— В следующий раз сразу разобью. — вернул я ему мобильник. — И телефон, и лицо.
Спрыгнув назад в яму, я продолжил свой рисунок.
Закончена работа была лишь спустя четыре часа. И еще два баллона истраченной черной краски — хорошо, взяли с запасом.
Весь котлован, квадрат тридцать на тридцать метров, теперь покрывали сплошным слоем рисунки и узоры. Они располагались столь плотно, что бетон под ними стал плохо различим. Ни один из них не был сложным — но их, повторяющихся сотни раз, было так много, и каждый настолько точно должен занять свое конкретное место, что провозился я немало.
Среди бессчетных черных узоров ярко выделялись несколько красных «коридоров», соединяющихся в восьмилучевую звезду с кольцом в центре.
— Фух, закончил! — вытер я лоб, подлетая к обедающим соратникам. Пикник устроили на какой-то скатерти, расстеленной прямо на траве. Тут оказались и Прохор с обоими сыновьями, и все мои бойцы. Даже настоящий Лихачёв прибыл поглазеть, и теперь вызывал удивление что у Юли, что у Алисы.
Каховской он за эти дни тоже как-то не попался на глаза. И теперь две волшебницы восхищались тем, какой совершенной нежитью стал барон.
— А можно вопрос? — отпив лимонад из бокала подняла миниатюрную ручку Мария. — В прошлых ритуалах ты всегда чем-то жертвовал. Обычно кровью…
Девушка передернула плечами, поморщилась. А затем спросила:
— А в этот раз? Ты вроде ничего такого не готовил.
Я улыбнулся, ведь именно за нашей «жертвой» и собирался пойти. Но для начала все-таки решил прояснить этот момент.
— Эти духи — специфическая штука. Одним из вариантов жертвы для них является… помощь в исполнении их Предназначения. А оно у них, как и у Мессенлари, и вообще многих относительно мирных духов Эссены, состоит в полезном действии. Вот я и помогу.
— Погоди. — вклинился что-то жующий Григорий. — Ты же говорил, что если они ворвутся в наш мир просто так, то все вокруг уничтожат, или во что-нибудь этакое превратят. Какое ж это полезное действие? И почему они не могут его у себя в мире совершать?
Я вздохнул. Еще я лекций по мироустройству не читал.
— Полезное действие, по их мнению, это любое созидание чего-нибудь устойчивого и того, чего вокруг них нет. Так что, когда они действуют по своей воле — их «польза» выглядит… вот так. Хаотично. Но куда больше духовной силы, того, что способствует их развитию, они получают, исполняя чужую волю. Чем дольше они могут это делать, чем органичней… упорядоченней их действия, чем более насыщена маной среда, в которую они помещены, тем больше они копят сил. Я предложу призванному духу кое с чем нам помогать. Потенциально — бесконечно, или очень долго. И помещу в среду, которой в Эссене… почти не найти, так скажем. Такова будет плата. А почему они не делают все это в своем мире? В Эссене очень строгая иерархия. И возможность свободно творить хоть что-нибудь целиком находится в руках высших. Если нам все-таки доведется там побывать, ты придешь в ужас от пустоты и ледяного порядка, который там царит.
Закончив с этим и захватив с собой пару больших бутербродов, я отправился к палатке — за той самой «необычной средой», в которую планировал пригласить нашего будущего гостя.
А, когда Искра Пустоты черным Солнцем зависла в самом центре котлована, поглощая теплый дневной свет и погрузив исписанное узорами дно в сумерки, я встал на противоположном от Горской крае ямы, и начал читать заклинание. Увы, приходилось опять прибегать к одному из древних языков — передать все нужные интонации на русском я бы не сумел при всем желании.
Бессмысленный странник холодной пустыни.
Изнывающий от жажды у края воды,
У берега реки, из которой не может испить.
Я призываю тебя нести пользу!
Пользу в великом, чудесном деянии,
В том, о чем сложат прекрасные песни!
И вот, скажут в них: героям на помощь
Прибыл прекрасный, могучий творитель!
Прибыл на помощь великий создатель!
Помог им в великом и страшном деянии!
Я, Аштар, дам тебе дело!
Я, Аштар, дам тебе жертву!
В жертву я дам тебе дом и работу!
Работу, достойную жителей неба!
Явись, о тот, кто воплощает вещество!!!
Последнюю фразу я прокричал — и эхом отдались мои слова от бетонных стен котлована. А затем десятки метров черных узоров, стали словно еще темнее. Будто на всю яму легла огромная черная тень, совершенно отрезав ее от света Солнца.
Над всей территорией бывшего поместья зазвучал громогласный голос. Голос, звуки которого были чужды вообще чему угодно живому — совершенно безэмоциональный, бесцветный, но двоящийся и троящийся, разлетающийся повсюду неразборчивым эхом.
Так, пожалуй, могла бы звучать гигантская стая саранчи. Стая саранчи, жужжащая на чистом русском.
— ТЫ ВЫЗВАЛ МЕНЯ ИЗ ГЛУБИН НЕСОТВОРЕННОГО. ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ? КАКОВА ПЛАТА? ТЫ ПООБЕЩАЛ ЗАПЛАТИТЬ ВЕЛИКИМ ДЕЛОМ. ЕСЛИ ТЫ НЕ ИСПОЛНИШЬ ОБЕЩАНИЕ, ДОГОВОР БУДЕТ РАСТОРГНУТ, Я ОСВОБОЖУСЬ И БУДУ СЧИТАТЬ ВСЕ НЕЗАНЯТОЕ ВЫСШИМИ ПРОСТРАНСТВО ТВОЕГО МИРА СВОИМ… ПОЛИГОНОМ.
Слова его звучали как сухая констатация фактов. «Вот так есть, вот так будет, это совершенно точно». Впрочем, эти создания, не имеющие ни имен, ни определенного названия, всегда так общаются. Людские языки и эмоции им чужды и глубоко безразличны.
— Так и есть, создание Эссены! — привлек я к себе его незримое внимание. Дух нее имел никакого видимого обличия — о его присутствии здесь можно было узнать лишь по чернильно-черной тени, ровным квадратом накрывшей котлован. И по ощущению мощного, чудовищного давления. Я успел заметить, как Горская чуть не свалилась с ног при его появлении.
— Я, Аштар, призвал тебя по прямому назначению. — продолжил я. — Проведи для меня Заполнение Формы, и получишь свою плату.
— КАКОВО ВЕЩЕСТВО? КАКОВА ПЛАТА?
— Камнесталь. А плата… Я предлагаю тебе стать духом машины!
— СЛОЖНОЕ ВЕЩЕСТВО. НА САМОЙ ГРАНИЦЕ ВОЗМОЖНОГО. ПЛАТА ТРЕБУЕТ ПОЯСНЕНИЙ.
Что ж. Пояснения у меня имелись.
— Искра Пустоты, которую ты видишь, станет ядром планируемого мной устройства. Основание я… мы сотворим из обработанной как положено Камнестали. А сверху надстроим мобильную крепость по последнему слову военной науки. В итоге я планирую создать Монолит на двух стихиях. Небытия и Воздуха, как нетрудно догадаться.
После этих моих слов меня словно обдало волной… интереса. Трудно сказать, как это ощущается, но я точно понял: дух желает меня слушать.
— ДЛЯ ЧЕГО БУДЕШЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ? МОНОЛИТ — ХОРОШЕЕ ДЕЛО, НО НЕ ВЕЛИКОЕ. ТЫ ОБЕЩАЛ ВЕЛИКОЕ. КАМНЕСТАЛЬ СОЗДАВАТЬ ЗАТРАТНО.
— Разумеется. — кивнул я. — Ты ведь знаешь, что грядет большая война. Тут и спрашивать нечего — знаешь. Вы в них напрямую никогда не участвовали. А вот в виде артефактов и подобных вещиц четыре тысячи лет назад я знал немало ваших. Я предлагаю тебе поучаствовать в новой великой войне, на стороне человечества. Я открою тебе доступ к моему разуму… к некоторым его сторонам. Загляни — и ты поймешь, что мои обещания не пустой звук.
Я пожелал, чтобы дух получил доступ к моей древней памяти — памяти о предыдущей войне. Реальность подобных существ в нашем мире очень низка. Пока он не нарушил или не расторг договор, без разрешения он даже через порог жилища не может переступить, не то что вторгнуться в память. Каким бы сильным это существо ни было.
Но я разрешил. И он увидел. А скрывать эмоции они не умеют, так как плохо понимают их концепцию.
— Я СОГЛАСЕН.
Всего два слова прожужжало в небе. Но новая волна ощущений едва не сбила с ног даже меня. Юля рухнула на спину, и тут же стала поспешно подниматься. Таким мощным и концентрированным потоком из интереса, удовольствия и даже… восхищения? да, точно восхищения, окатил нас дух.
— В таком случае, договор заключен! Форма начертана, можешь приступать. А я, Аштар, клянусь отплатить тебя, сделав духом-хранителем и управителем Монолита, который станет мне и моим друзьям домом, транспортом и орудием войны!
В следующий миг сама реальность дрогнула. Воздух пошел рябью, подул сильный ледяной ветер. Я сразу узнал этот ветер — жалкий отголосок чудовищных ураганов, гуляющих по Нигилию. Миру, откуда дух и должен добыть Камнесталь.
— Юля, приступай! — скомандовал я, как только увидел, как прямо из пола и стен котлована начала выделяться черная, как нефть, отличающая пурпурным, густая жидкость. С громким хлюпаньем она потекла по бетону вниз, к центру впадины, накрывая собой все черные и красные линии. Именно чтобы ничего не упустить, Юля весь день заучивала, зарисовывала и измеряла их.
И девушка, отбросив за спину тугую черную косу, начала применять свою силу. Ненадолго я даже засмотрелся на ее прекрасную фигуру, которую окружило нежным золотистым свечением реализующейся маны.
Сначала в центре импровизированного «бассейна», резко заполнившегося вязкой жижей Камнестали, вырос островок. Идеальной формы бублик с отверстием в центре. Кольцо отливало лиловым металлическим блеском, отражая тусклый темный свет Искры. Мне больше не было нужды стоять так далеко от девушки — свою операцию с маной я завершил. Так что, резко оттолкнувшись от бетонной площадки, я взмыл в воздух и устремился к Горской.
А девушке становилось все тяжелее. От центрального металлического «бублика» стали постепенно расходиться восемь толстых лучей. Было отчетливо видно, как вязкая жижа расплавленного вещества искажается, будто бы уплотняется — она на самом деле с огромной силой спрессовывается магией Горской.
Главное, что превращает Камнесталь из породы в металл — огромное, колоссальное давление. Лучший способ его обеспечить — маги земли.
Я нахмурился. Где-то на середине процесса у девушки из носа потекла тонкая алая струйка. Неторопливо так, еле заметно. Но я тут же обратил внимание — ведь это значит, что Юля начала примешивать к мане жизненные силы.
— Так, вот этого не надо, прекрасная леди. — негромко, мягким голосом, произнес я.
А затем аккуратно подошел к ней со спины — и плавно заключил в объятиях. В первый миг напряженная девушка вздрогнула, чуть не сбила концентрацию. Но вскоре, похоже, ощутила хлынувшую в ее тело ману, и слегка расслабилась.