— Я сотворил для людей жилье и работу за одну ночь. Вскоре, когда я получу откуп от Меньшиковых, я выплачу каждой семье пособие, достаточное, чтоб худо-бедно обустроить жилище. Каждой! — подчеркнул я. — Вообще всем, кто живет на этой земле!
Ликованию людей не было предела. Да, и теперь в толпе виднелись провокаторы, затыкающие радостных селян, визгливо выкрикивающие о памяти убитых и отмщении проклятым магам за их жизни. Но таких дураков быстро успокаивали. Пинками.
Люди счастливы будущим, а не прошлым. Горе утраты еще настигнет семьи погибших, несомненно. Потом, в тишине, за стаканом чего-нибудь крепкого. Но сегодня радость от предотвращения катастрофы в будущем заглушит любую печаль.
— Я вижу! — дерзко вышел вперед Глеб. — Вы правда сотворили чудо, Ваше Благородие! Я не дурак и не бойцовский петух, и я признаю это. Вы сдержали свое слово. И благодарен вам. Пусть я простой парень, не из благородных мужей, но… Я клянусь помогать делу моего села всем, чем смогу. А значит и вам, если вы исполните и иные свои обещания!
С этими словами юноша вдруг встал на колени. Нет, на одно колено, склонив в поклоне голову. А следом за ним тут же стали падать на колени другие деревенские. Но уже на оба.
Я взмахнул рукой, останавливая этот позор.
— Остановитесь! — повелел я. — Оставьте свое раболепие во вчерашнем дне. И ни перед кем, никогда не вставайте на оба колена. Ни за что!
Когда все, кроме склонившего голову Глеба, встали, я опустился к парню, на лету сотворив черный клинок. Стоящая тут же мать здоровяка ахнула, закрыв лицо руками.
— Подними голову. — мягко сказал я. Юноша вскинул лицо, отбросив с него светлые кудри, и заглянул мне прямо в глаза.
— Каково имя твоего рода, Глеб?
— Я… это… Иванов я. —тихо закончил он, вновь опустив голову. — Приемный в семье. Из приюта нашего, который недавно закрыли, когда старая Анфиса Пална померла.
— Я полагаю, предлагать тебе войти в род Лихачёвых, будет глупостью? — насмешливо задал я вопрос.
— Да! То есть нет, я не хотел сказать, что вы говорите глупость!.. Короче!!! — разозлился, видимо, сам на себя раскрасневшийся парень. — Короче, я со своими, с сельскими! Не надо мне в дворяне! Не мой путь это! Да лучше уж грядки жопой кверху полоть… блин!..
Я тепло улыбнулся. В этом деревенском юноше, дико застеснявшемся своей косноязычности перед односельчанами, я увидел себя. В похожий летний день, больше сорока одного века назад, я стоял на одном колене перед Утухенгалем, царем Урука, поднявшим восстание против господства иномирных чернокнижников и их рабов из людей. И просил его дать мне войско, дать мне возможность сражаться с проклятыми тварями. Таким же простым языком, без изысканных фраз.
Увы, годы спустя мне пришлось убить размякшего царя и занять его трон. Но в то время я, бедный рыбак, лишь сполна одаренный дикой магией, но не имеющий возможности ей учиться, ждал его милости как дара богов.
С тех пор я никогда ни перед кем не склонялся.
— Я услышал тебя, юноша. — спокойно ответил я Глебу, когда тот слегка пришел в чувства. — И не стану предлагать тебе того, что тебе не нужно. Но мне понадобятся смелые люди, не готовые трястись перед золочеными гербами. Хоть знати, хоть магов, хоть невыразимых тварей из кошмарных снов.
— Я… я ничего не боюсь! — дерзко выпалил Глеб в ответ.
— В таком случае, собери еще десяток молодых людей. Мужчин, женщин — неважно, просто десять людей, которых сочтешь самыми достойными. И которые согласятся, конечно. Времена меняются! — обратился я уже ко всем. — Скоро придут страшные годы, когда умение постоять за себя и своих ближних станет залогом выживания. Волей Императора я несу ответственность за ваше благосостояние и безопасность. И я научу вас защищаться. Даже от магов. Даже от тех тварей, которых многие из вас уже увидели в сети. Но пока мне нужно время разобраться с делами. А ты, Глеб, если на то будет твоя воля — мой первый ученик!
С этими словами я слегка коснулся клинком макушки юноши. Будучи под моим контролем, Клинок Пустоты не оставил на ней следа. Но вокруг повисло гробовое молчание.
— Но разве простолюдинам не запрещено оружие⁈ — разорвал тишину крик какой-то юной особы.
— Вам запрещено иметь техническое оружие, леди! — отвесил я догадливой девчонке легкий поклон. — Но разве я говорил о технике?
По толпе пронесся шепот: «Магия! Магия!»
— Именно! — возвысил я голос. — Вскоре на этой земле появится фабрика особого рода. Фабрика артефактов! Я проверю на наличие магического дара всех, кто вызовется, и кому еще нет двадцати. То, что способности к чарам есть лишь у благородных — ложь. У каждого из вас есть шанс вступить на новый путь.
По толпе прокатился вздох удивления. Дети, подростки, юноши и девушки, разом подались вперед, внимая каждому моему слову. Еще бы! Сейчас рушился весь их мир, в котором благородные творят истинную магию, а у бедняков разве что дикий дар зарождается, быстро сводя их с ума.
