео. Тебе нечего бояться.
Омарат с минуту задумчиво накручивала пепельно-чёрную прядь на указательный палец, размышляя над словами собеседника.
— Я поручу инженерам-конструкторам разработку более эстетичной брони, но сроки изготовления под вопросом — ориум сейчас в дефиците, — добавил Рэйзор, видя её колебания. — Если хочешь, Ветер будет включать режим невидимости в твоём присутствии.
— Дешевле закрывать глаза, — саркастически заметила она. — Хорошо. Тогда поклянись, что ничего от меня не скрываешь.
Разумеется, всей правды она не узнает. Как минимум, не от Рэйзора.
— Так ты мне веришь или нет? Если веришь, то к чему клятвы?
Мседео тяжко вздохнула и оставила локоны в покое.
— Нам вообще не стоило сотрудничать с лионтийцами! — в сердцах бросила она. — Подлый народец.
— Ксарат Лараш уже знает?
— Да, конечно. Акан сразу ему всё рассказал, как только на руках появились доказательства. Но Тсадаре непреклонен — ориум нужен, и всё тут. Надеется склеить разбитую вазу без следов. Мечтатель.
Рэйзор тут же ухватился за информационный прокол саморийки:
— И как же ксарат Лараш отреагировал на признание проблем с Ветром? Разве торерат Хан не подписал документ об успешном прохождении испытаний?
Мседео на миг застыла, осознав ошибку, но быстро сориентировалась и не преминула съязвить:
— Кто тебе сказал, что он что-либо подписывал? Акан? Да ты наивен, как дитя. Конечно, он ничего не подписывал — он и на Тохш-то сорвался раньше времени, чтобы обсудить с Ларашем ситуацию с Ветром. Это они вдвоём придумали, как незаметно спихнуть его под твою ответственность, зная, что ты не будешь его покрывать, если он действительно неисправен. Вы теперь повязаны — начнёт тонуть один, пойдёте на дно все.
Получается, Рэйзора дважды обвели вокруг пальца, причём всё те же порядочные офицеры. Пока Эрс был аденратом, казалось, что в общении с людьми нет ничего сложного — знай себе эксплуатируй их слабые и сильные стороны. Реальность оказалась куда сложнее.
Омарат прикоснулась к дужкам визора, намереваясь вернуться к работе, и устало взглянула на Рэйзора.
— Это всё? У меня ещё куча дел, не хотелось бы проторчать тут до утра.
Пришлось отказаться от второго пункта программы в виде чтения нотаций о пользе здорового образа жизни и перейти к главному.