Перед нашим взором, прямо посреди комнаты, появилась полупрозрачная модель дома. Каменный, выкрашенный в белый, два этажа, толстые стены, не выпускающие тепло. Деревянные полы, каждая квартира снабжена всеми удобствами… Все эти, и многие другие знания о предлагаемых домах, сами собой появились в моей голове. Такова сила, данная Мессенлари обретением его Предназначения.
— Разумеется, я знаю, как в новом веке происходит отопление домов и подведение к ним воды. Хоть мы и не могли до недавнего времени вторгаться на Землю — твои печати крепко держали, но мы ходили в ваш мир тихо, тайком. И многому научились. В этих домах будет канализация и отопление…
— Я все равно пока в этом мало понимаю. — отмахнулся я. — Вот тебе мой управляющий. С ним все и обсуждайте, а я послушаю.
Я вытолкнул вперед растерянно замершего настоящего Лихачёва. Тот окинул парящего гиганта растерянным взглядом, и по старой привычке вздохнул.
— Управляющий нежить? — усмехнулся Мессенлари. — Ха-ха, а ты совсем не изменился, Аштар!
Спустя какое-то время иномирное создание, чуждое всему человеческому, и восставший из мертвых в искусственном теле барон нашли общий язык. И стали быстро и деловито договариваться о планах построек.
К моему удовольствию, барон оправдал ожидания и показал себя с лучшей стороны. В итоге сговорились на новом речном вокзале с новой пассажирской баржей в придачу, тридцати двухэтажных домах, а также большом двухэтажном магазине и… швейной фабрике. Идею подкинул Дмитрий, заявив, что людям срочно нужна работа, а Мессен заявил, что знает, как такое строить, так как лет семьдесят назад его по недоумению призвал один британский аристократ, нашедший старинную книгу и решивший разбогатеть.
В те годы Англия вновь, как в семнадцатом веке, продавала всему миру одежду.
На том и порешили. Когда договор был заключен, к мужской фигуре в круге потянулись черные тягучие струи крови из ран на руках спящих людей. Да, потеряют они много. Но не смертельно, да и я постараюсь немного привести их в норму. А уже днем их увезет к себе граф, который уж точно найдет возможность им помочь.
Струи крови впитывались прямо в бронзовую кожу, постепенно делая ее багряной. И, когда Мессенлари стал в чем-то напоминать обитателей Аногора, он сыто икнул — и спокойно покинул ритуальный круг.
Мария испуганно отшатнулась, вжавшись в стену, но Мессенлари безразлично пролетел мимо, проходя прямо сквозь ворота ратуши и на лету становясь невидимым.
Мои спутники растерянно переглянулись. А через мгновение с улицы раздался грохот.
— Сторожи тут и никого не впускай! — приказал я Виктору. А мы с Марией и накинувшим капюшон Лихачёвым выбежали наружу, поднимаясь в воздух.
— Ну вот, пропускаю все самое интересное… — раздалось нам вслед.
А в деревне творился настоящий хаос. Люди в ужасе выскакивали из домов, растерянно озираясь и бросаясь друг к другу с расспросами. Кто-то панически вопил о новом нападении, кто-то тут же забежал обратно в дома. Но большинство быстро увидели наши фигуры в понемногу светлеющем небе и уставились, ожидая ответов.
— Боже, это потрясающе! — только и смогла вымолвить Маша, увидев, что творится за краем обжитой местности. Там, где сгорело больше всего леса.
— Идите и смотрите, люди! — громогласно произнес я, — Моим именем для вас творится чудо!
А затем сам устремился туда, поглядеть поближе. Работа Мессенлари всегда меня завораживала. Что когда он строил стены древнего Иерихона. Что когда он рушил его храмы.
А сейчас он возводил жилище. Невидимый, неосязаемый, но бушующий ураганом. Из земли с чудовищной силой вырывало корни и стволы деревьев. Траву и кусты просто испаряло, не оставляя от них ни следа. А склон холма, начинающийся у самого края жилых домов, начал деформироваться — просто сплющивался, как глина под руками скульптора, принимая нужные ему формы.
Сбежавшиеся сюда люди с открытыми ртами смотрели, как в земле появляются огромные ямы, как заполняются они берущимся, кажется, из ниоткуда цементом, как укрепляются получившиеся фундаменты, а затем к ним змеями тянутся провода и трубы. Как со скрипом и пением металла вырастают каркасы будущих зданий, как обтягивают их дерево и камень, послушные чародейской воле.
Целая длинная улица протянулась вдоль нового края склона. Целый ряд домов, по полтора десятка с каждой стороны. Двухэтажных, просторных, снежно белых, с покатыми крышами, крытыми неведомым мне ребристым серым материалом.
Когда под окнами нижних этажей из ниоткуда появились длинные клумбы, а на них распустились крупные цветы, я улыбнулся. Месенлари действительно всегда работал со всем старанием. И даже добавлял своей фантазии в дело.
Так и не скажешь, что его имя гремело над полем брани, устрашая целые легионы, когда он все-таки вступил со мной в войну. И целые долины могли за ночь обернуться болотами, или озерами, утянув на глубину тысячи солдат.
