А перевезти семью в поместье я разрешил. Люди мне там нужны. Просто прожигать жизнь и последние деньги я не планировал, за поместьем уход нужен. Вот и первые работники, подкинутые судьбой.
На том и порешили.
Пока я договаривался с Прохором о конкретном жаловании, проверяя свой счет и ежемесячные поступления на него с налогов, так и не назвавшийся маг смотрел на меня одобрительно. Оценивающе, но со все большей симпатией.
— А ты деловой парень, Лихачёв. — хмыкнул он, когда мы договорились и Прохор стал искать нам новую машину. Благо, связь худо-бедно имелась. — Возможности не упускаешь. Да и заклинания у тебя интересные!
Последнее он произнес с явным намеком. Все-таки, используя Черную Книгу, я не рассчитывал, что противник переживет наш бой, так что без стеснения обратился к Аспекту Огня, заключенному в ней.
— Мои заклинания это мое дело. — ответил я ровным голосом. — А вам лучше бы представиться. То, что вы сражались со мной не по своей воле, не делает нас друзьями.
— О, прошу меня простить за невежливость, Ваше Благородие! Как я мог забыть! Мое имя — Виктор фон Лемм, из бывших немецких баронов, дораздельных. Старший наследник баронства фон Лемм. Бывший.
— Бывший старший наследник? Интересно.
— Ничего интересного, Ваше Благородие. — кисло ответил Виктор. — Немцев у вас здесь вообще недолюбливают, не думаю, что для вас это секрет. И все время хотят надурить! А мой младший двоюродный брат по… более русской ветви рода, так скажем, после смерти моего почтенного отца, подсуетился и заключил с Меньшиковыми договор. Они помогают ему возглавить род и прибрать к рукам земли. А он за это становится их клиентом. Тобишь, говоря по средневековой моде, вассалом. Все земли отходят в собственность Меньшиковых, но на условиях, что управлять на них всегда будет мой братец и его наследнички, род Лемм-Полесские. Бессрочно.
— И как? — заинтересовался я. — Держат они свое слово?
— А то как же! Держат — и будут держать еще пару поколений, думаю. Дворянская репутация в таких вопросах не пустой звук. Иначе этот недоумок бы к ним на поклон не пошел. Они другими путями свою выгоду имеют. Тоньше работают. Но об этом мне пока болтать недосуг.
Мы втроем пошли вдоль трассы, отходя подальше от места досадного происшествия. Никакого таксиста не обрадует вид раскуроченных обломков другой машины на обочине. Так что решили пройти минут десять пешком, а уж потом вызывать.
— А тебя, полагаю, взяли под контроль, да заставили все на брата переписать? А потом использовали по своим нуждам? — спросил я Виктора. — Это вообще законно, ментально подчинять свободных дворян?
— Нет, конечно! — хохотнул тот. — Да только чтобы начали разбираться, кто-то донести должен, да доказательства предоставить. Меньшиковы грамотно сработали. У меня как раз тогда, пару лет назад, жена и дочь в аварию попали…
Виктор вмиг стал мрачнее тучи. Похоже, теперь, когда ментальная удавка спала, старые воспоминания нахлынули на несчастного с новой силой.
— … Я провел расследование тогда. По всему вышло, что никто этого не подстраивал. — сжав зубы процедил он. — Я в этом уверен!.. Почти. Тогда я весь сосредоточился на этом. У вас тут любят говорить про немецкий педантизм, тягу к… орднунгу. Не знаю уж, есть ли во мне эта тяга, но я тогда реально носом землю рыл в поисках улик. Но по всему выходило, что это случайность…
— Вот как. — задумчиво кивнул я. — И, раз вы надолго полностью ушли в расследование, от баронских дел вы отошли. А потому ни для кого не стало неожиданностью, когда убитый горем вдовец просто переписал свои владения на младшего родственника.
Тут и спрашивать ничего не требовалось. Схема понятна — Меньшиковы просто воспользовались случаем. Виктор лишь мрачно кивнул.
— Никто не жаловался. Никто не стал разбираться. Теперь, когда ментального контроля больше нет, я хорошо вспомнил тот день. День, когда ко мне пришел человек Меньшиковых и предложил оформить вассальный договор. Он тогда намекнул еще, мол, вы же понимаете, барон, на вас свет клином не сошелся…
— Понятно. Вы отказали, а затем вас взяли под контроль, давно подготовив к принятию дел вашего брата.
Виктор кивнул еще раз. Слушавший все это Прохор лишь то и дело удивленно оглядывался. В его глазах так и читалось: ну и ерундой же занимаются все эти дворяне!
Я улыбнулся. Мужика можно понять. Официально-то все эти господа мудро правят на русской земле для общего блага. А на деле — для своего.
Еще минут через пять Прохор сообщил нам, что машина скоро будет, в городке неподалеку нашлось несколько таксистов. Так что наш с бывшим бароном фон Лемм разговор свернул в более деловое русло.
— Какие планы на жизнь, Виктор? — в лоб спросил я. Не привык ходить вокруг да около. — Мне нужны люди, верные мне и ненавидящие моих ближайших врагов.
Губы барона растянулись в жестокой улыбке. Не знаю уж, как там с верностью мне, но уж с ненавистью к Меньшиковым тут явно полный порядок.
— Ты даже не представляешь, Лихачёв, как сильно я, лежа на грязной койке в подвале меньшиковского особняка, в минуты редких прояснений разума, мечтал выбраться. Вырваться из-под их контроля — и отомстить. Тогда я плохо соображал, кто мной управляет и кому именно мстить — ментальный блок держал крепко. Но теперь я все вспомнил. Вспомнил, что я творил по их приказу. Вспомнил, кто сделал это со мной.
— Обратишься в суд? — спросил я. — Думаю, просканировать твою память для приличного мага не проблема. За такое их по головке не погладят.
Лоб мага пересекла глубокая морщина. Он явно и сам подумал о суде. И также явно хотел обойтись иными методами. Хотел отомстить по-настоящему.
— Суд, конечно, встанет на мою сторону. Быть может, мне даже что-нибудь вернут. Но даже на возвращение всего баронства не стоит, не говоря уж о падении рода Меньшиковых. А я хочу увидеть их падение, барон.
Я его прекрасно понимал. Этот разговор и во мне пробудил отвратительные воспоминания. Думаю, вообще в жизни человека нет воспоминаний хуже, чем собственная смерть. Если, конечно, он после смерти еще может что-то помнить.
Вспомнилась искаженное в безумной злобе и экстазе лицо Хилини, когда она подходила ко мне с кинжалом. Ко мне, полностью лишенному маны предательским ядом, подсыпанным собственным сыном. С кинжалом, добытым мной же из глубин Аргала, мира Смерти, и убивающим все, что может умереть.
Теперь лицо Хилини известно каждому в этом мире. Теперь это лицо Изабеллы, бессмертной императрицы Испанской Империи, одаривающей вечной жизнью своих самых верных подданных. А я вынужден вновь подниматься с самого дна.
— Я понимаю вас, господин фон Лемм. — ответил я. Печаль сквозила в моем голосе, и я поспешил подавить чувства. Даже спустя тысячи лет боль предательства жгла изнутри. — И я готов помогать вам. Меньшиковы и мои соседи. И меня они попытались устранить вашими руками. Они и их действия — наша общая проблема. Но дальше… Дальше действовать будем мы.
Глава 7В кольце врагов
Российская Империя. Москва. Кремлевский Дворец. Башня Увеселений.
Император Михаил Второй, на данный момент последний прямой наследник главной ветви династии Романовых, стоял мрачнее тучи и глядел в окно. Несмотря на жизнерадостное название, Император предпочитал посещать Башню Увеселений — одну из четырех башен нового Кремлевского Дворца — именно в минуты тревог, сомнений, тяжелых раздумий.
Названный в честь родоначальника царственной династии, Михаил тяготился своей властью. Но чувство долга перед родом и Отечеством были еще сильны в молодом — всего тридцати лет — повелителе. Чувство долга и нежелание обрушить страну в хаос, подвергнуть своих собственных близких смертельным опасностям. И лишиться своих привилегий, конечно. А слабый царь на троне — первейший шаг к хаосу.
— Вы звали меня, Ваше Императорское Величество? — раздался из-за спины спокойный мягкий голос. Его обладатель терялся во тьме, рассеиваемой лишь закатными лучами, бьющими в узкое окно небольшой комнатки на вершине башни.
Точнее, не обладатель. Обладательница.
— К чему эти формальности, Елена Сергеевна? — негромко, но властно отвечал Михаил. — Мы знакомы с пеленок. Давайте к делу. Вы проследили за английским представителем?
— Да, Михаил Павлович. Мы достоверно выяснили, что им известно о случившихся в России… Прорывах? Это так назвали?
— Да. Известный вам господин Лопатин употребил это слово. Оно показалось мне удачным. Я уже подготовил публичное обращение с использованием такого названия.
Елена плавно приблизилась к застывшему у окна монарху. Алые лучи закатного солнца высветили ее узкое изящное лицо, алые губы, высокий светлый лоб, почти не скрываемый короткими волосами мужской военной стрижки. Елена Сергеевна Трубецкая могла бы быть одной из первых красавиц Империи, придворной модницей, меняющей наряды каждый день, а кавалеров также часто, как наряды.
Но она с юности выбрала другой путь.
— За последние три дня мы устранили трех японских шпионов и одного испанского, мой Император. Последнего уничтожила я лично. Это был сильный маг. Все доказательства виновности этих лиц вам уже отправлены.
Император Михаил — жилистый мужчина с телосложением атлета, коротко остриженными русми волосами и цепким жестким взглядом, наотрез отказывающийся носить полагающуюся по старой традиции бороду с усами — удовлетворенно кивнул.
— Должность главы имперской контрразведки подходит вам куда больше, чем преподавание магии, Елена. Рад, что вы приняли мое предложение два года назад. Я вызвал вас, чтобы поговорить о формировании военного корпуса по противодействию… Этим новым явлениям. Сегодня ночью, кстати, мы зафиксировали и устранили еще один прорыв.
— Я знаю, Михаил. — позволила себе вступить Елена. — Знать о таких вещах — часть моей работы. Что до корпуса… Инструкторы, ключевые бойцы и кураторы из моей службы уже подобраны. Осталось решить пару должностей и…