Именно так гласила официальная теория магии. Но истинный секрет заключался в том, что любой дар необходимо вырастить, воспитать, огранить, как драгоценный камень. А иначе его болезненное, стихийное, развитие сделает таким же болезненным все остальное в человеке.
— Но и те, — продолжил я. —кто окажется не одаренным, получат возможность научиться сражаться. Законы Империи никак не ограничивают возможность всех граждан владеть артефактами, потому что всем известно, что заполучить их можно лишь выкупив у благородных. Но таков старый порядок. В новом мире каждый господин, боящийся своих людей настолько, что испугается доверить им оружие, падет! Но я не таков.
Я взлетел выше, вновь оказавшись над головами людей. Взмахнул черным клинком в сторону свежевыстроенной швейной фабрики.
— Глядите. Это — первое приличное предприятие на моей земле. Швейная фабрика, оборудованная пусть и не самыми новыми, но выдерживающими конкуренцию станками. Никакой монополии на швейную продукцию на Урале ни у кого сейчас нет. Пока — особо подчеркнул я это слово. —я запрещаю кому-либо подходить к этому зданию. Обеспечат охрану Глеб и остальные. Но в ближайшие дни я проведу опрос и инспекцию людей и хозяйства, а затем назначу коллегию управляющих фабрикой из тех, кто подойдет лучше всего.
Пока у меня нет хорошо разбирающихся в деле людей, власть над производством нельзя сосредотачивать в одних руках. Это путь к произволу и воровству.
Затем я раздал указания насчет торговли. Торговали в основном люди Строгановых, которые в участии в погромах замечены не были. Конечно, вскоре они донесут своим господам, что здесь произошло. И мной заинтересуются. Но именно для того, чтоб показать, что я не враг и не скрываюсь, я сохранил все торговые должности за теми, кто их занимал. А один ларек Меньшиковых передал в руки местных.
Еще немного поболтав с народом, я вернулся в ратушу. Там, уже почти прозрачный, парил посреди зала Мессенлари. Ему ни в коем случае нельзя было оставаться здесь до полного восхода Солнца — такова природа существ с ночной половины Эссены. Но и уйти, не получив моего приказа, он не мог. Не пускал круг призыва.
Вокруг него толпились трое моих спутников, с интересом расспрашивая о всяком. Тела людей Меньшикова аккуратно сложили у стены. После того, как Мессенлари вытянул из них нужное количество крови, раны на запястьях людей бесследно исчезли, и теперь им ничего не угрожало.
Разве что сильный дискомфорт, когда очнутся.
— Ну что, Аштар, ты доволен моей работой? — спросил маг, едва я вошел в ратушу.
— Более чем. — кивнул я. — Ты выполнил свое Предназначение, и ты свободен, я заявляю это перед тобой и Вселенной. Но, если не трудно, не ответишь на один мой вопрос перед уходом?
— Ну давай, спрашивай. — покачнулся в воздухе довольный мужчина. — Отвечу, если сумею.
— Как скоро нам ждать начала открытой войны?
Мои соратники застыли, скрестив взгляды на парящей под потолком фигуре. Думаю, их это тоже очень интересовало. Как и все человечество.
Мессенлари грустно усмехнулся, качнув густой черной бородой.
— Нет, Аштар. Ответ на этот вопрос будет изменой моему миру. Такой, за которую нет прощения. Если я скажу, Зажигающий Звезды узнает об этом.
— Выходит, тебе известен ответ, но говорить ты не станешь?
— Известен. Не стану. Скажу лишь, что время у вас пока есть. Мало, но есть. Никто не нападет с сегодня на завтра. Но, когда атака начнется… Она будет куда стремительней и синхронней, чем в твое время, Аштар. Не набег, но вторжение. Я верю в людей, вы когда-нибудь вновь вырветесь из-под гнета. Но я бы на твоем месте даже не надеялся отбить атаку.
Я взмахнул в воздухе черным клинком, до сих пор остававшимся при мне.
— Ты не на моем месте, колдун. А вот я на своем. Похоже, мои знания и умения очень пригодятся людям.
Ничего не ответив, Мессенлари лишь помахал нам на прощание всеми руками. А затем резко свернулся обратно в серый шар — и с тихим хлопком исчез из нашего мира. А начерченный на полу круг из крови и сажи на мгновение вспыхнул, а затем тоже бесследно исчез.
— Ну что, барон. — обратился я к откинувшему капюшон настоящему Лихачёву. Свою работу тут я сделал. Теперь начинается твоя. Именно ты будешь ведать баронскими делами, управлять поместьем, когда мы его отстроим, и поселением. Думаю, я понимаю в этом меньше, чем ты. А каждый должен быть на своем месте.
Барон нерешительно сделал шаг вперед. А затем отвесил мне легкий поклон.
— Я услышал твои слова… Аштар. — произнес он непривычное для русского человека имя. — Я согласен. Всю сознательную жизнь я желал избавиться от удавки Меньшиковых на своем горле, от изменника Афанасия. Желал просто вести свои дела, стать достойным дворянином и хорошим землевладельцем. Теперь, пусть и после смерти, у меня есть шанс исполнить желание. Я благодарен тебе, кто бы ты ни был. За наше недолгое знакомство ты уже несколько раз сотворил немыслимое, сделал то, что всегда считалось невозможным. Ты болтал с иномирной тварью как со старым другом. Но пока я вижу, что ты на нашей стороне. На стороне людей. И, пока это так, я готов идти за тобой и творить твою волю.