Когда грохот смолк, а в рассветной тишине первые лучи Солнца покрыли новые дома нежно-розовым светом, люди все как один посмотрели на меня. А потом ликующе закричали.
Но их крик заглушил новый грохот — на этот раз со стороны реки. Там, вместо старого и убогого речного вокзала, выстроенного, быть может, еще в позапрошлом веке, а теперь обращенного в пыль, рос новый — такой же белоснежный, с широкой, простертой над речной гладью террасой, на которой из пола выросли круглые изящные столики и стулья. Вместо мелких и неказистых окошек-бойниц старого порта — сверкающее новым стеклом огромное видовое окно во всю стену. Должно быть, через него будет прекрасно видно реку.
На этот раз здание вокзала вышло в один этаж. Но зато длинным — таким, что вдоль него уместилась и терраса, и небольшие рыболовные причалы, и массивный, каменный, уходящий в воду, грузовой. А через миг, прямо с речного дна, поднялась идеально чистая, блестящая серым металлом обшивки, новенькая баржа. На торчащем из кормы флагштоке гордо развевался герб Лихачёвых — красный щит с золотой полосой и двумя скрещенными черными пушками в центре. И когда только узнать успел, чертов чернокнижник?
А когда на месте двух лежащих в руинах магазинчиков напротив ратуши стал расти двухэтажный большой павильон с высокими потолками и широкими узорчатыми окнами, люди совсем перестали сдерживать ликование. Летели в воздух шапки, все, от детей до стариков, кричали «ура» и обнимались. Пусть и омраченная смертями, трагедия перестала носить характер бедствия, грозящего вообще уничтожить захудалую деревушку. Так что шума с другого, дальнего, конца деревни, знаменующего сотворение длинного швейного цеха, никто особо и не заметил. Ничего, чуть позже порадуются.
— Нравится, Маша? — добродушно спросил я парящую рядом девушку. Бывшая графиня зачарованно озиралась, машинально теребя край золотистого локона. На краткий миг я даже умилился ее восторженной улыбке.
— Очень!!! — в восторге обернулась ко мне девушка. — Это просто невероятно! Я никогда не видела, чтобы магию использовали так… так!..
— Так мирно. — подсказал ей закутанный в черное мертвый барон. — Стремясь не мучительно убить солдат противника, а выстроить место, в котором люди смогут жить.
— Неужели магия совсем не применяется у вас в том же строительстве? — пришел уже мой черед удивляться. — Это же глупо, даже если ваши знания составляют лишь часть от знаний древних.
— Применяется, конечно. — кивнул Лихачёв. — Если нужно что-то взорвать, разрушить, расчистить территорию. Нет, я слышал об искусных Мастерах Земли, роющих прекрасные шахты Атлантической Империи, или Мастерах Бытия, способных сотворить то, что прослужит десятки лет. Но ведь даже десятки лет — это немного. А сотворенное магией не может стать настоящим. Да и это чудовищно дорого.
— Понятно… — протянул я, крепко задумавшись. Как я успел узнать, магия после моей смерти и конца эпохи войн, стала постепенно угасать. Лично я тут не при чем, конечно. О причинах угасания вообще можно было пока лишь догадываться. Но, похоже, мои «друзья» этому не препятствовали.
И уже через тысячелетие маги остались в сказках безумных стариков. Когда в мир пришел Иисус, в сознании людей волшебство уже прочно ассоциировалось с чем-то божественным. Все мои усилия по уничтожению божественных кумиров пропали даром.
А затем, еще много веков спустя, волшебство почему-то стало возвращаться. И рубежом тут стал восемнадцатый век от Иисуса. Только вот техника и технические науки тогда уже шествовали по миру победным маршем. А магия вернулась в первую очередь как чудовищная, разрушительная, сила.
И даже теперь, два с лишним века спустя, в глазах масс она остается таковой. Разрозненным и плохо систематизированным набором школ, техник, обрывков знаний об Аспектах. А во главе всего лежит одна простая истина — если у тебя есть маги, тебе не нужно тратить миллиарды на производство военной техники и оружия. А еще, если у тебя есть преданные маги и нет массового оружия, простой люд против тебя абсолютно бессилен.
Ибо безоружен. А значит слаб.
— Но почему?.. Неужели постаралась Хилини и остальные? — пробормотал так, чтоб никто не услышал. Я еще не знал. какую мощь накопили за десятки веков те мои убийцы, которые остались живы. Но точно немалую.
А пока я размышлял о судьбах мира, Мессенлари закончил работу. Новые дома со всей нужной инфраструктурой розовели в лучах рассвета, первые лучи Солнца осветили полированные доски новых портов и играли в замысловатых оконных рамах магазина. Отослав Марию и мертвого барона в ратушу, я вознесся над городской площадью. Восстанавливать ее уговора не было, так что она так и зияла подпалинами и пятнами лопнувшего асфальта.
Но теперь до этого никому не было дела.
— Ну что, юноша? — возвысил я голос, заметив фигуру Глеба, выделяющуюся из толпы. — Как видишь, я выполнил свое обещание! Теперь ты признаешь правдивость моих слов?
Глава 18Незванный гость
Глеб с достоинством смотрел на меня. Я продолжил: